псевдонимом. Все разговоры - по телефону, вся информация - почтой, деньги -
по перечислению...
поразительно.
***
вывел Дею и Философа из логова Страхоедов, но уже на другой день стало ясно,
что Тот, Кто Идет Следом, не только не отстал, но даже и сократил отрыв, и
пришлось поднажать, и еще поднажать, и путники почти выбились из сил, когда
впереди показались башни Города Лягушек...
запланированные на этот день, закончились на час-полтора позже, чем это
намечалось. Вопросы не иссякали, обаяние и остроумие "уважаемого автора"
приводили публику в восторг; в обоих магазинах был моментально раскуплен
недельный запас приключений Гран-Грэма. Издатель уже ничего не говорил, а
только жмурился, как сытый кот.
приходила; мог ли он обознаться?
настроением издателя, Влад затеял с ним достаточно жесткий разговор,
результатом которого стало "право автора на личную жизнь". В ближайшие
полгода Влад был свободен от любых публичных акций; об этом составлено было
специальное дополнение к договору. Настояв на своем, Влад распрощался, сел в
машину и был таков.
места. Припарковался на стоянке перед театральным институтом (раньше здесь
не было никакой стоянки). Побродил по парку, где они с мамой в свое время
пересидели по очереди на всех скамеечках; и парк, и скамейки остались почти
без изменений.
обветшал; на бывшем Аннином балконе ржавел чей-то велосипед. Незнакомые
женщины выгуливали незнакомых шумных детей; Влад завел мотор и поехал прочь
из города.
коснется горизонта. Если мы опоздаем - наши шкуры натянут на барабаны,
Лягушки не прощают тех, кто не похож на них..."
погасло и оно.
сожалению, не был всеведущ и вездесущ; когда вечером Анну перехватил у
выхода длинный, как шпилька, соломенноволосый молодой человек, Влад сразу же
понял, что Анна уже знакома с ним. И что познакомились они недавно.
разговаривая, а на расстоянии ста шагов за ними тащился, как запоздавшая
тень, Влад. Паники пока что не было, было только смятение; этот долговязый
был такой же, как все предыдущие ухажеры, и все-таки он был совсем другой.
Те, предыдущие, были раздражающей помехой - а Славик был соперником, Влад
понял это раньше, чем узнал, как его зовут.
стоило только выйти из тени. Только поговорить с Анной, только попасться ей
на дороге, только задеть ненароком, только пристроиться рядышком, а потом
исчезнуть на неделю, а потом вернуться и снять с ветки готовый плод, и пусть
хоть тысяча Славиков идет с ней по темной улице, бок о бок, не решаясь взять
за руку...
за последнюю крошку его печенья. Можно было бросить учебу и снова уехать
куда глаза глядят, но это означало отказаться от с таким трудом завоеванных
позиций, снова скатиться с ледяной лестницы, по которой уже пройдено
несколько ступенек.
непредсказуемый, если ее заинтересовал Славик, это еще не значит, что их
отношения перерастут во что-то серьезное.
меня. Ты просто перестала замечать меня в аудитории - и моего отсутствия не
могла заметить тоже.
и распорядок занятий - специально был устроен для того, чтобы ты меня не
замечала. Все эти огромные пространства, запутанные коридоры, аудитории на
несколько сот человек... Все эти "потоки", толпы, сутолока, бесконечные
залы...
Те, в которых я учился раньше, были как-то уютнее, наверное, потому, что у
них было по несколько зданий... А этот был одним циклопическим сооружением,
холодным, серым, с грязными сортирами. С какими-то бесконечными коридорами,
переходами, лестницами и подвалами. Термитник. И ведь я ни на секунду не
верил, что буду работать по специальности, я просто прятался в нем, как
перед этим прятался еще в нескольких учебных заведениях, прятался не только
от армии, но и немножко от жизни...
Это было тяжело. Не знаю уж, за кого меня принимали; учиться мне было
нетрудно, но из-за этих постоянных переводов я не был уверен, что смогу
защитить диплом. Очень странно - я вспоминаю два последних года в
университете светло, почти с благодарностью. И благодарен прежде всего тебе.
по-настоящему. В человека, который достоин тебя.
потерял".
***
оранжевые. Тени корявых веток размазывались в тумане, вносили новое правило
в замысловатую игру света и темноты; Влад шел, чувствуя, как проседает под
ногами серо-синее, подтаявшее, сырое.
будучи Анжелой?
Обнаружив, что дом пуст и хозяин в отъезде, связался бы с издателем... Все
эти разъезды стоят денег, но Анжела, по всей видимости, человек
обеспеченный. Откуда?.. Не наше собачье дело. Дальше... связaлcя бы с
издателем, представился бы корреспондентом солидной газеты, желающим взять
интервью у писателя Палия. Издатель развел бы руками, в крайнем случае
просил бы приходить через полгода, потому что писатель Палий напряженно
работает и просил его не беспокоить. А потом, может быть, перезвонил бы
Владу на мобильник...
забился, мобильник не работает. Издателю приятным голосом сообщат, что
абонент недоступен, но он не станет беспокоиться, потому что хоть Влад и
слывет оригиналом, но договор до сих пор не нарушал ни разу, даже в мелочах.
много раз замечал, что разные люди реагируют на него по-разному:, чем более
внутренне подвижен человек, чем он восприимчивее и нервнее, тем скорее он
рискует привязаться, и наоборот...
Через месяц, "переболев", она потеряет охоту видеться с ним, наоборот - ей
станет стыдно за свою несдержанность; тогда Влад сможет спокойно
возвращаться домой. Но, к сожалению, не раньше.
комнате, которую он снял, не открывалась форточка, и всю ночь он ворочался с
боку на бок - от духоты...
Анне светло, писал ей приветливые, тщательно выверенные поздравления к
праздникам? Интересовался здоровьем детей? Карьерой Славика?
возвращаются те дни, тычутся, будто сухими горячими носами, лихорадочно?
ищейкой сделался порядочной, это факт.
хранили ведра и щетки. За гипсовым бюстом какого-то писателя, который раньше
стоял в вестибюле, а теперь был сослан наверх и обречен на забвение. В
пыльном и неромантичном месте Славик впервые целовался с Анной, а Влад их
выследил!
испуганно вцепилась в его плечи, потом зажмурила глаза...
когда-то стояло в актовом зале, а теперь превратилось в рухлядь и ждало
списания. Сцена получилась как в кинокомедии: кресло грохнулось, влюбленные
брызнули, только топот раздался в конце длинного коридора, а Влад