Чтение 26–й страницы книги ~Загон~

выдвигали.

- Я принял к сведению, господин член Совета, - сухо отозвался Иван
Петрович.

- Учтите, Белкин! - дурашливо повторил Соколов-Моржов. И при этом
посмотрел ему в лицо.

Иван Петрович широко улыбнулся.

Палач тоже улыбнулся, но одними глазами. Его улыбка получилась злее.

- Скотина... - прошипел Белкин, когда они с профессором остались вдвоем.
- Клоуном меня обозвал!

- Клоуном?

- Да. Дешевым.

- Этот молодой человек не чер, вот что я вам скажу. В блоках слово
"дешевый" не обладает дополнительным значением. У нас нет ни дешевого, ни
дорогого. У нас все бесплатное.

- Никита Николаевич, не нужно меня убеждать. Я все вижу. Неужели в этом
замешан Совет?

- Сомневаюсь. В противном случае...

Профессор болезненно прищурился и, взявшись за поясницу, присел на
кровать.

- Что "в противном случае"? - нетерпеливо спросил Белкин.

- Вероятно, политкорректных маразматиков из Совета используют как слепой
щит. Иначе все было бы необратимо. Это был бы тупик. И мы бы не
сопротивлялись.

- Продолжай, Никита Николаевич. Раз уж начал.

- Вчера Андрея Белкина подвергли полному контролю. Я знал об этом заранее
и успел кое-что...

Под пиджаком у Ивана Петровича отчетливо пискнуло.

- Секундочку...

Он достал микротерминал и, бледнея, выслушал чей-то монолог.

- Есть... - сказал он в конце и убрал цилиндрик. - Начальство требует.
Срочно.

Профессор грустно покивал.

- Но я скоро вернусь. Надо же мне узнать, что с этим Белкиным, с
однофамильцем моим. Кстати, неглупый парень.

- Неглупый, неглупый... А может, и не надо тебе ничего узнавать...
Спасибо, Иван Петрович.

- Не стоит. Мне за это платят.

- Я тебя благодарю не за то, что ты меня спас. Скорее не спас, а еще хуже
сделал... За участие спасибо.

Никита Николаевич проводил его до коридора и протянул руку.

- Я вернусь, - пообещал Белкин. - Или пришлю кого-нибудь. А ты пока
поберегись.

- Поберегись... - с усмешкой сказал профессор. - В шкафу мне, что ли,
прятаться? Там тесно.

- Да вроде нет, он у тебя просторный, - хохотнул Иван Петрович. - Ты
постарайся. Хоть бы и в шкафу.

- Двум скелетам в шкафу не место, - туманно ответил он.

Белкин пожал плечами и скорым шагом направился к лифту.

- Как приеду в участок, сразу с тобой свяжусь! - крикнул он с полдороги,
но профессор уже закрыл дверь.

Глава 9
Суббота, утро

- У тебя есть печенье? - спросил Андрей. - А, ладно, уже бежать надо.

- Бежать? Куда?

Гертруда вышла из спальни в чем-то прозрачном. Андрей покосился на ее
торчащую грудь и решил, что лучше бы она не одевалась совсем.

Это называлось "пеньюар", Андрей уже знал. За ночь он узнал столько
всякого, что, казалось, в голове должен был вырасти второй мозг. Например,
"спальня"... Комнаты, как и одежда, отличались и служили каждая для своего.
Раньше Андрей это видел в фильмах, теперь он очутился в фильме сам.

Много, слишком много нового за одну серию. В том числе - того, чего в
приличных фильмах не показывают. Такое можно посмотреть лишь по платному
каналу. И, конечно, не в Бибиреве-6.

- Куда ты собрался? - обиженно повторила Гертруда.

- Я ненадолго. Вечером приеду обратно. Если ты хочешь.

- Но это даже неприлично!

Андрей промолчал. За прошедшую ночь он многое сделал единственно из
опасения, что отказываться неприлично. В итоге это слово все равно его
настигло. Он-то считал, что неприлично - это когда трусы из-под юбки
выглядывают. И когда их снимают перед первым встречным - это тоже
неприлично...

Нет, Андрей не думал о Гертруде плохо. Он ей был благодарен, и все
такое... Скорее, он вообще о ней не думал. Он думал о Барсике и о том, как
будет добираться до конвертера. Смена начиналась через два часа, и он не был
уверен, что успеет.

- Не знаю, как у вас в Гамбурге, а у нас в Москве мужчины по утрам не
сматываются, - сказала Гертруда, - Я тебе что, девка одноразовая?

- Ну зачем ты?.. Я же вернусь. Честно!

Она прошелестела мимо и, открыв в стене одну из многочисленных дверок,
достала узкую черную бутылку.

- Не пей вина, Гертруда... - покачал головой Андрей.

- Чего?.. Не твое дело!

- Ничего. Это из "Гамлета".

- Ох, боже мой! А я не читала, понятно?

Гертруда с красивым звуком откупорила бутылку и наполнила стакан тяжелой
темно-вишневой жидкостью.

- Все-таки уходишь? - спросила она, насупившись.

- До вечера. Мне вернуться?

- Ты же орал "честно"!

- Так мы не поссорились?

- Поссорились, конечно. Ты хам и бабник. "Вечером" - это во сколько?

- Вечером - это вечером.

- Не придешь - я твой Гамбург вверх дном переверну.

Андрей двумя пальцами взял ее за ткань пеньюара и чмокнул в приторные от
вина губы.

- Не скучай, Гертруда.

Если б ему месяц или неделю назад - да хоть бы и вчера! - сказали, что он
вот так запросто будет обращаться с полузнакомой женщиной, он бы не поверил.
Андрей не был девственником, в тридцать два года это невозможно, однако его
интимная жизнь имела характер столь эпизодический, что ее, считай, и не было
вовсе.

Выйдя от Гертруды, он оказался в громадном восьмиугольном холле. В этом
доме было мало коридоров, мало замкнутого пространства, и много открытого, с
асимметрично расставленной мебелью. Здесь и дышалось легче, хотя Бибирево-6,
как и все окраинные районы, было окружено лесом.

"Наш Гамбург, - горько подумал Андрей. - Пора ехать в наш Гамбург..."

Он сбежал по лестнице и встал - между двойными дверьми ковырялся какой-то
сгорбленный тип. Мужчина вроде как спорил с самим собой и покидать тамбур не
собирался. Андрей немного постоял и потянул за ручку. Субъект что-то
пробубнил и, вывалившись, уперся макушкой ему в живот.

Это был Вадик, собственной персоной. Пьяный вдрызг.

- Ба-а!.. - воскликнул он, силясь зафиксировать взгляд на одной точке. -
И ты, Андрюшка?

- Ты как сюда попал?

- А во!.. - Вадик взмахнул руками - в каждой было по бутылке.

- Прямо с утра? Эх-х!

- С како... какова утра? А-а-а!.. Тс-с-с! У меня утра не было, Андрюшка.
У меня еще ночь. И Ленка у меня. Тс-с-с... Такая баба!..

- Ленка? Это та, рыжая? Где "у тебя"?

- Тут. На третьем этаже, - невообразимо медленно вымолвил Вадик.

- Она здесь живет?

- Да. Мы с ней. Живем;

- Деньги на водку у тебя откуда?

- А у Ленки кредит. Неог... неаг...

- Поехали домой, чудо!

- Ну, - ответил Вадик и, закатив глаза, начал сползать вниз.

Андрей подхватил его у самого пола и приставил к стене.

- Идти можешь?

- Куда? - спросил он, мучительно возвращаясь в действительность.

- Домой, Вадик. В Бибирево.

- Не... Тут Леночка. У нее такая... И ты не едь, Андрюшка.

- Мне на работу надо. И тебя по дороге заброшу.

- Ты больной человек...

- Я-то в порядке. Барсик себя плохо чувствует.

- Бар... Бар?.. Который в баке с говном плавает?

- Он там не плавает, - терпеливо произнес Андрей. - Он там живет.

- Я и говорю. Ты же с Гер... с Гер... ты с ней был? Тоже вариант. А ты от
нее уходишь. От такой. К Мур-зику своему говняному.

- Слушай!.. - Андрей еле сдержался, чтоб не вцепиться ему в горло. -
Половину того, что ты ешь, сделал мой Барсик! Не Мурзик, а Барсик! Запомнил,
дрянь пьянчужная? Ты едешь? Остаешься? Ну и черт с тобой!

Он хлопнул Вадика по сальной небритой щеке и, оттолкнув его в угол, пошел
к дверям.

- Андрюшка! - позвал Вадик жалобно и почти трезво.

- Что, передумал?

- Андрюша... ты болен. Выздоравливать пора.

- Тьфу!

Он выскочил на улицу и, заприметив невдалеке знакомый голубой козырек,