истекающей соком, молодой и сильной. Зомби ощутил напряжение между задними
лапами и устремился на поиски еще одного подарка судьбы.
***
ручей. Вокруг были пологие зеленые холмы; берега устилала густая трава. В
этой траве двое людей занимались любовью: тот самый парень из ночного парка
и незнакомая Зомби девушка с длинными темными волосами.
Он запомнил мужчину израненным и истекающим кровью, но сейчас тот был цел и
невредим. Впрочем, гораздо больше Зомби заинтересовал живой предмет
тигрового шоколадно-коричневого окраса, лежавший на берегу возле самой воды.
У предмета было плотное, хорошо упитанное бочкообразное туловище, розовый
живот с двумя рядами тугих сосков, толстые лапы, легкомысленный кожаный
ошейник, на котором сверкало что-то, и чудесная бультерьерская морда.
задрожал и радостно поскакал вниз. Он налетел на нее, сразу же окунувшись в
облако ее запахов, и затеял целеустремленную любовную игру. Она была
ошеломлена его появлением и бурным натиском всего несколько секунд, потом
приняла игру и начала сопротивляться.
нешуточными и разжигали его еще сильнее. Зомби привело в восторг то, что он
впервые встретил равную себе соперницу. Люди не обращали на их возню
никакого внимания - они были заняты не менее серьезным делом.
растянуть удовольствие. Пес совершенно потерял голову. Борьба поглотила его
целиком, и он не видел ничего вокруг.
враждебным, но теплым и полным удовольствий...
ошейника, был каким-то странным и незнакомым. Металлический предмет
покачивался, отбрасывая слепящие отражения. Чисто человеческая,
бессмысленная штучка. Монета? Ключ? Медаль?.. Зомби был слишком увлечен
горячей плотью самки, чтобы обращать внимание на подобную мелочь.
другом. Праздник жизни бушевал на прекрасном берегу, и пока никто не
задумывался о том, что последует за этим.
***
ручью, привлеченные хорошо знакомым запахом. Они лишились руководства и
жестких рамок подчинения, но все еще были злобны, впервые отведав
сегодняшней ночью человеческого мяса. Исчезла сила, затуманивавшая их разум,
однако они уже не замечали этого. Собаки искали вожака, чтобы следовать за
ним дальше, или его убийцу, чтобы сожрать того и отомстить.
Когда они подошли поближе, его уже не было. Псы остановились в
растерянности. Они были не в состоянии постичь факт исчезновения.
Случившееся напоминало проклятые человеческие шутки вроде бесплотных
голосов, доносившихся из коробок, или изменчивых изображений на стекле...
направлении, откуда они появились. Серые тени двигались по спящему городу.
Они познакомились с изнанкой жизни еще глубже. Теперь они не боялись
двуногих бродяг. Псы знали, что с ними делать и как бороться с неутолимым
голодом.
Глава двадцать девятая
на свете, натянул на себя свои самые широкие джинсы, свитер, сапоги, пальто
отца, висевшее в шкафу нетронутым со дня его смерти, положил во внутренний
карман "беретту" и кивнул Клейну в знак того, что готов.
Максим подмигнул ей и дал понять, что рассчитывает на вкусный ужин. На самом
деле он не был уверен в том, что успеет вернуться к ужину, и даже в том, что
вообще вернется. Настроение было на нуле. На улице он поднял воротник
пальто; влажный весенний ветер пробирал до костей.
доллар рос, продукты дорожали, люди теряли работу и мерзли в плохо
отапливаемых домах, нищие коченели в переходах метро, в душах поселились
тоска и отчаяние.
и предчувствие катастрофы витали в тяжелом сером тумане.
на задворках пережевывают новый день...". Макс вдруг подумал, что Строков
был прав: "Мы давно идем ко дну...". Даже если все закончится вполне
благополучно, эдаким ренессансом, он знал, что навсегда запомнит годы своей
молодости, как период безвременья. Пропасть. Пустота. Безысходность.
Звериное одиночество. Мелкая, грязная война...
позволяло забыть о многих проблемах и на практике постигать философию
экзистенциализма.
Случайным попутчиком. Соседом по камере. Возможно, хорошо замаскированным
врагом. Макс предчувствовал, что когда-нибудь (если, конечно, он останется в
живых) Клейн исчезнет так же неожиданно, как появился. Неожиданно и
бесследно. И его уход будет прекрасной иллюстрацией того, что все кончается
бесповоротно...
хотелось разговаривать. Выйдя из метро, они подошли к многоэтажному зданию
из стекла и бетона, в котором находилась его контора.
медленно, день за днем высасывал жизнь из таких же никчемных личностей, как
Голиков. А тупая однообразная деятельность высасывала из них душу.
озабоченных только убийством времени и своим собственным эфемерным
сомнительным благополучием. Единственным развлечением, естественно, стали
пьянки и секс. Первое - для пожилых, начальствующих и потерявших всякую
привлекательность, второе - для более молодых и еще не утративших признаки
пола. В последнее время пьянки приобрели истерическую окраску, а сорняки
любви прорастали в смердящей атмосфере сплетен.
не успела сожрать глупость. В минувшие два года было очень трудно с работой
и деньгами. Это окончательно вбило кол в братскую могилу конторы. Без
двойной морали стало невозможно существовать. Разрыв между теми, кто
находился у кормушки, и остальными был колоссальным. Все левые делишки
прикрывались циничной болтовней в духе грязных политиканов, действовавших на
гораздо более высоком уровне.
заведомо утопичны. Тотальное гниение развращало всех, даже тех, кто начинал
с бескомпромиссного идеализма. Везде было одно и то же. Контора, в которой
работал Голиков, была не самой худшей организацией. По крайней мере, здесь
об него не вытирали ноги открыто. Большинство хорошо усвоило, что бежать
некуда.
хотелось блевать при одном только виде этого дурдома, в котором он был
покорным пациентом вплоть до вчерашнего дня. Немного скрашивали ситуацию
несколько его приятелей и приятельниц (среди них две бывшие любовницы). Все
вместе любили постонать за бутылкой водки по поводу своего беспросветного
существования...
Они были темными, и он повел Клейна внутрь. Дежурный на вертушке проводил их
тупым взглядом, но не остановил, что было несомненным завоеванием демократии
и следствием всеобщего безразличия.
освещение. В красноватом свете, сочившемся из-под зарешеченных плафонов,
лица казались испитыми и липкими. В гулкой тишине был отчетливо слышен
каждый звук, и оба посетителя невольно старались ступать тише. За одной из
дверей громко тарахтела печатная машинка... Меньше всего Максу хотелось
сейчас встретить кого-нибудь из знакомых и не дай Бог - начальство.
Какое-то странное чувство охватило его - ему показалось, что в кабинете он
может увидеть что-то необычное. Но все осталось без изменений. Шкафы с
документами, стол, настольная лампа, несколько стульев, два телефонных
аппарата для городской и местной связи, старый, покрывшийся пылью "двести
восемьдесят шестой" компьютер "желтой" сборки и пара чахлых цветов в
горшках, съежившихся у замерзшего окна...
включил настольную лампу. Свет, пробивавшийся из-под абажура, был неярким и
почти незаметным с улицы.
тестирование, выжидающе посмотрел на Клейна. Тот достал из внутреннего
кармана и протянул ему две дискеты. На обоих имелись каталоги, названные
"GUIDE". Макс сбросил на "винт" текстовые файлы, приготовил пачку бумаги и
включил постраничную печать.
несколько строчек, вселивших в него неясную тревогу и заставивших
задуматься, не имеет ли он дело с душевнобольными людьми. Во всяком случае,
Корнев Павел
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Акунин Борис
Орлов Алекс