знать, и вы имеете право узнать! Я назову вам это имя, вчера еще, к
стыду нашему, бывшее гордостью и славой Дархая, а ныне отмеченное
несмываемым пятном гнусной измены и предательской скверны...
голос, бросил в вязкое молчание толпы:
переходом куньпингана.
мои: чего не хватало ему, этому пресловутому Тигру-с-Горы? Разве не был
он долгие годы первым заместителем главы Высшего Совета Равных? Разве не
воздал ему народ все мыслимые почести, разве не увенчал высоким званием
Героя Единства? И что же? В темных углах, в потайных закоулках, на
бесстыжих, поправших все каноны целомудрия пиршествах плел он грязные
интриги, сколачивал банду беспринципных заговорщиков, мечтая о месте
начальника Генштаба Империи!
сам я не раз проверял и перепроверял факты, пытаясь найти в них хоть
каплю вымысла, навета или клеветы. Я долгими ночами не смыкал глаз...
мною, вопя о справедливости, стояли доблестные защитники Кай-Лаона,
оставленного таученгом Сарджо на растерзание имперским убийцам. И
Огненный Принц Видратъхья, скорбный предтеча нашей борьбы, первым
поднявший меч против демонов из поднебесья, являлся ко мне, умоляя
покарать того, кто предал его в жестокие руки палачей! И я решил:
преступник должен встать здесь, рядом со мною, и перед вами, на ваших
глазах, родные, смыть с себя пятно подозрений - или открыто признать
свою вину!..
превратившись в сгусток напряженного, истового внимания.
оратора вспорол облака, напугав медленно кружащих там токонов. - Так не
случилось! Страшась ваших гневных очей, струсив предстать перед лицом
преданного им народа, не имеющий стыда негодяй предпочел пустить себе
пулю в лоб, получив повестку о явке на собеседование к Оку Единства!
Нужны ли, есть ли вообще высшие доказательства признания своей вины?!
Так будь же проклята и забыта сама память о подлом оранжевом отродье!
подхватила призыв динамика.
исполненным любовью, - яд измены свертывается, коснувшись чистой души.
Родной сын предателя, Лон Сарджо, услышав разговоры недостойного отца с
дружками, без размышлений сообщил о них тем, кому следовало знать. Вот
он, этот юный герой!
всякой натуги поднял его высоко-высоко над нефритовым парапетом.
от скверны, смыл с себя клеймо, лежащее на опозорившей себя семье. Ему
всего лишь шесть лет, и пока еще он совсем дитя. Но придет день, и - я
не сомневаюсь! - Лон Сарджо станет одним из тех, кем по праву будет
гордиться Дархай наших сыновей и внуков. Звания таученга не будет отныне
в великой Армии Единства; вашей волей, соотечественники, я принимаю
главнокомандование на себя. Но уже сейчас я называю Лона Сарджо
кайченгом и верю: он не посрамит доверия трудового народа!
мальчугана по вихрастой макушке.
народ не любит угнетателей!
наше будущее - это молодежь. Ей строить светлое завтра, ей и карать по
заслугам тех, кто посмел встать на пути этой великой стройки. По праву
должен был бы сделать это сегодня замечательный герой Лон Сарджо. Но он
еще слишком мал, не силою духа своего, но силою рук. И потому его
наставнице, лучшей ученице Юх-Джугай-Тунской образцовой школы имени
Огненного Принца, маленькому знатоку больших идей квэхва Тиньтинь Те я,
от имени всех вас, братья и сестры, доверяю размазать по священным
камням нашей столицы этих нелюдей!
Запечатлев на чистом детском лобике братский поцелуй, Любимый и Родной
осторожно опустил Тиньтинь Те. На ходу одергивая строгую форму отличницы
первого разряда с белыми нашивками звеньевой, девочка, четко ступая по
просторным плитам парадной лестницы, спустилась с поднебесья.
приветливо распахнул люк.
надежды...
- или же все-таки Джеймса О'Хара?..
напоминали Вождя.
новеньких комбинезонах со свежеоборванными нашивками миньтаученгов
высшего и первого уровней покорно укладывались в ряд перед танком.
ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ОТРЫВКОВ ИЗ "ОБЩИХ РАССУЖДЕНИЙ"
(Продолжение пролога, а возможно, и начало эпилога)
и умирают, и это верно, и это, прямо скажем, правильно. Но что касается
конкретно нашего времени, так в нем, как, впрочем, и во все иные
времена, среди паствы Господней встречались и агнцы, и козлища. Причем
значительно чаще, чем хотелось бы, во всяком случае мне, пастырю, пусть
и бывшему, попадались как раз последние. Хотя, с другой стороны, и то
сказать... возьмешь, бывалоча, за грудки эдакое козлище, припрешь к
стеночке, вопросишь: "Кто еси?" - так оно тебе и ответствует без тени
сомнения: "Агнец Божий есмь!", и ведь опровергнуть-то сие никак
невозможно, что более всего и препечально.
черт, прости Господи, не шутит, а может, и оно, козлище сие злосчастное,
где-то в чем-то по-своему право?
планете Дархай, при всей тленности и преходящести их, особливо в
сравнении со всемогуществом Творца, уязвили тоскою мою и без того
преизлишне смятенную душу. И вдвойне прегорестно восплакала
вышеупомянутая, душа то бишь, оттого, что кровь - безвинная ли?
виноватая? виновная ли без вины? - Бог то весть, пролитая по тупому
злоумию сильных мира сего и их присных, под бойкими перьями борзописцев
из ОМГА превратилась, аки вода в вино, в лимонад. И втройне больно, что
двое неразумных юношей, павших, не успев и пожить толком, в
бессмысленной схватке, остались в глазах равнодушной Галактики
безымянными астрофизиками... но, впрочем, о миллионах погубленных
дархайских душ так и не узнала бездумно доверчивая аудитория ОМГА...
не попадись мне на глаза - волею Божией, не иначе - обрывок жесткой,
очень скверной бумаги с какими-то водяными знаками.
них особого внимания (а кто сейчас вообще, скажите на милость,
интересуется такими пустяками?), не будь под ними подписи - "Андрей
Аршакуни". И тогда я что-то начал припоминать, и вспомнил, и перечитал
снова... Конечно же, не могли это быть его строчки, любому ясно, но - уж
как хотите! - а врезались они мне в память намертво, потому как были в
них и жизнь, и смерть, и вера, и сомнение в ней, и многое-премногое
другое. И даже сейчас я могу наизусть процитировать их...
нашим временам несуразица, как стихи, так пусть он их и пропустит или
вообще не слушает меня, раба рабов Божиих, как бы ни именовал себя Бог,
смиренного Господнего служителя, двадцать седьмого носителя скромного,
но, смею надеяться, не столь уж и бестолкового имени Бенедикт...
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Флинт Эрик
Орлов Алекс