Чтение 26–й страницы книги ~Осколок солнца~

столу, Михайличенко этой страницы не открывала.

Он наивно спрашивал у нее о технологии нанесения серебра на пластмассу,
хотя, занимаясь печатными схемами, должен был знать это сам. Лида
поднимала его на смех - с такими знаниями Жора никогда не будет инженером.

Иногда она выходила из лаборатории, оставляя тетрадь на столе, но
приблизиться к заветной тетради было невозможно - проклятые техники
глядели во все глаза.

После окончания работы тетрадь запиралась в стол, но чаще всего
Михайличенко брала ее с собой в комнату, где поздними вечерами обдумывала
результаты дневных исследований.

Кучинский решил опять обратиться за помощью к Нюре, другого выхода не
было.

Так как после работы ему не удавалось остаться с Нюрой наедине, он
выбрал момент и зашел к ней в аккумуляторную.

- Вы зачем? - спросила Нюра.

- А если я по вас соскучился?

Нюра стояла перед ним хрупкая, маленькая, в синем халате с дырками от
щелочи.

Втайне она надеялась, что проверка плит на восьмом секторе и того
осколка приведут к длительной отсрочке отъезда Павла Ивановича, а потому
спросила:

- Ну как, проверили?

- Не могу, Нюрочка, - кисло улыбнувшись, признался Кучинский. - Данных
не хватает.

- Каких таких данных?

- Ну что я вам буду объяснять, все равно не поймете. Я бы, конечно, их
достал, но ваша новая подружка...

- Лидия Николаевна?

- Угадали. Так вот, эта милая особа выписала в тетрадку нужные мне
цифры. Ей в институте их передали, а она, вместо того, чтобы помочь
товарищу, сидит на тетрадке, как собака на сене. Боится - не украду ли я
эти данные для своего диплома. Безобразие! А еще комсомолка.

- Ничего она не боится, у нее и в мыслях такого нету.

- Вы бы мысли эти как следует почитали, девочка. Там есть кое-что
интересное. Вас касается.

- Меня? - изумилась Нюра.

Жора с нежностью потрогал свой пышный хохолок и дерзко улыбнулся.

- Вас, красавица. Лиде хочется здесь подольше остаться. Ивы помогаете
ей в этом. Затеяла все поле перевернуть, тогда как я мог бы сразу сделать
проверку. Ну и привет Лидочке. Поезжай в Москву.

- Какой же ей интерес тут засиживаться?

- Ах, Нюрочка, святая простота! Ничего-то вы не видите. Павел Иванович
каждый вечер галстуки меняет, два раза в день бреется. Уж не думаете ли,
что для вас?

Нюра хотела что-то сказать, но так и застыла с полуоткрытым ртом. Потом
резко отвернулась и стала собирать на столе аккумуляторные пробки. Руки ее
бегали угловато, порывисто. Тяжелые металлические пробки падали на стол с
громким стуком.

Подойдя к ней ближе, Кучинский животом уперся в край стола.

- Н-да, - протянул он. - История с географией. Ведь я же помнил эти
цифры.

Они у нее на тридцать второй странице записаны. Только бы взглянуть...
И через неделю Лидия Николаевна убралась бы в Москву.

- Уйди, дьявол! - Нюра не сдержалась и горсть пробок бросила ему в лицо.

Схватившись за голову, Кучинский выскочил за дверь. Вдогонку ему
неслись горячие, гневные слова, но он их уже не слыхал.

Глава 10

ПО ЗАСЛУГАМ И ЧЕСТЬ

Кучинский взбешен. Какая-то паршивая девчонка, которая всю жизнь будет
завинчивать аккумуляторные пробки, посмела его оскорбить! Бросать пробки в
физиономию - ведь это же хулиганство на производстве. Уголовное
преступление. Можно возбудить судебное дело.

Он хотел нажаловаться, потребовать, чтобы привлекли аккумуляторщицу к
ответу. Правда, свидетелей не было, но вряд ли она откажется. К тому же,
не прибегая к медицинской экспертизе, можно установить и следы
преступления - на лбу Кучинского вздулась солидная шишка. Безобразие!
Зачем делают такие массивные пробки. Металл не экономят.

И все же Кучинский не пошел к начальнику. Ощупав лоб, вынул из кармана
зеркальце, вытер грязь на щеке и вернулся в лабораторию.

Сидя спиной к техникам и Михайличенко, он делал вид, что поглощен
исследованиями, а сам кипел в бессильном гневе. Планы мести, один коварнее
другого, рождались в его голове, но осуществить их он не мог. "За что вы,
Нюрочка, - спросит Курбатов, - попортили красоту нашего гостя? Вероятно, у
вас были основательные причины?" Конечно, она признается.

Надо молчать, будто ничего не случилось. Кучинский страдал не только от
оскорбления и шишки на лбу, которая его беспокоила, - больно, нельзя
дотронуться, - но и оттого, что рухнули все надежды.

Он привык к мысли, что нет на свете бескорыстных друзей, - а таких у
него и на самом деле не было, - что все делается по принципу "рука руку
моет", "услуга за услугу". Зачем, спрашивается, инженеру из главка
стараться для Жоры, если он не смог выполнить пустякового поручения. Ведь
посылка с сушеными персиками не помогает делу.

Выписку с тридцать второй страницы Кучинский не получит. Это он хорошо
понимал, - сам выписывать не решится, а с Нюрой все кончено. Оставалась
слабая надежда на Марусю, но в ее глазах он не так уж много стоит. А кто
виноват? Конечно, "святая троица": мальчишки и аспирантками чего Нюрка
нашла в них интересного?

В гневе своем Кучинский забыл, что уже настал обеденный перерыв, он
барабанил пальцами по стеклу лежащего рядом прибора, и стрелка его
недовольно вздрагивала.

- Ребятки, интересная новость! - воскликнула Михайличенко, входя в
комнату.

- Павлу Ивановичу разрешили организовать новую лабораторию. Возможно,
меня туда направят.

Кроме того, она сказала, что если все обойдется благополучно с плитами
"К-8"

и проверка их не очень задержит здесь Павла Ивановича, то он скоро
выедет в Москву подбирать себе людей для новой лаборатории.

- Вот бы нам вместе работать! - мечтательно сказала Лида.

Об этой лаборатории Кучинский краем уха уже слыхал от Чибисова, но что
Курбатов может быть ее начальником, для Жоры было приятной новостью. В
самом деле, как бы Павел Иванович ни восхвалял прелести здешней работы,
как бы ни подсмеивался над Жорой, которому хотелось назначения в
министерство, все же потянуло и его обратно в столицу.

Новость эту Кучинский считал приятной, так как через Павла Ивановича
можно будет попытаться устроиться в Москве. А почему бы и нет? Работа у
него идет хорошо, Павел Иванович это видит; молодые инженеры Курбатову
нужны, а кроме того, почему бы Павлу Ивановичу не угодить своему
знакомому, то есть отцу Жоры!

Не откладывая дела в долгий ящик, Жора начал осторожно пробовать под
ногами почву. Она казалась ему зыбкой, как на болоте, но если
перепрыгивать с кочки на кочку, то, пожалуй, доберешься и до цели. Ну что
ж, надо действовать.

Продумав вопросы к своему руководителю, Кучинский взял чертежи, тетрадь
с записями и постучал в дверь кабинета.

Павел Иванович в вышитой украинской рубашке сидел за столом,
рассматривал осколок зеркальной плиты и перелистывал страницы тетради,
которая показалась Жоре знакомой. Екнуло сердце. Нет, не потому, что он
узнал тетрадь, напомнившую о сегодняшней неприятности. Он подумал - не
случилось ли чего с посылкой? Возможно, ее задержали? Нюра призналась?
"Нет, слава богу, пронесло. - Жора облегченно вздохнул. - Тот кусок
поменьше".

- Откуда у вас это украшение? - спросил Павел Иванович, здороваясь. -
Случайность или дело рук человеческих?

Для Курбатова вопрос этот был вполне естественным. Он рассматривал
осколок и думал: случаен он или нет? Михайличенко своим анализом точно
установила, что никаких признаков старения плиты не оказалось, влияние
фотослоя на пластмассу тоже не замечено. Значит, можно допустить
случайность. Как всегда при встрече с неясными явлениями, после многих
бесплодных попыток определить их сущность Курбатов искал другие пути,
которые помогли бы раскрыть загадку, в данном случае загадку гибели ячеек.
Он связывают это с осколком, хотя понимал, что связь случайная, ничем не
оправданная. Надо бы посоветоваться в городе с опытными людьми, но, прежде
чем это сделать, Курбатов решил еще немного подождать. Кто знает, не
появятся ли другие факты? Его не беспокоило, что осколок может попасть в
чужие руки. Надо обладать полной технологией фотоэнергетического слоя,
чтобы воспроизвести его. Опасения преждевременны. Но это первый звонок...

Однако что с Кучинским? Бедный малый, угораздило же его так здорово
стукнуться. Сине-багровая шишка!

- Нельзя ли полегче плиты делать, Павел Иванович, - шутил между тем
Кучинский. - Хотел поддержать, а она меня по лбу. Прямо ребром...

Отшутившись, Кучинский стал рассказывать о своей работе. Кое-что он уже
сделал: исследовал историю создания электрических печатных схем в