настоящий огонь, разожженный в сыром лесу не волшебными чарами, а
человеческими руками, сколь бы невероятным это ни казалось. Но единственным
средством проверить это - было послать в огонь нескольких надежных людей.
Если Свод не нарушен, то никакое волшебство им не повредит. Чего не скажешь,
впрочем, об эльфах. И само собой о пламени... Если же драконы - не блеф,
тогда они - как раз между двумя армиями и ожидать возвращения разведчиков не
придется.
лагере четыре легиона: двадцать тысяч человек в шлемах, кольчугах, со щитами
и мечами, офицерские кирасы... несколько сотен тонн металла. Дракон станет
сам не свой, испробовав одну-единственную железку, и одним махом спалит всю
округу.
пересохла, - сможет ли чародей удержать этих тварей в узде!
впереди Первой когорты и выяснить все самолично. Если так оно и выйдет,
тогда никто другой как Ило поведет армию в бой.
другим стали выбираться из палаток в утренний полумрак. Даже бывалые бойцы,
старые служаки, легко просыпались перед битвой, тем более что ни для кого не
было секретом - недели круговых блужданий по лесам Пустоши Нефер наконец
закончились и эльфы загнаны в угол.
разрывался на части. Ему надо было привести в порядок себя самого, помочь
облачиться Шанди, проследить за тем, чтобы были отданы необходимые сигналы,
и придушить еще с дюжину змеенышей помельче, прежде чем он сможет подумать о
завтраке. Самой ответственной задачей было построение. Все сигниферы когорт
и манипул приносили свои штандарты на благословение, но именно Ило каждое
утро приходилось от имени всей армии салютовать Богам и давать клятву, что
сегодня, как всегда, легион послужит делу Добра, хотя такую клятву, по его
глубокому убеждению, скорее должен был приносить командующий легат. На сей
раз под началом у Ило оказались четыре легионных сигнифера, так грязные
речушки, вышедшие из берегов. Снова и снова люди из последних сил взбирались
на, казалось бы, безопасно заросший травой пригорок, только для того, чтобы
разглядеть, как впереди долину перерезают языки огня. Некоторые уверяли,
будто своими глазами видели драконов, но в эти россказни мало кто верил: в
непроглядном дыму человек едва мог различить собственные сандалии. Что бы ни
послужило причиной лесного пожара, одного только огня было вполне
достаточно, чтобы спасти эльфов от неминуемой бойни.
Колдунов. Потерь оказалось на удивление мало, но спасшиеся добирались до
Квобля разрозненными кучками, изголодавшейся ордой, полуспятившей со страху.
Два других легиона были атакованы эльфами под предводительством Пуил'стор и
с тяжелыми потерями изгнаны из Илрэйна.
Правил не смог уберечь императорские легионы от колдовства.
Глава 4
МОЛЧАНИЕ СУДЬБЫ
1
как самый уютный изо всех Домов, расположенных поблизости. Здесь бил свой
родник, пересыхавший только в редчайшие летние месяцы, а сам Дом уютно
расположился в маленькой лощине, с трех сторон окруженной крутыми горными
склонами. К нему вела единственная тропинка, вьющаяся меж кофейными кустами,
за которыми так бережно ухаживал сам Гаиб. Здесь также росли и бобы, и
тыквы, и сладкий картофель, и бананы, и пшеница, и дыни, и тысяча других
полезных растений.
его уединенность, ибо ближайшие Дома находились от него в четверти дня
пешего пути. Но для Тхама это едва ли могло считаться Крупным изъяном; пиксы
- народ робкий и осторожный, превыше всего они ценят именно уединение.
со стул, не меньше.
внутри: он отмечал место, где они заложили фундамент своего брака и тем
самым освятили место, которое отныне стали называть Домом. Позже Гаиб
добавил к той первой комнате еще несколько, но эта так и осталась хозяйской
спальней - они всегда спали здесь, на груде благоухающих листьев
папоротника, устлавших утоптанный земляной пол. Ибо таков был обычай.
устроенное жилище из четырех комнат. Строение казалось каким-то
разношерстным и скромным даже по местным меркам, потому что Гаиб был склонен
скорее взращивать деревья, чем срубать их, и по возможности старался
обойтись мертвыми, упавшими стволами. Шесты, выстилавшие крышу, оказались
слишком тонки, чтобы должным образом прилегать друг к дружке, и потому в
сезоны дождей крыша начинала протекать. Так что хижина могла бы оказаться и
получше, но тем не менее это был хороший Дом.
семья значилась, как обладавшая Даром, но особых проблем с этим у них
никогда не возникало. Сам Гаиб, без сомнения, отлично управлялся с
растениями, да только на том его способности и заканчивались. Зато если Гаиб
сажал что-нибудь, оно непременно вырастало. Отчасти секрет заключался в его
богатом опыте, которым он с легкостью делился, если кто-нибудь просил. Гаиб
мог терпеливо объяснять, как именно нужно рассаживать кофейные саженцы,
чтобы основной корень уходил прямо в глубину, иначе деревце погибнет, не
успев еще и зацвести, но порой его успехи казались чем-то необычным,
сверхъестественным. Соседи поговаривали, что Гаиб может уговорить больное
дерево поправиться и даже заставить старое топорище зазеленеть и принести
плоды.
проклятием; этим отчасти объяснялось, отчего она согласилась устроить Дом
вдалеке от суматохи чужих эмоций.
были записаны, как имевшие Дар. Да и предки их тоже, вплоть до
прапрапрародителей, которые у них были общими. Семейные рассказы,
передававшиеся от поколения к поколению, не сохранили преданий о более
далеких предках, но учетчики настаивали на своем: семья обладает Даром.
себе собственный Дом в кедровых рощах хребта Кестрель, где и жил, разделяя
кров с хорошей женщиной. Шиила, старшая дочь, заигрывала с несколькими
ухажерами, пока ее детский дружок, простодушный и вечно веселый Уайд, не
пригласил ее взглянуть на место, которое нашел примерно в двух днях ходьбы к
югу. Она приняла его там. Родители мало знали о дальнейшей судьбе старшей
дочери, хотя молва донесла до них весть, что у Шиилы родилось по меньшей
мере одно дитя.
долговязая и неловкая, она оставалась доброй, любящей девочкой, радостью для
стареющих родителей. Год назад Тхайла стояла на Страже Смерти при Фейн из
Дома Кииза и приняла у нее Слово. И тогда в их спокойную, размеренную жизнь
впервые вошел страх.
холодная пора была наиболее приятным временем года в Тхаме. Денек выдался
солнечный и спокойный, хотя темные тучи и заволокли частокол пиков Прогиста,
этот утешительный барьер, запиравший Тхам от опасностей и ужасов Внешнего
мира. Аромат цветущего кофе уже успел растаять, но в воздухе, окружавшем Дом
Гаиба, еще стоял запах буйной, сочной зелени, в которой нежно курлыкали
горлицы.
сидел на скамеечке у дверей хижины, радуясь солнцу и вычищая свиную кожу
каменным скребком. Фриэль готовила сосиски в их крошечной кухне.
которой наперегонки заспешили цыплята. Возвращаясь, Фриэль вдруг
остановилась и уставилась на убегавшую вдаль тропинку, словно ожидая увидеть
приближающегося по ней гостя. На лицо ее будто бы набежала тень, хотя поляна
перед хижиной щедро была залита ранним весенним солнцем.
скрести кожу и поднял голову. В его глазах Фриэль все еще была прекрасна,
хотя мужчины помоложе наверняка заметили бы, что фигура ее уже не отличалась
прежней тонкостью, а в волосах, высоко подвязанных на голове, поблескивают
серебряные нити. Свой шерстяной халат Фриэль связала своими руками; шерстью
соседи расплачивались за кофе - и шерсть эта была тускло-коричневого,
кофейного цвета.
стройной. По лицу, когда-то светившемуся чистотой весенней росы, пробежали
морщины печали - ибо такова была цена Зрения. Цена знания о том, что внутри
каждого прячутся непроницаемо-черные тени, наряду с радостями и любовью.
Вопреки этой тяжести, Фриэль оставалась счастливой и до сих пор бывала
горяча на папоротнике у валуна.
отнесу им свиные ножки и немного ребрышек.