Чтение 26–й страницы книги ~Стоунхенж~

Найкери говорила ему об обычаях этих людей. Они отрубали головы побежденным.
Точнее, отрезали бронзовыми ножами - долго пилили, ведь позвоночник -
прочная штука. Он покажет им, как лучше справляться с этой мясницкой
работой. Зажатый в двух руках меч со свистом обрушился на шею.

Голова Дер Дака отлетела от тела.

Холодный гнев еще не отпускал Эсона. Бросив медную шапку на землю, он
сорвал микенский шлем с отрубленной головы и водрузил на собственную. За
жесткие усы трофей было удобно держать, и, взяв голову Дер Дака, он
отправился к воинам на валу. Те, что были с оружием, не подумали поднять
его. Встав перед ними, Эсон закричал:

- Мертв Дер Дак! Убит ваш бык-вождь! Кто будет вместо него?

Воины переглядывались, ожидая, что ответит кто-то другой. Все знали обряд
выборов быка-вождя. Но объяснять все гневному незнакомцу... Эсон ткнул
окровавленным мечом в сторону ближайшего из воинов, и тот пробормотал:

- Мы сделаем это как положено, по обычаю.

- Хорошо. Это не мое дело. Проведите меня теперь к Темному Человеку.
Теперь он увидит мой меч.

Дверь ничуть не отличалась от прочих дверей в дане. Готовый ко всему,
Эсон ногой распахнул ее и вступил внутрь, но комната оказалась пустой. В ней
виднелись следы поспешного бегства: пожитки были разбросаны, на полу
валялись осколки разбитого глиняного кувшина. Только в воздухе еще витал
густой запах благовоний - других признаков бывшего обитателя не осталось.
Эсон потыкал мечом в груду мехов. Ничего. Гнев отступал, и он впервые ощутил
рану. А вместе с тем понял, что далее смерти Дер Дака планы его не заходили.
Что же делать?

Воины расступились перед ним, и Эсон направился в помещение Дер Дака,
помахивая отрубленной головой вождя. Над входом висели ссохшиеся
человеческие головы, среди них - зловонная кабанья голова с полированными
камнями вместо глаз. Эсон смахнул все это одним движением меча и пинками
отправил в ров. Потом водрузил над дверью голову Дер Дака и уселся под ней.

- Принесите еды и питья, - приказал он. Воцарилось молчание, и Эсон
положил руку на меч. Тогда один из воинов повторил приказ женщине,
оказавшейся неподалеку. Расслабив мышцы, Эсон оторвал клок меха и принялся
вытирать им меч. Перед ним стояла Найкери.

- Тебе следовало ждать снаружи, - проговорил он.

- Я видела, как все было. Ты победил. Мои родичи бывали здесь, а на
женщин здешние воины не обращают внимания.

- Сядь сзади, так, чтобы тебя не было видно.

- Что ты собираешься теперь делать? - спросила она, обходя его сбоку. -
Здесь такая вонь.

- Я хочу поесть.

- А потом?

Он заворчал - потому что не знал, как ответить. Подошла девушка,
поставила перед ним две чаши. Одну, с кислым молоком, он осушил почти
целиком, прежде чем обратиться к другой, наполненной мягким сыром. Эсон
отправлял его пальцем в рот, когда один из воинов стал перед ним.

- Я - Ар Ала, - сказав это, воин опустился на корточки. Он долго молчал.
Не отвечая, Эсон продолжал есть. И воин ударил себя в грудь. - Я - убийца, я
- охотник, я бежал сотню ночей и убил сотню оленей. Я сразил Сетерна в
битве, которая продолжалась целых десять ночей, и голова его висит над моей
дверью.

- Ты убивал моих родичей возле копи? - холодно осадил его недовольный
бахвальством Эсон. Ар Апа развел пустыми ладонями.

- Это дело рук Дер Дака. И других. С ним были воины из Дан Уала. Им дали
богатые подарки, чтобы все вместе шли к копи. Многие не вернулись.

- Их вел Уала?

- Уала вел их, но шли они не поэтому, - Ар Апе было не по себе. - Он дал
им подарки, еще до того как они вышли. - Невзирая на все хвастовство, Ар Ала
не хотел лишний раз произносить это имя и только кивнул в сторону.

- Темный Человек?

Ар Ала кивнул и вновь начал хвастать. Эсон не слушал в конце концов,
слова то и дело почти повторялись, но шепот Найкери сзади он расслышал и
согласно кивнул, повторив ее слова вслух:

- Ты хочешь быть быком-вождем?

Ар Ала не дал прямого ответа, чтобы Эсон не смог подумать, что он
вызывает его на бой: йерний уже видел, на что способен бронзовый меч.

- Племени нужен бык-вождь.

- Верно. Бык-вождь будет.

КНИГА III

Глава 1

Лето миновало, ночи делались холоднее, и по утрам иней все чаще серебрил
траву. Только что встало солнце - лучи его пробивались между стволов
деревьев, обступивших расчистку и бросавших на землю долгие тени. Воздух был
тих, и первая струйка дыма поднималась в безоблачное голубое небо словно
указующий перст. Эйас нагнулся к костру, подложил сухих веток и принялся
ворошить палкой уголья. Потом зевнул, почесал под мышкой другим концом
палки. Полусонное выражение еще не оставило его лица, порванная губа отвисла
еще ниже.

Скрипнуло по дереву дерево: из сменившей навес крытой хижины появился
Интеб. Чтобы выйти из низкой двери, приходилось сгибаться. На плечи
египтянина было накинуто одеяло, поежившись, он поспешил устроиться возле
огня, рядом с покрытым шрамами кулачным бойцом. Стараясь расположиться
поближе к огню, египтянин коснулся одеялом углей, запахло паленой шерстью.
Интеб дрожал, смуглая кожа южанина посерела.

- До зимы еще далеко, а мои кости уже ноют от холода, - пробормотал он.
Эйас криво усмехнулся:

- Пока еще ничего. Днем тепло, солнце греет. Зимой ляжет снег, белый,
холодный, - сугробы выше твоей головы.

- Так пусть же Ра в мудрости своей растопит этот снег или пришлет сюда
микенский корабль прежде, чем настанет зима. Недобрый край.

- Ко мне он добр, египтянин. Куда добрее, чем был бы Египет. В день -
горстка зерна, жара.., молодым сдохнешь. А здесь я ем мясо - каждый день. Я
его столько в жизни не съел. И женщины. Та, что готовит для мальчишек, - у
нее ляжки и зад, как у коровы! - в восторге Эйас хлопнул в ладоши, - есть за
что подержаться. А когда вставишь, мычит как корова. Отличная страна.

Интеб брезгливо раздул ноздри и потянул с угольев тлеющий край одеяла.

- Оставайся здесь, Эйас. Не хочу тебя обижать, но ты человек грубый и
словно создан для этой грубой страны. Есть такие радости, о которых ты не
имеешь представления. Может быть, просто попробовать не удалось. Доброе
вино, тонкие яства, милые друзья, цивилизованные развлечения - мне так не
хватает всего этого. В мире есть более изысканные радости, чем те, которыми
оделяет тебя твоя толстозадая корова.

- Некоторым и такое по вкусу, - словно в подтверждение своих слов Эйас
густо рыгнул.

- Не сомневаюсь. Но один мудрец сказал: люби мужчину, радуйся мальчику, а
женщина пусть делает свое дело. У меня нет обязанностей по отношению к
здешним женщинам, а мальчишки - грязны и не доставят никакого удовольствия.

Он не стал добавлять, что его самого в этот край могла привести лишь
любовь. Что толку говорить об этом с покрытым шрамами рабом, харкающим и
плюющим в огонь возле него. Солнце поднялось над ветвями, лик Ра теплом
согрел руки его и лицо. Ранний ветерок взъерошил листву над головой, дубовый
листок, покачиваясь, скользнул к ногам египтянина. Интеб подобрал его и с
восхищением принялся разглядывать причудливо раскрашенный осенью лист.
Позади него вновь взвизгнула дверь: к сидящим возле костра присоединился
Эсон. Кожа его еще несла запах Найкери Интеб отвернулся, чтобы не ощущать
его, потянулся за веткой.

- Самая погода для плавания, - проговорил Эсон, бросив взгляд на небо. -
Море гладкое - грести легко.

Корабль. Только о нем и думали они в эти дни. Эсон выразил общие мысли.

- У нас есть олово для него, - проговорил Эйас, глядя на заброшенный
навес, под который складывали серебристые диски, - их было уже больше сорока
дюжин. Упорные труды принесли результат.

- Он уже где-то в пути, - сказал Интеб, надеясь услышать слово в
поддержку.

- Тебе лучше знать, - отвечал Эсон. - Ты был там, когда к отцу прибыл
вестник. А моя память полна его бесконечными рассказами о том, насколько
необходимо Микенам олово. Можно не сомневаться: Перимед вышлет сюда корабль,
как только сумеет это сделать. Скорее всего, их задержала непогода - мы ведь
сами видели, как свирепствует здесь океан. Корабль придет, и у нас уже есть
олово для него. Приплывут халкеи, чтобы работать в копи, воины, чтобы ее
охранять. А наше дело будет окончено.

- Значит, мы сможем вернуться на нем - когда корабль пойдет обратно, -
произнес Интеб, не слыша страстной надежды в собственном голосе. Эсон
ответил не сразу - Конечно. Зачем оставаться в этой холодной земле - на краю
света? В Арголиде без нас некому пить вино, некому убивать атлантов. Кто с
этим справится без меня? А здесь мне нечего делать.

Он глянул в сторону хижины - из нее появилась Найкери со столиком на
коротких ножках в руках. Он был уставлен чашами со слабым элем и ломтями
холодной оленины - вчера они изжарили тушу.

Она поставила поднос рядом с Эсоном, тот первым взял пищу. Эйас потянулся
к чаше, шумно отхлебнул и блаженно вздохнул. Взяв кусок нежирного мяса,
Интеб задумчиво прожевывал его.

- Наступило время самайна, - сообщила Найкери.

- Я не знаю, что это такое, - пробормотал с набитым ртом Эсон.

- Я говорила тебе. В это время йернии сгоняют в даны весь скот и режут
часть животных. Мои родичи ходят к ним торговать. Издалека приходят со своим
товаром разные люди. Это самое важное время в году.