(оставаясь членом подпольного ЦК) беспрепятственно приступил к инженерной
деятельности. (У нас бы счастлив был, устроившись слесарем МТС!)
справедливо вспомнить и его. За всё своё революционное кипение он трижды
"счастливо избежал ареста", *(8) а шесть раз арестованный, отсидел [[всего]]
14 месяцев. В 1907 году (опять-таки год реакции) обвинялся: в агитации в
войсках и участии в военной организации -- и Военно-Окружным (!) судом
оправдан! В 1915 г. "за уклонение от военной службы" (а он -- офицер и идёт
война!) этот будущий главковерх (и убийца другого главковерха) наказан тем,
что... послан во фронтовую (нисколько не штрафную) часть! (Так царское
правительство предполагало и победить немцев и одновременно пригасить
революцию...) И вот в тени его неподрезанных прокурорских крыл пятнадцать
лет тянулись приговоренные в стольких процессах получать свою пулю в
затылок.
Старосельский, который прямо снабжал революционеров паспортами и оружием,
выдавал им планы полиции и правительственных войск -- отделался как бы не
двумя неделями заключения. *(9)
философский и общественно-политический журнал "Мысль". А "реакционные"
"Вехи" открыто пишут: "застаревшее самовластье", "зло деспотизма и рабства"
-- ничего, катайте, это у нас можно!
Яновский нарисовал расстрел очаковских матросов и выставил у себя в витрине
(ну, как, например, сейчас бы на Кузнецком Мосту выставить эпизоды
новочеркасского подавления). Что же сделал ялтинский градоначальник? Из-за
близости Ливадии он поступил особенно жестоко: во-первых, он кричал на
Яновского! Во-вторых, он уничтожил... не фотографическую мастерскую
Яновского, нет, и не рисунок расстрела, а -- копию этого рисунка. (Скажут --
ловок Яновский. Отметим -- но и градоначальник не велел же бить при себе
витрину.) В-третьих, на Яновского было наложено тягчайшее наказание:
продолжая жить в Ялте, не появляться на улице... при проезде императорской
фамилии.
на родину (1914 г., патриотический подъём) -- расстрелян? Неполный год
тюрьмы со льготами в получении книг и письменных занятиях.
разгромили и посадили всю его семью (уж не упоминаю, что дочь исключили из
института), но арестовали двух его братьев с женами, четырёх его сестер с
мужьями, а всех племянников и племянниц разогнали по детдомам и сменили им
фамилии на Томашевичей, Ростовых и т. д. Жена его расстреляна в
казахстанском лагере, мать просила подаяние на астраханских улицах и умерла.
*(10) И то же можно повторить о родственниках сотен других именитых
казнённых. Вот что значит преследовать.
было пожалуй именно: что никак не страдали родственники революционера.
Наталья Седова (жена Троцкого) в 1907 беспрепятственно возвращается в
Россию, когда Троцкий -- осужденный преступник. Любой член семьи Ульяновых
(которые в разное время тоже почти все арестовывались), в любой момент
свободно получает разрешение выезжать за-границу. Когда Ленин считался
"разыскиваемый преступник" за призывы к вооружённому восстанию -- сестра
Анна легально и регулярно переводила ему деньги в Париж на его счёт в
"Лионском кредите". И мать Ленина и мать Крупской пожизненно получали
высокие государственные пенсии за гражданско-генеральское или офицерское
положение своих покойных мужей -- и дико было представить, чтоб стали их
утеснять.
политическая свобода, а нужно одно моральное усовершенствование.
в конце-то концов дело не в политической свободе, да! Не в пустой свободе
цель развития человечества. И даже не в удачном политическом устройстве
общества, да! Дело, конечно, в нравственных основаниях общества! -- но это в
конце, а в начале? А -- на первом шаге? Ясная Поляна в то время была
открытым клубом мысли. А оцепили б её в блокаду, как ленинградскую квартиру
Ахматовой, когда спрашивали паспорт у каждого посетителя, а прижали бы так,
как всех нас при Сталине, когда трое боялись съехаться под одну крышу --
запросил бы тогда и Толстой политической свободы.
странице без помех печатала крупно: "Пять казней!.. Двадцать казней в
Херсоне!" Толстой рыдал, говорил, что жить невозможно, что [ничего нельзя]
представить себе [ужаснее]. *(11)
1907 г.) в самую полосу восьмимесячной (19 августа 1906 г. -- 19 апреля 1907
г.) столыпинской "военной юстиции" -- и составлен по печатным данным русских
же телеграфных агенств. Ну, как если бы в Москве в 1937 г. газеты бы
печатали списки расстрелянных, и вышел бы сводный бюллетень -- а НКВД
вегетариански бы помаргивало.
того в России не повторившийся, не мог быть продолжен потому, что
"безвластная", "покорная" Государственная Дума не утвердила такой юстиции
(даже на обсуждение Думы Столыпин вынести не решился).
минувшие полгода произошли "бесчисленные убийства полицейских чинов по
политическим побуждениям", многие нападения на должностных лиц, *(13) взрыв
на Аптекарском острове; а "если государство не даёт отпора террористическим
актам, то теряется смысл государственности". И вот столыпинское
министерство, в нетерпении и обиде на суд присяжных с его неторопливыми
околичностями, с его сильной и неограниченной адвокатурой (это не наш облсуд
или окружной трибунал, покорный телефонному звонку) -- рвётся к обузданию
революционеров (и прямо -- бандитов, стреляющих в окна пассажирских поездов,
убивающих обывателей ради трёшницы-пятерки) через малословные полевые суды.
(Впрочем, ограничения такие: полевой суд может быть открыт [лишь] в месте,
состоящем на положении военном или чрезвычайной охраны; собирается [только]
по свежим, не позже суток, следам преступления и при [очевидности]
преступного деяния.)
было необычно!
террора" должны разделить с министерством и революционеры-террористы.
колебания можем сказать, что эта террористическая мысль, эти действия были
жестокой ошибкой революционеров, были бедой России и ничего не принесли ей,
кроме путаницы, горя и запредельных жертв.
одна из первоначальных прокламаций 1862 г., откуда всё и пошло:
лучшей, [без жертв невозможно] потому, что [у нас нет времени медлить] --
нам нужна быстрая и скорая реформа!"
дали разрешение приблизить [жертвами] (да не [собой], а -- [другими])
всеобщее благоденствие! Им -- медлить было некогда, и вот мы, их правнуки,
через 105 лет, не на той же самой точке (освобождение крестьян), но назад
гораздо.
судов.
что при нас азиатчина была односторонней: рубили голову всего лишь за вздох
груди и даже меньше, чем вздох. *(15)
представить -- ужаснее. Ужасней, это когда казни не от поры до поры в
каком-то всем известном городе, но [всюду] и [каждый день], и не по
двадцать, а по двести, в газетах же об этом ничего не пишут ни крупно, ни
мелко, а пишут, что "жить стало лучше, жить стало веселей".
считалось самым угнетательским в Европе.
представление о возможных степенях сжатия. Тот земной прах, та твердь
земная, которая казалась нашим предкам уже предельно сжатой, теперь
объяснены физиками как дырявое решето. Дробинка, лежащая посреди пустой
стометровки, вот модель атома. Открыли чудовищную "ядерную упаковку" --
согнать эти дробинки-ядра вместе, со всех пустых стометровок. Напёрсток
такой упаковки весит столько, сколько наш земной паровоз. Но и эта упаковка
еще слишком похожа на пух: из-за протонов нельзя спрессовать ядра как
следует. А вот если спрессовать одни нейтроны, то почтовая марка из такой
"нейтронной упаковки" будет весить 5 миллионов тонн!
"благодушие" Даль называет: "доброту души, любовное свойство её, милосердие,
расположение к общему благу". Вот от чего нас призвали отречься, и мы
отреклись поспешно -- от расположения к общему благу! Нам довольно стало
нашей собственной кормушки.
составляло воздух свободы. Царизм был разбит не тогда, когда гнали Колчака,
не тогда, когда бушевал февральский Петроград -- гораздо раньше! Он уже был
бесповоротно низвержен тогда, когда в русской литературе установилось, что