сорвется, завизжит на всю улицу. - Мы корыстной цели не преследуем, но
стараемся заручиться поддержкой Пиреева в наших делах. И давай закончим,
Ур. Не очень-то приятная тема.
мостовую, а Ур остановился у автомата с газированной водой. Выпив залпом
стакан, он без видимого усилия перепрыгнул через траншею и горку вынутого
грунта и снова оказался рядом с Нонной.
заняться всерьез? Заделался бы чемпионом.
когда это нужно.
копавших траншею.
метрового диаметра, тот, как обычно, стоял у пестрого своего прилавка и с
чувством превосходства поглядывал на прохожих.
которая под взмахами лопат приближалась к носкам его двухцветных туфель.
целыми днями стоишь тут и ничего не делаешь.
ближайшей из работавших женщин и вытянул у нее из рук большую совковую
лопату. - А ты работай. - Он протянул лопату магазинщику. - Бери, бери.
Надо работать.
подруги перестали копать, смотрели с интересом.
лилипут - тщательно одетый, с напомаженным аккуратным пробором, с
маленьким личиком в сетке мелких морщин. Должно быть, он направлялся в
цирк, находившийся неподалеку отсюда. Увидев Ура, лилипут улыбнулся ему и
кивнул, но Ур его не заметил. Он все протягивал продавцу лопату.
к Уру и с силой толкнул его в грудь. Ур удержался на ногах, только
отступил шага на два. Лицо его словно окаменело, и он скрестил тяжелый
взгляд со злобным взглядом продавца. Продавец замахнулся для нового
удара...
пересудов едва ли не всему городу, - настолько поразительное, что почти
никто в это не поверил.
прохожих, и лилипут-циркач, и, разумеется, Нонна видели своими глазами,
как продавец вдруг оторвался от земли и повис в воздухе. Распластавшись,
как гигантская лягушка, он беспомощно и судорожно махал руками, пытаясь
дотянуться до балконной решетки второго этажа. Кепка свалилась с его
головы, обнажив раннюю лысину.
рухнул ничком на кучу песка.
Уру в лицо, она как бы не сразу узнала странного своего сотрудника:
исчезло обычное добродушно-благожелательное выражение, губы плотно сжаты,
между бровей образовалась суровая складочка. "Он будто маску сбросил", -
подумала Нонна с неожиданным и неприятным чувством робости.
определения, подсказало ей, что не нужно сейчас тревожить Ура расспросами.
И Нонна замедлила шаг, приотстала. Еще некоторое время она видела черную
шапку волос удаляющегося Ура. Потом он скрылся из виду.
испещренной математическими уравнениями, поднялся и уступил Нонне место.
Она поблагодарила и села. Парень стоял рядом и смотрел на нее с улыбочкой,
требующей ответного внимания. Мельком взглянув на него, Нонна подумала,
что парня следовало бы обрядить в костюм средневекового пажа - этакого
испорченного мальчишки, дамского угодника и сердцееда.
превратившуюся в привычку. На собраниях и совещаниях, в метро и
троллейбусе она украдкой присматривалась к сидящему напротив - мужчине или
женщине, старому или молодому, все равно, - и мысленно переодевала его,
меняла прическу, приводя внешность в соответствие с выражением лица, с
предполагаемым характером.
пробор, всегда в свежей сорочке и при галстуке, - становился как бы самим
собой, когда Нонна мысленно снабжала его жидкий бородкой от уха до уха,
суконным картузом с высокой тульей, желтой косовороткой, подпоясанной
шнурочком с кистями, и синими штанами в белую полоску, заправленными в
высокие смазные сапоги.
вкладывала ему в руки лук со стрелами и отправляла в Шервудский лес.
Рустам почему-то представлялся ей с бородой, в цветастом халате и чалме, -
он полулежал в сладостной истоме на низеньком диване и посасывал кальян.
фантазия Нонны! Латы римского легионера, космический скафандр, кожаные
доспехи Зверобоя - все это было не то, не то. Аня находила в Уре сходство
с эффелевым Адамом. Ах нет, чепуха. Пробовала Нонна примерять к нему
камзол, плоеные воротнички, даже кружева, входящие в мужскую моду. Что ж -
столетия два назад одетые в кружева мужчины совершали отчаянные подвиги.
Но и это не выявляло внутренней сущности Ура. И Нонну это не то чтобы
раздражало, но беспокоило.
неприязнь. Ей казалась неправильной, иррациональной, если угодно, та
легкость и быстрота, с которой этот дурно воспитанный, неинтеллигентный
практикант решал сложнейшие физико-математические задачи. Тут был какой-то
подвох, и это тревожило Нонну, любившую во всем ясность и определенность.
Еще более злило ее то, что, против собственной воли, она много думала об
Уре. Да, она оценила его как способного работника, и этого было бы вполне
достаточно для характера их отношений. Так нет же - Ур все более занимал
ее мысли. "Прекрати о нем думать!" - приказывала она себе. Всегда ей
удавалось подчиняться собственным приказам. Теперь - пожалуй, впервые в
жизни - самовнушение не помогало.
что это было?!" - все еще стоял в Нонниных ушах.
в окно на плывущие мимо дома и деревья. - Магазинщик полез на Ура с
кулаками и... и взлетел, будто подкинутый волной... или воздушной
подушкой... Что это было? Не может же человек поднять другого человека, не
прикасаясь к нему"...
не румын, а - пришелец. Инопланетчик, принявший земной облик. В пришельцев
Нонна тоже не верила - как и в телекинез, и в снежного человека, и в
нуль-транспортировку. Мир реален и вполне доступен пяти органам чувств, и
незачем подозревать в нем таинственные сокровенности, укрытые от трезвого
взгляда. Троллейбус, дома, прохожие, магазины - все привычно в своей
каждодневности, определенности, в ясных своих очертаниях. И вдруг -
барахтающийся в воздухе продавец...
тесного гнезда водителя, были разбросаны переводные картинки с
изображениями красавиц, - иные шоферы районных рейсов ничего не жалеют за
такие картинки. Вперемежку с красавицами были наклеены цветные фотографии
легковых автомобилей разных марок и групповой снимок любимой футбольной
команды. По углам торчали пучки сухого крашеного ковыля и искусственные
розы. Стойки и поручни у дверей, как и рулевое колесо, были аккуратно
обмотаны синей и красной пластиковой лентой. Богатое убранство дополнялось
лозунгом, намалеванным без трафарета:
встречный ветер, врывавшийся в открытые окна, не спасал от духоты. Аня и
Валерий посмеивались, обсуждая автобусные украшения и подвергая острой
критике вкус самодеятельного умельца-декоратора. Потом Аня и Нонна
углубились в болгарский журнал "Эстетика быта".
Флинт Эрик
Василенко Иван
Василенко Иван
Шилова Юлия
Корнев Павел
Березин Федор