Чтение 26–й страницы книги ~Бронтомех!~

Я сунул приемник обратно в карман. Зрители разошлись. Улица неожиданно
опустела. Из моего кармана вновь послышался сигнал; я снова вытащил
приемник. Опять появилось лицо Алтеи Гант.

- Эта передача предназначена только для поселка Риверсайд, - чеканила
она. - И она транслируется только на этот район...

Надо полагать, они повторят передачу еще много раз, пока Организация не
сочтет, что до Риверсайда дошли ее слова...

На неофициальном совещании в домике Мортимора Баркера присутствовали мы
с Сюзанной как непосредственные участники проекта кругосветки, миссис Эрн-
шоу с Верноном Трейлом как представители Потомков пионеров и Том Минти с
Марком Суиндоном от Комитета поселка.

- Я могу лишь сожалеть о действиях этих безумцев, из-за которых весь
проект оказался под угрозой, - начал Баркер.

Он стоял, большой и могучий, в маленькой гостиной, попыхивая вонючей
сигарой, а остальные сидели и смотрели на него. В этом ракурсе его щеки
напоминали дирижабли.

- А почему вы смотрите на меня? - спросил молодой Минти.

- Слушай, ты, умник! - прогремел Баркер. - В поселке не так много
людей, способных устроить подобную диверсию. И все они твои приятели Не
думай, что я не знаю, кто пытался испортить открытие регаты нелепым
чучелом Хедерингтона. Я тебе вот что скажу; наша работа - да и сама жизнь
- зависит от того, сумеем ли мы прославить Аркадию. Этого не достичь
бессмысленным разрушением! - Бессознательно Баркер встал в позу. Он
уставился взглядом в точку, находящуюся в метре над головой Минти, и
расправил плечи. - Путь Организации, хоть и непопулярный в некоторых
отношениях - единственный путь.

- Вы - лицо заинтересованное, - холодно бросил Минти. - Вы не хотите
сказать, сколько вам платят сверх стандартной ставки?

Баркер аж побагровел от гнева, а миссис Эрншоу выпалила:

- Так это ты придумал то идиотское чучело, Том?

- Братья, братья, - безнадежно твердил Трейл.

Марк Суиндон встретил мой взгляд и пожал плечами. Собрание началось
дурно.

Потом Минти атаковал и миссис Эрншоу, поскольку она владела небольшим
участком земли к югу от поселка. Трейл бросился на защиту дамы, и его
кадык ходил вверх и вниз, пока он выкрикивал тонким голосом возражения. Мы
с Суиндоном отмалчивались. В конце концов обвинения и контробвинения
прекратились в интересах собрания. Том Минти отрекся от всяческих связей
со Свободолюбивыми гражданами, и, когда мы устали и начали впадать в
состояние апатии, Морт Баркер напомнил о цели собрания - планах по поводу
церемонии отплытия.

Подобные пикировки стали типичными для той неопределенности, которая
охватила Риверсайд в последующие недели - вплоть до дня отплытия. По
существу, возникли три фракции.

В первую вошли те, кого устраивало сотрудничество с Организацией,
включая меня, Ральфа Стренга, Морта Баркера. Я отнес к ней также
совершенно аполитичную Сюзанну. На периферии этой группы находились Джейн
и Марк Суиндоны. Несмотря на споры Марка с Организацией по вопросу о
морских комбайнах, он считал хедерингтоновский путь единственно возможным
в настоящий момент. Марк стоял на позиции здравого смысла, и с ним
соглашались многие колонисты, включая влиятельного Энрико Бателли.

Вторая фракция нервно выжидала, не желая, с одной стороны, раздражать
радикалов и в то же время опасаясь потерять собственность при репрессиях
Организации. В число "сидящих на заборе" входили Потомки пионеров,
возглавляемые миссис Эрншоу. Эзра Блейк и другие собственники, включая
рыбаков, состояли в непрочном союзе с этой разношерстной компанией, в
которую вошло большинство жителей. Они не выступали открыто против
Организации, но выдвигали такие заговорщические планы, как бартерный пул,
к которому теперь присоединились почти все.

И в-третьих, мы имели Сумасшедших героев, известных также как
Свободолюбивые граждане. Члены этой группы были неизвестны, но она могла
включать многих колеблющихся из второй фракции. Я подозревал, что Том
Минти являлся там лидером; в таком случае, его друзья Билл Йонг и Джим
Спарк входили в их ряды. Там же, вероятно, пребывал и Чиль Каа.

Ситуация была опасной. Одно неверное движение со стороны Организации,
например, массовая конфискация собственности - и "сидящие на заборе" могли
превратиться в оголтелых Свободолюбивых. Тогда началось бы черт знает что.

В такой атмосфере неуверенности продолжалась подготовка к Великому
Плаванию.

- Разумеется, я понимаю, что Стренг не может подняться на катамаран,
который спустили пять минут назад, и тут же отправиться вокруг света, -
сказал Мортимор Баркер. - Я говорю о том, что мы должны создать такое
впечатление у Галактики. "Аркадянин Монкриф" соскальзывает на воду,
отважный капитан прыгает на борт, берет штурвал, отплывает в закат - и с
Богом. Неужели это так трудно?

Он нервничал. Мы все нервничали.

- Хорошо, - торопливо вмешался я, видя, что Стренг собирается затеять
ссору. - После испытательного прогона я втащу катамаран обратно, и ты
сможешь устроить свое идиотское шоу.

- Наше, а не мое, - возразил Баркер.

- Я хочу, чтобы было абсолютно ясно следующее, - заявил Стренг. - Я не
поплыву вокруг этой проклятой планеты, пока катамаран не будет полностью
проверен.

В те суматошные дни мы постоянно занимались такими согласованиями. В
первых числах месяца далета "Аркадянин Монкриф" стал, наконец, на что-то
похож. Мы установили мачту, увенчанную нелепым стренговским
антигравитационным устройством; завершили значительную часть внутренних
работ; укомплектовали паруса и в основном установили палубные надстройки.
Поскольку до отплытия оставалось три недели, я решил, что пора спустить
катамаран на воду.

Мы не устраивали церемонии. Присутствовали Сюзанна, Баркер, его
преподобие и несколько зевак на причале; Стренг, как наседка, хлопотал
вокруг.

Ральф Стренг все больше меня тревожил. Он еще сохранил уверенные
манеры, и из-за этого мне все труднее удавалось отбиваться от его нелепых
предложений, особенно, в присутствии посторонних. Он, мерзавец, говорил с
таким апломбом, будто во всем разбирался, а я каждый раз оказывался в роли
халтурщика, отвергающего ценные идеи.

Однажды у меня появился неожиданный союзник.

- Послушайте, - начал Стренг. И все мы повернулись к нему: зеваки,
работники мастерской, аморфы. - Если трехмерную камеру установить на топе
мачты, при качке она создаст дополнительный опрокидывающий момент.
Натянутые снасти запросто могут не выдержать, вдобавок катамаран станет
неустойчивым. Тебе придется искать другую конструкцию, Кевин.

Зеваки с умным видом покивали.

Я в очередной раз принялся лихорадочно соображать, что ответить, но
мозг мой истощился от долгого напряжения и был подавлен недельным
отставанием от графика.

- Даже не знаю, - неуверенно пробормотал я. - Нам ведь нужны съемки
сверху. Это оговорено в контракте. Я не очень понимаю, как...

- Это меня не касается, - рявкнул Стренг. - Я, черт побери, не
судостроитель. Но чтоб все было сделано, ясно?

И тут неожиданно вмешался Баркер:

- Камера будет на топе этой проклятой мачты, и точка. Мы потеряли
достаточно времени. Тебя наняли капитаном. Стренг, а не капризной
примадонной.

Стренг тут же отступил.

- Ты, конечно, прав, Морт, - сказал он. - Идиотизм с моей стороны.
Пожалуй, я хватаюсь за слишком много дел сразу. - Он улыбнулся нам всем,
извинился передо мной, и все уладилось до следующего раза.

Итак, мы аккуратно спустили "Аркадянина Монкрифа" на воду; он отплыл,
насколько позволил канат, и остановился, покачиваясь, на середине Дельты.
Выглядел катамаран неплохо. Группа колонистов приветствовала его с
некоторой иронией.

Подошел Мортимор Баркер в открытой рубашке с блестками - по случаю
жары. Его огромные штаны поддерживал широкий пояс с латунными заклепками.

- Красивое зрелище, - прогудел он. - Ты можешь гордиться, Кев.

- Мне надо еще написать название, - сказал я.

Баркер неожиданно смутился.

- Не торопись с этим. По-моему, Организация не решила окончательно.

- Ну так поторопи их, а? Мы не можем все оставлять на последнюю минуту.

Мы подтащили катамаран к причалу.

Стренг, Сюзанна и я поднялись на борт, спустились в каюту и некоторое
время обсуждали, какие нужны припасы, а Стренг составлял списки на
листочках. В последнее время он все записывал: батарейки, рис, спички. Он
набивал карманы листочками, а иногда и щепками, на которых царапал
докторским почерком напоминания, которые только сам мог расшифровать.

Много недель спустя я раскопал в куче стружек кусок фанеры, на котором
обнаружил список, исписанный такими каракулями, что я сумел разобрать
только слово "марля". Сомневаюсь, что Стренг воспользовался им - или хотя
бы одним из списков...

Однако в тот день месяца далета у нас имелись дела поважнее - нужно
было провести испытания. Мы уговорили Стренга отложить увлекательную
дискуссию и опробовать в рабочих условиях компрессор и прочее
оборудование, проверенное пока что только на суше.

Компрессор завелся с хриплым рокотом, а потом, когда Стренг убавил газ,
стих до негромкого бормотания. Я осмотрел воду вокруг поплавков и увидел
бурление миллионов крошечных пузырьков, поднимавшихся на поверхность.