неправильным, а неправильное - правильным. До определенной степени.
Мне удалось подняться лишь с третьей попытки. Я сделал один шажок, потом
другой.
Бедный юный Бенестр Тарлетон, когда-то ты был полон надежд и высоких
идеалов, а сейчас ты совсем один, всеми покинутый.
длиной в три дюйма и шириной два дюйма в том месте, где были пальцы, и
полдюйма - в пятке. Может быть, это след обезьяны? Но, как известно, они
здесь не водятся. Может быть, он мне просто пригрезился? Но, нет!
спине пробежал холодок.
все такое - стало еще сильнее. Расстояние до выхода, через который
проникал свет, составляло пятьдесят футов. Я преодолел их, упав только два
раза. Свет лился через щель наверху. Выбраться через нее было невозможно.
поднимался наверх. Свет становился тусклее. Я вернулся немного назад,
отыскал еще один туннель. Он привел меня во мрак. Я опять повернул, но
свет уже исчез. Еще час я искал выход, а потом упал, на сей раз совсем. Я
лежал в кромешной тьме и слышал, как стучит мое сердце. Я слышал, как
шепотом переговариваются привидения. Слышал шлепанье маленьких ног.
Слышал, как я начал смеяться.
понравился. - Забраться-то ты сюда забрался, а выйти не можешь. Это конец
- последний поклон после последнего акта. Ты похоронен, и через какое-то
время умрешь, ну, может быть, последовательность и не совсем такая, как
принято, но никто на это жаловаться не будет.
свихнуться. Но не я. Я их провел. Я свихнулся уже давно. И то, что я слышу
голоса, не так уж и плохо. Ничто так не развлекает, как небольшая
галлюцинация. Поговорить с другом, когда у тебя галлюцинация, лучше, чем
беседовать самому с собой.
сказать: жаль, что ты мало мне доверял и не рассказал, в чем ты был
замешан. Впрочем, наверное, я сам в этом виноват.
плох. Твое тело почти умерло.
"Тиране", но я сделал усилие и вернулся к так называемой реальности.
Воображаемые голоса, которые так явно звучали в ушах, - еще ничего, но
воображаемая койка - это уж слишком.
больше - таково было мое жесткое правило. А то еще стану воображать, что
лежу на пляже острова Монте-Белло, рядом красотка по имени Дженни-Энн, мы
попиваем ледяное шампанское и думаем, не окунуться ли еще разок...
тридео доносилась веселая музыка. Я ощущал запах моря, слышал шум лениво
набегающих волн. Я повернул голову, открыл один глаз и увидел изгиб
загорелого бедра...
голове.
шершавый камень стены.
напуган гораздо сильнее, чем когда-либо в жизни.
был во мне, внутри меня...
песок. Такого здесь быть не может. Пол пещеры каменный, на нем лишь
немного пыли. И никакого песка. А особенно такого - грубого, кремниевого,
как на пляже в Монте-Белло.
жизни в здравом рассудке. Дайте умереть, сознавая, кто я и где я, а не с
пригоршней песка с пляжа, который за десять световых лет отсюда. Я ведь не
так уж и много прошу, правда?
хочешь...
вижу! Я боюсь сойти с ума, боюсь перестать быть самим собой! Я боюсь
темноты!
безумными глазами в подземной камере, и эта картина парализовала мои
голосовые связки. Это равносильно тому, что вы вошли в темную комнату и
оказались прямо перед зеркалом, с которого на вас смотрит незнакомое,
чужое лицо.
руках - песок. Я сидел и ждал.
уже другой голос, не Пола Дэнтона, и в то же время, черт побери, тот же
самый. - Мы хотим тебе помочь.
глаза. Жемчужный свет, похожий на закат в подводной пещере, пробивался
непонятно откуда. Он освещал трех маленьких существ с головами в виде
репы. Они сидели рядком на корточках, и их безглазые лица были обращены ко
мне.
существуют на самом деле, что они безобидны и даже полезны. Они назвались
энсилами - Службой Помощи, но был ли то родовой термин или название
Спецкомитета по Спасению Потерпевших Бедствие Космонавтов, я не понял.
Энсилы столетиями жили в пещерах, выращивали лишайник и слушали голоса
Космоса. Все это они сообщили мне голосами моих знакомых и друзей, которые
возникали у меня в голове, прямо за глазами, как будто там был маленький
радиоприемник, настроенный на их волну.
сильную усталость.
огонек жизни угасает в тебе! Чтобы он не угас совсем, ты должен подлечить
себя сейчас, немедленно!
мысленно. - Я чувствую себя так хорошо, как уже давно не чувствовал. Я
просто отдохну немножко, а потом мы еще поговорим...
все вместе!
пробираясь вглубь, исследуют его. Голоса слились в монотонный гул:
уровень упал...
работают; уровень падает...
Мы можем тебе помочь, но ты должен бороться вместе с нами. Проснись, Бен!
Давай вместе! Надо бороться!
уже близок к благословенной темноте, в которую можно нырнуть и которая не
потребует ничего взамен. Это достойная награда за все мои усилия. Но сил
сказать все это не было; энсилы были слишком далеко, не докричишься. Их
голоса казались лишь слабыми отзвуками в сгущающихся сумерках, более
темных и безысходных, чем любая из ночей, которые мне довелось пережить...
Но они не отступали. Они толкали, подгоняли и звали меня.
отказаться! Стой, Бен! Держись! И помогай нам, Бен!
Роллинс Джеймс
Маккефри Энн
Акунин Борис
Прозоров Александр
Андреев Николай
Майер Стефани