преодоления. Именно вам предстоит подготовить все королевство к прыжку.
Последуйте примеру спартанцев и фермопильцев или почтенных старцев римского
сената, выходивших на порог своего дома и терпеливо ожидавших смерти,
которую несли их родине дикие завоеватели. Нет, вам нет нужды приносить
клятву, чтобы из вашего праха поднялись те, кто отомстит за вас: в тот самый
день, как ваша кровь обагрит землю, тирания, ее гордыня, ее дворцы, ее
заступники навсегда исчезнут с лица земли перед всемогуществом народа и
народным гневом!
нагнеталась гроза, вот-вот должен был разразиться ураган.
республиканцы, депутаты, зрители, скамьи, трибуны - все закружилось в мощном
водовороте; все восторженно аплодировали.
"Пришли мне пятьсот человек, умеющих умирать".
Глава 20
ТРЕТЬЯ ГОДОВЩИНА ВЗЯТИЯ БАСТИЛИИ
короля.
признаются в собственном бессилии; это означало призвать нацию самой спасать
себя, потому что король либо не мог, либо не хотел ничего для этого сделать.
Робеспьером; это легко угадывалось по резкому тону документа.
14 июля, сопровождавшееся столь безжалостным кровопролитием в прошлом году.
говорил Неподкупный. - Привет марсельцам! Привет родине, сильной,
непобедимой, собирающей вокруг себя своих детей в дни тревог и праздников!
Распахнем же двери наших домов перед нашими братьями!
ради произнесения ненужных клятв! Нет, нет, вы явились по зову нации,
которой враги угрожают извне, которую предают враги внутренние! Наши
продажные генералы заводят наши армии в ловушки; они не посягают на
территорию австрийского тирана, зато жгут города наших бельгийских братьев;
чудовище Лафайет посмел явиться в Национальное собрание только для того,
чтобы бросить ему в лицо оскорбления: униженное, осыпаемое угрозами,
оклеветанное - существует ли оно еще? Все эти преступления пробудили наконец
народ, и вот вы собрались! Лукавые льстецы попытаются сбить вас с пути:
избегайте их ласковых слов, не садитесь за их стол, за которым склоняют к
модерантизму <Доктрина умеренных в эпоху Французской революции XVIII в.> и
забвению долга; не теряйте бдительности; роковой час близок!
предательства встали между вами и свободой и захватили то, что принадлежит
ей одной? Принесем же нашу клятву родине, лишь ей одной! На Марсовом поле
все напоминает нам о клятвопреступлении наших врагов; здесь каждая пядь
полита кровью наших невинных братьев! Очистите эту землю, отомстите за эту
кровь, не уходите отсюда до тех пор, пока не исполните свой священный долг -
спасение родины!"
народ в таких откровенных выражениях; никогда раньше кровавая месть не
проповедовалась столь решительно и настойчиво.
косноязычный оратор; своим вкрадчивым голоском он, обращаясь к депутатам от
восьмидесяти трех департаментов, говорил: "Друзья мои, поверьте мне, короля
необходимо убить!"
убеждены, что 20 июня было организовано лишь с одной целью: расправиться с
королем под шумок, и ежели преступление не было совершено, то только
благодаря мужеству короля, покорившему его убийц.
именовавшихся королем и королевой, наперебой уверяли, что преступление, не
удавшееся 20 июня, отложено до 14 июля.
которая уберегла бы его от первого удара ножом или первой пули, пока его
друзья подоспеют ему на помощь.
чтобы ночной порою, в темном уголке Тюильрийского сада, испытать дрожащей
рукой прочность кольчуги, как когда-то в Версале.
путешествия в Париж, дабы доставить удовольствие королеве, но потом все-таки
отказался ее надеть.
удавалось улучить минуту, чтобы заставить его снова надеть кольчугу и тем
самым спасти от опасности; г-жа Кампан три дня кряду прятала кольчугу у себя
под платьем.
вставала; вошел король и, пока г-жа Кампан запирала двери, торопливо скинул
камзол и натянул кольчугу.
можете быть покойны; их планы изменились, и я должен быть готов к другому
концу. Вы зайдите ко мне от королевы; я должен вам кое-что сообщить.
проводила короля беспокойным взглядом, а когда дверь за ним затворилась,
спросила:
протягивавшей к ней руки, и вслух повторила слово в слово то, о чем с ней
шептался король.
мысли, что он прав; король утверждает, что все происходящее во Франции -
повторение того, что уже произошло в Англии в последнее столетие; он
постоянно перечитывает историю несчастного Карла, чтобы вести себя более
достойно, нежели английский король... Да, да, боюсь, что короля будут
судить, дорогая Кампан! А меня, иностранку, они просто убьют... Что будет с
моими несчастными детьми?
эфиром; но королева остановила ее.
женщина счастливая; но все лекарства мира бессильны против болезни души! С
тех пор, как начались мои несчастья, я не думаю о своем здоровье, я живу
ощущением того, что меня ожидает... Не говорите этого королю, ступайте к
нему.
что сделала для вашего величества корсет вроде кольчуги короля, и на коленях
умоляю ваше величество его надеть.
больше, чем делаете вы, заботясь о моей жизни: они освободили бы меня от
нее... Идите, Кампан, идите!
разрыдаться.
протянул ей руку. Г-жа Кампан схватила ее и хотела было припасть к ней
губами, но король притянул камеристку к себе и расцеловал в обе щеки.
из его комнаты в спальню дофина, нащупал кнопку и отворил сейф, совершенно
скрытый в стене благодаря коричневым пазам, нарисованным на его дверце в
виде кирпичей.
хранилось несколько тысяч луидоров.
отнесите его к себе.
по силам.
совершенно не заметным для глаз, он взял портфель и отнес его в комнату г-жи
Кампан.