Чтение 26–й страницы книги ~Остров Таусена~

Тут же выстрелил Арне, но в спешке тоже промахнулся.

Почему-то этот выстрел напугал тигра, и он опять побежал, хромая, но
очень быстро. Люди бежали за ним, но, как ни гнались, отставали. Выстрелил
Гущин, за ним юноша-саам, но попасть в тигра было очень трудно. Оба
промахнулись.

Гущин выстрелил еще раз, но тигр был уже далеко. Очевидно, и эта пуля
не попала. Зверь скрылся.

Таусен нахмурился. Несколько минут он стоял молча. Потом сказал:

- Пойдемте в ту сторону, только не торопясь - ведь зверь все равно
быстрее нас бегает.

Они шли с полчаса. Кровавые следы тигра вели почти по прямой линии к
бухте.

Местами трудно было двигаться из-за грязи.

Наконец впереди мелькнуло что-то. Еще миг - и огромный зверь стал ясно
виден. Крупными скачками он приближался к людям. Вот он остановился,
словно раздумывая, куда бежать, и опять кинулся вперед.

Цветков не успел опомниться, как очутился лицом к лицу со зверем. Он
ощущал его горячее дыхание. Что же друзья не стреляют? Верно, боятся
попасть в него. Он отскочил назад. Но тут же сообразил, что положение
ухудшилось:

зверь получил простор для прыжка. Тигр прильнул к земле, сжался в комок
стальных упругих мышц. Мгновение...

Но в этот же миг кто-то, стремительный и ловкий, очутился между зверем
и Юрием.

Это Лева!

Юрий с ужасом подумал, что зверь сейчас растерзает Гущина... Он сделал
движение, чтобы его отстранить, но поздно: Гущин подался вперед, успел
приставить ружье прямо к груди зверя.

Выстрел прогрохотал словно в мозгу Цветкова.

Тигр все-таки сделал прыжок, но, тяжело раненный, он не рассчитал
движения и перескочил через Цветкова. Кровь лилась из груди зверя широкой
стру"й, но в нем было еще много сил, и ярость удесятеряла их. Он
обернулся, и Юрий увидел его глаза - в них горела злоба. Цветков схватился
за ружье, но Гущин скова опередил его и, задыхаясь от возбуждения, сделал
еще два выстрела. Зверь свалился в судорогах, царапая лапами землю. Все
это произошло так быстро, что никто не успел даже опомниться.

Таусен подошел к Гущину, который все еще тяжело дышал, и, положив ему
на плечи руки (как не похож он был при этом на прежнего Таусена), долго
смотрел в глаза юноши с восхищением и уважением.

Только за обедом Гущину удалось, наконец, расспросить Таусена.

- Скажите нам, откуда же здесь эти звери?

- Это, конечно, не тигры... - начал Таусен.

- А кто же?

- Просто кошки.

- Так вот почему у них такая расцветка кошачья! - сказал Гущин. - И
кричал тот зверь по-кошачьи. А величина...

- А величина, - сказал Цветков, - это опять эксперименты нашего
уважаемого хозяина.

- Как нетрудно было догадаться, - заключил Таусен.

- Но почему же вы не упоминали о них? - спросил Цветков.

- И зачем вы... ведь уже давно... - начал было Гущин, но Цветков
остановил его взглядом.

- Я не предвидел, что так получится, - сознался Таусен. - Помните, я
вам сказал: "Не то еще увидите". Работу по созданию гигантов я закончил
только недавно и не все учел. Отто как был преданным псом, так им и
остался, а в кошках после резкого увеличения размеров сразу проснулись
инстинкты хищников. Ведь кошки менее привязчивы, чем собаки. Они не стали
сидеть дома - разбежались по острову. Их стал мучить голод. А на кого они
могли здесь охотиться? Разве на леммингов? Когда они были обыкновенными
кошками, это их удовлетворяло. А что значит мышь для такого зверя? Или
даже песец?

- Вы кормили их гипофизами? Или впрыскивали гормон гипофиза? -
осведомился Гущин.

- Как вам сказать... В основном ваше предположение недалеко от истины,
но это вовсе не так просто. Я работал над этим десять лет. Конечно, я имею
дело с гипофизами. Мне удалось выяснить, что гормоны гипофизов некоторых
морских млекопитающих отличаются исключительной активностью. Я
воспользовался и другими эндокринными железами - в общем, применял
сочетания разных желез. Но я не кормил ими животных и не впрыскивал им
гормонов. Это дает сравнительно слабый результат, так как гипофизарный
гормон роста разрушается в организме пищеварительными соками. И потому я
делал иначе. В одних случаях я прибегал к трансплантации... то есть
пересадке желез. Я нашел такую комбинацию гипофиза с другими железами
внутренней секреции, которая дает наибольший эффект.

- Вы этих кошек с собой привезли? - продолжал спрашивать Гущин.

- Ну, что вы! Они уже были бы дряхлыми. Это третье поколение, как и
Отто. Но опыты я начал еще с их родителями и, как видите, кое-чего добился!

Москвичи невольно переглянулись. Таусен заметил это, насторожился.
Тогда Цветков резко переменил разговор.

- А какой умный пес Отто! - заметил он. И шутливо прибавил: - Он даже
русский язык понимает. Вы к нему обращались по-русски в лаборатории, и он
вас великолепно понял.

Таусен рассмеялся:

- Он интонации прекрасно чувствует и понимает. Еще маленьким щенком он
проявил большие способности и привязанность ко мне. Я с ним был жесток:

оперировал его для экспериментов - правда, под наркозом, но все же у
него сохранились неприятные воспоминания об операционном столе и
инструментах. Но он был уж очень подходящим экземпляром для опытов... И
они дали, как видите, значительный результат...

Глава 14

Таинственные выстрелы

После обеда, когда за окном сгустились сумерки и в комнате зажгли свет,
Таусен признался, что очень устал от ночных событий и сегодняшней охоты.

- Да и вам, мои молодые друзья, не мешает отдохнуть.

- Послушай-ка, - сказал Гущин Цветкову, как только они остались одни, -
зачем ты дал мне знак молчать?

- Когда это? - не сразу понял Цветков.

- Когда я чуть не сказал о наших гигантах.

- А зачем? Сам увидит. Тогда это будет убедительнее. Ведь ему кажется,
что он неслыханную вещь сотворил. И вдруг так его разочаровать! Нельзя же
без подготовки - десять лет он был оторван от мира...

- Ты, пожалуй, прав.

- Ну вот. А тогда это будет нагляднее, и, главное, огорчение смягчится
радостью, что он опять в широкой человеческой среде, что сможет работать
вместе с большими учеными.

- Ты убежден, Юра, что мы скоро будем там и что он отправится с нами?

- Безусловно. А ты?

- И я тоже убежден.

Внезапно Цветков схватил Гущина за руку, глаза его потемнели.

- Что ты, Юра! - удивился Гущин.

Цветков приложил палец к губам, делая знак молчать.

И тогда они услышали слабый, отдаленный звук выстрела.

- Это второй, - шепнул Юрий. - Скорей на крыльцо!

Они выбежали из дома. Морозный ветер слегка пощипывал лицо.

И вдруг в тишине со стороны бухты раздалось еще несколько смягченных
расстоянием выстрелов.

- Кто может там стрелять? Ведь наши все дома, - удивился Гущин.

Он бросился в дом, схватил ружье, вернулся и выстрелил подряд три раза.
И снова, словно в ответ, со стороны бухты донеслись три негромких выстрела.

- Да ведь это люди с Большой земли! Люди, Юрка! - закричал Гущин.

Он обхватил приятеля и закружил его. Выбежал на крыльцо Таусен. В
большом доме вспыхнул свет. Оттуда бежали саамы.

- Что случилось? - встревоженно спросил Таусен.

- Люди, люди с Большой земли! - громко повторил Гущин.

- Да, это, очевидно, так, - сказал Таусен, когда ему объяснили, в чем
дело.

И новым для него, взволнованным и резким тоном добавил:

- Мы сейчас отправимся им навстречу. Может быть, они дают сигнал и им
нужна помощь?

Гущин с трудом сдерживал дрожь. Ему показалось, что у него под меховой
шапкой зашевелились волосы.

Возбужденно переговариваясь, выбежали саамы.

Таусен отдал им распоряжения и скрылся в доме.

Через несколько минут Таусен, Гущин и Цветков были готовы. У крыльца их
ждала группа вооруженных саамов.

Не успели они отойти от дома, как их нагнал еще один человек. Таусен
осветил его фонариком. Москвичи с удивлением узнали Ганса. Правда, Таусен
накануне сказал им, что рана Ганса не тяжела, и все же они не ожидали так
скоро увидеть его на ногах.

Между Гансом и Таусеном произошел короткий разговор. Речь Ганса была
так выразительна, что Цветков и Гущин поняли ее без труда: он настаивал,