года его родной брат казнён за покушение на Александра III. *(3) Как и брат
Каракозова -- брат цареубийцы. И что ж? В том же году осенью Владимир
Ульянов поступает в Казанский Императорский Университет, да еще -- на
юридическое отделение! Это -- не удивительно?
Университета. Но исключают -- за организацию противоправительственной
студенческой сходки. Значит, младший брат цареубийцы подбивает студентов к
неповиновению? Что' бы он получил у нас? Да безусловно расстрел! (а
остальным по двадцать пять и по десять!) А его исключают из Университета.
Какая жестокость! Да еще и ссылают... Сахалин? *(4) Нет, в семейное поместье
Кокушкино, куда он на лето всё равно едет. Он хочет работать -- ему дают
возможность... валить лес в тайге? Нет, заниматься юридической практикой в
Самаре, при этом участвовать в нелегальных кружках. После этого -- сдать
экстерном за Петербургский университет. (А как же с анкетами? Куда же
смотрит спецчасть?)
том, что создал в столице "Союз борьбы за освобождение" -- не меньше!
неоднократно держал к рабочим "возмутительные" речи, писал листовки. Его
пытали, морили? Нет, ему создали режим, содействующий умственной работе. В
петербургской следственной тюрьме, где он просидел год и куда передавали ему
десятки нужных книг, он написал бо'льшую часть "Развития капитализма в
России", а кроме того пересылал -- легально, через прокуратуру! --
"Экономические этюды" в марксистский журнал "Новое слов". В тюрьме он
получал платный обед по заказанной диете, молоко, минеральную воду из
аптеки, три раза в неделю домашние передачи. (Как и Троцкий в Петропавловске
мог переносить на бумагу первый проект теории перманентной революции.)
дали, сослали. В Якутию, на всю жизнь?? Нет, в благодатный Минусинский край,
и на три года. Его везут туда в наручниках? в вагон-заке? О, нет! Он едет
как вольный, он три дня беспрепятственно ходит еще по Петербургу, потом и по
Москве, ему же надо оставить конспиративные инструкции, установить связи,
провести совещание остающихся революционеров. Ему разрешено и в ссылку ехать
за собственный счёт -- это значит, вместе с вольными пассажирами, ни одного
этапа, ни одной пересыльной тюрьмы ни по пути в Сибирь, ни на обратной
конечно дороге, Ленин не изведал никогда. Потом в Красноярске ему еще надо
поработать в библиотеке два месяца, чтобы закончить "Развитие капитализма",
и книга эта, написанная ссыльным, появляется в печати безо всякого
затруднения со стороны цензуры (ну-ка, возьмите на нашу мерку)! Но на какие
же средства он живёт в далеком селе, ведь он не найдёт себе работы? А он
попросил казённое содержание, ему платят выше потребностей. Нельзя было
создать условий лучших, чем Ленину в его единственной ссылке. При
исключительной дешевизне здоровая пища, изобилие мяса (баран на неделю),
молока, овощей, неограниченное удовольствие охоты (недоволен своей собакой,
ему всерьёз собираются прислать собаку из Петербурга, кусают на охоте комары
-- заказывает лайковые перчатки), излечился от желудочных и других болезней
юности, быстро располнел. Никаких обязанностей, службы, повинностей, да даже
и женщины его не напрягаются: за 2 рубля с полтиной в месяц 15-летняя
крестьянская девочка выполняла их семье всю чёрную работу. Ленин не нуждался
ни в каком литературном заработке, отказывался от петербургских предложений
взять платную литературную работу -- печатал и писал только то, что могло
ему создать литературное имя.
не стал). Ему автоматически продлили? сделали вечную? Зачем же, это было бы
противозаконно. Ему разрешено жить во Пскове, только ехать в столицу нельзя.
Но он едет в Ригу, Смоленск. За ним не следят. Тогда со своим другом
(Мартовым) он везёт корзину нелегальной литературы в столицу -- и везёт
прямо через Царское Село, где особенно сильный контроль (это они с Мартовым
перемудрили). В Петербурге его берут. Правда, корзины при нём уже нет, есть
непроявленное химическое письмо Плеханову, где весь план создания "Искры" --
но такими хлопотами жандармы себя не утруждают: три недели арестованный -- в
камере, а письмо -- в их руках и остается непроявленным.
годами каторги, как у нас? Нет, этими тремя неделями ареста! После чего его
и вовсе уже отпускают -- поездить по России, подготовить центры
распространения "Искры", потом -- и за границу, налаживать само издание
("полиция не видит препятствий" выдать ему заграничный паспорт)!
статью о Марксе! и здесь она будет напечатана. *(5) Да и не она одна!
русской границы -- и не посылают же секретных молодцов -- выкрасть его и
привезти живьём. А ничего бы не стоило.
на любом крупном социал-демократе (а на Сталине бы -- особенно, но там
вкрадываются дополнительные подозрения). Вот у Каменева при обыске в Москве
в 1904 г. отобрана "компрометирующая переписка". На допросе он отказывается
от объяснений. И всё. И высылается... по месту жительства родителей.
был криминал у Гершуни (арестованного в 1903)? у Савинкова (в 1906)? Они
руководили убийствами крупнейших лиц империи. Но -- не казнили их. А потом
попустили сбежать Марию Спиридонову, в упор ухлопавшую генерала
Луженовского, усмирителя крестьянского тамбовского восстания, -- тоже
казнить не решились, послали на каторгу. *(6) А ну бы в 1921 г. у нас
подавителя тамбовского (же!) крестьянского восстания застрелила
семнадцатилетняя гимназистка! -- сколько бы тысяч гимназистов и
интеллигентов тут же было бы без суда расстреляно в волне "ответного"
красного террора?
году), вспоминает Иванов-Разумник: в петербургской тюрьме -- как
студенческий пикник: хохот, хоровые песни, свободное хождение из камеры в
камеру. Иванов-Разумник даже имел наглость проситься у начальника тюрьмы
сходить на спектакль гастролирующего Художественного Театра -- билет
пропадал! А потом ему присудили "ссылку" -- по его выбору в Симферополь, и
он с рюкзаком бродил по всему Крыму.
был не строгий". Жандармские офицеры предлагали им обеды из лучшего
ресторана Додона. По свидетельству неутомимо-допытчивого Бурцева
"петербургские тюрьмы были много человечнее европейских".
вооружённое (!) восстание для свержения (!) самодержавия... держали в камере
целых 15 суток! (ему и самому казалось, что -- мало, и он добавлял три
недели). Вот записи из его дневника тех дней: *(7)
лампу, кладу папиросы, грушу... Читаю, ем грушу -- совсем как дома... И
весело. Именно весело." -- "Милостивый государь! А, милостивый государь!" --
зовет его в кормушку надзиратель. Много книг. Записки из соседних камер.
была у него лучше, чем та, которую он вёл студентом.
видом 41-го тома энциклопедии "Гранат" -- "Деятели СССР и Октябрьской
Революции. -- Автобиографии и биографии." Какую из них ни читай, поразишься,
сравнимо с нашими мерками, насколько безнаказанно сходила им их
революционная работа. И, в частности, насколько благоприятные были условия
их тюремных заключений. Вот Красин: "Сиденье в Таганке всегда вспоминал с
большим удовольствием. После первых же допросов жандармы оставили его в
покое (да почему же? -- А. С.), и он посвятил весь свой невольный досуг
самой упорной работе: изучил немецкий язык, прочёл в оригинале почти все
сочинения Шиллера и Гёте, познакомился с Шопенгауэром и Кантом,
проштудировал логику Милля, психологию Бундта..." и т.д. Для ссылки --
Красин избирает Иркутск, то есть, столицу Сибири, самый культурный город её.
великолепно, изучая русский язык, читая Ленина, Плеханова, Маркса, в тюрьме
написал первую статью (о профдвижении)... и был ужасно горд, когда получил
(сидя в тюрьме) номер журнала Каутского со своей статьей".
тяжелым": после трехмесячного сидения в тюрьме выслан на три года... в свой
родной город Елец!
тюрьме, как Парвус, своими напыщенно-сантиментальными приукрашенными
воспоминаниями -- в месть царизму.
биографий.
еще старая (1932 год), "с ошибками". Пока этих "ошибок" еще не вытравили,
беру наудачу букву "К".
снабжал революционеров паспортами! (Про себя переводим на наш язык: работник
паспортного отдела снабжал паспортами подпольную организацию!) За это он...
повешен? Нет, сослан на... 5 (пять) лет.. на свой собственный хутор! То
есть, на дачу. Стал писателем.
Расстрелян? Вечная каторга? Нет, три года ссылки в Усть-Сысольск. Стал
писателем.
нас и отсидевший-то не печатается.)
Александринским театром и театром Суворина. (У нас бы его во-первых в
столице не прописали, во-вторых, спецчасть не приняла бы даже суфлёром.)