я не сомневался, поскольку знал правила игры в этих сферах. Не могли же
его отозвать в сторону и сказать: "Этому "ами" мы покажем издали некую
козырную карту, а он сообщит о ней дальше". Там по-простецки не действуют.
С другой стороны, если бы в тайну посвятили одного меня, это выглядело бы
дико - не могли они так поступить, зная, что Барт пообещал мне содействие.
Они не могли ни обойти его, ни посвятить в закулисную сторону дела и
избрали самый разумный вариант: он всего-навсего услышал то же, что и я, и
сам должен был ломать голову над тем, что будет дальше. Возможно, он уже
сожалел, что пообещал мне помочь.
качестве предпосылок неаполитанских несчастных случаев мы выделили
сероводородные ванны, возраст под пятьдесят, грузное телосложение,
одиночество, солнце и аллергию, а здесь перед нами был человек за
шестьдесят, хилый, не аллергик, живущий с матерью, не принимавший
сероводородных ванн, избегавший солнца и почти не выходивший из дому. Даже
при желании не найдешь большей разницы!
услышанное врозь, чтобы не влиять друг на друга, а выводы сопоставим,
встретившись вечером. Он охотно согласился. В три часа я отправился в сад,
где за беседкой меня поджидал маленький Пьер. Это была наша тайна. Он
показал мне детали для ракеты. Первой ступенью должно было стать корыто.
Нет существ более ранимых, чем дети, поэтому я не стал говорить ему, что
корыто для ракеты-носителя не годится, и нарисовал на песке ступени
"Сатурна-V" и "Сатурна-IX".
меня. Начал с того, что если над препаратом X работали во Франции, то,
вероятно, и в других странах. Такие исследования обычно идут параллельно.
Значит, Италия тоже... Возможно, придется искать совершенно новый подход к
делу. Препарат мог быть создан не в государственных лабораториях, а,
например, в какой-нибудь частной фирме. Его мог создать, скажем, химик,
поддерживающий контакт с экстремистами, или же они, что даже
правдоподобнее, какое-то количество этого вещества попросту украли. Люди,
завладевшие им, не знают, как использовать его с максимальным эффектом.
Как же они поступают? Экспериментируют... Но почему их жертвами становятся
иностранцы определенного возраста, ревматики и так далее? И на это у него
имелся ответ.
что препарат обладает колоссальной силой воздействия, но какой именно, вы
не знаете. Моральных принципов вы лишены, готовы испытать препарат на
людях, но на каких? Не на своих же. Следовательно? На первом встречном? Но
первый встречный - это итальянец, человек семейный. Уже начальные
симптомы, такие, как болезненно резкая смена настроения, бросятся в глаза,
и этот человек немедля окажется у врача или в клинике. А вот человек
одинокий может вытворять Бог знает что, прежде чем окружающие обратят на
него внимание, тем более в гостинице: там снисходительны к причудам
клиентов. Чем лучше гостиница, тем совершеннее изоляция. В третьеразрядном
пансионате хозяйка сует нос во все дела жильцов, зато в "Хилтоне" можно
ходить на руках, голове и не привлечь к себе внимания. Администрация и
прислуга глазом не моргнут, пока дело не дойдет до уголовщины.
Иноязычность - дополнительный фактор изоляции. Не так ли?
до и после приема препарата. Молодому человеку не сидится на одном месте:
сегодня он в Неаполе, завтра на Сицилии. Зато пожилой мужчина - почти
идеальный объект, особенно курортник, потому что живет он по четкому
расписанию: от врача - на ванны, из солярия - в гостиницу, действие
отравления видно как на ладони...
средством собираются устранять именно мужчин? В этом я вижу чуть ли не
ключ ко всей проблеме, поскольку это указывает на политическую подоплеку
дела par excellence [по преимуществу (фр.)]. Если они собираются выводить
из строя известных политиков, то их цель именно мужчины, как по-вашему?
считаете, что у них агенты в гостиницах и они выбрали категорию приезжих,
может, даже по возрасту соответствующих политикам, которых они хотят
уничтожить, готовя государственный переворот? Верно? Вы это имели в виду?
Лет пятнадцать - двадцать назад эта концепция показалась бы мне бредом,
заимствованным из бульварного романа, но сейчас, сами понимаете...
улыбалась. С минуту взвешивал "за" и "против".
Почему все-таки аллергия? При чем здесь облысение? Ну, и время года - стык
мая и июня... или и на это у вас есть объяснение?
проблеме и с другого конца: прикинуть возможных кандидатов уже не в
"экспериментальные", а в настоящие жертвы. Надо приглядеться к итальянской
политической элите. Если окажется, что там есть аллергики...
придется ехать, это, может быть, горячий след...
передашь...
она показалась мне великолепной. Он выдвинул убедительную гипотезу и
выбрался из тупика, вернув проблему на итальянскую почву и тем самым
оставляя в стороне французскую историю с препаратом X. Обнаружил Дюнан
катализатор в лаборатории на улице Амели или нет, уже роли не играло. Чем
больше я над этим думал, тем сильней утверждался во мнении, что выстрел
Барта может попасть в цель. Препарат X существует и действует. Я в этом не
сомневался. Как и в том, что такой метод устранения ведущих политиков
приведет к непредвиденным по резонансу потрясениям - и не только в Италии.
перевороте. И "дело одиннадцати" вызывало у меня теперь неприязнь, близкую
к отвращению. Там, где до этой минуты мерцала тайна, проступили контуры
столь же заурядной, сколь и кровавой борьбы за власть. За оболочкой
загадочности скрывалось политическое убийство.
около одиннадцати уже шагал по тротуару, останавливаясь перед витринами
магазинов. Еще выезжая из Гаржа, я не был уверен, что не изменю свой план,
свернув к Эйфелевой башне, чтобы попрощаться с Парижем. Но, едва выехав на
бульвары, я перестал колебаться. Правда, найти улицу Амели было непросто,
я не знал этого района, не сразу удалось и поставить машину. Дом Дьедонне
Прока я узнал раньше, чем увидел номер. Он выглядел почти так, как я его
себе представлял. Старое, обреченное на снос здание с закрытыми окнами, со
старомодными украшениями под карнизом; с их помощью архитекторы прошлого
века придавали постройкам индивидуальность. Лавки оптика уже не
существовало, спущенные жалюзи были заперты на замок. Возвращаясь, я
остановился возле магазина игрушек. Пора было подумать о подарках, ведь я
не собирался участвовать в дальнейшем следствии. Я решил передать Рэнди
информацию от Барта и вернуться в Штаты. Итак, я зашел, чтобы купить
что-нибудь для мальчиков сестры, - эта покупка могла послужить разумным
оправданием моей вылазки на улицу Амели. На полках поблескивала наша
пестрая цивилизация в уменьшенных размерах. Я искал игрушки, памятные по
собственному детству, но здесь была одна электроника, установки для
запуска ракет, крошечные супермены в атакующих позициях дзюдо и каратэ.
Дурачок, сказал я себе, для кого, собственно, ты покупаешь игрушки?
и игрушечной фигурке Марианны - в Детройте такого не было. Нагрузившись
покупками, зашагал к машине и тут заметил на углу кондитерскую с белыми
занавесками. В витрине отливал бронзой Везувий из жареного миндаля. Он
напомнил мне о тележке, мимо которой я проходил, направляясь из гостиницы
на пляж. Я не был уверен, понравится ли горьковатый миндаль мальчишкам, но
вошел и купил несколько пакетиков. Любопытно, подумалось мне, что именно
здесь со мной попрощался Неаполь.
конца, но от чего, собственно? Сам не знаю, может, от ощущения
стерильности загадки, которое я, сам того не осознавая, до сих пор все же
испытывал. Швырнул покупки на заднее сиденье и, закрывая дверцу, простился
с улицей Амели. Мог ли я сомневаться в словах Леклерка, в гипотезе Барта?
Какие-то смутные, не поддающиеся выражению мысли роились в голове, но мог
ли я надеяться, что какая-то невероятная догадка озарит меня, что свяжу
воедино детали, которые никто еще не связал, и в этом озарении доберусь до
неведомой никому истины?!
лица земли наступление гигантов, таких, как дома у площади Дефанс. Мне
расхотелось даже смотреть на Эйфелеву башню. Доктор Дюнан наверняка сейчас
в своей лаборатории среди фарфора и никеля. Мне почудилось, что я вижу его
- в пластиковом шлеме, волочащего за своим синтетическим коконом кольчатый
шланг, по которому подают воздух, глаза его поблескивают над колбами
дистилляторов. Это мне было знакомо: у нас в Хьюстоне имелись великолепные
лаборатории, стерильно чистые нефы ракетных храмов.
секунды все должно рухнуть вниз. Взяла такая тоска, что я быстро сел за
руль, но не успел включить зажигание, как вдруг засвербило в носу. Минуту
я со злостью задерживал дыхание, пока не зачихал. Над крышами прокатился
гром, потемнело, ливень повис в воздухе, я вытирал нос и чихал, теперь уже
посмеиваясь над собой. Пора цветения растений, с которой я распрощался в
Италии, настигла меня в Париже, а перед грозой бывает хуже всего. Из
Орловский Гай Юлий
Якубенко Николай
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк