выживут. А сами, взвалив на плечи по седлу, потопали к городским воротам.
Герцогство Аквитон. Лоска
доносящиеся с улицы ночные шумы и лениво размышлял.
тысячелетий, остаться шефанго. Шефанго в полной мере. Не только лицом
кошмарным, глазами-бельмами да силой нечеловеческой. Остаться шефанго в
душе. Принц давно уже убедился, что именно там, глубоко-глубоко, накрепко
вросшее корнями и живет различие между расами, населяющими мир. Именно там,
а не во внешности, что бы люди, избравшие себя эталоном, ни думали по этому
поводу.
радостью воспользовался бы любой возможностью... нет, не убить, но хотя бы
доходчиво объяснить тому, где его, монаха, место. Это было вполне понятно и
с точки зрения смертных, и с точки зрения шефанго, да и с точки зрения
эльфов, наверное, тоже. Как еще прикажете относиться к мужчине, который,
ничтоже сумняшеся, у вас на глазах пытается соблазнить вашу женщину! Беда в
том, что, будучи в момент их встречи в женском обличье, принц отнесся к
происходящему без должного внимания, и как итог...
противнику. Умел сам не добивать побежденного...
коротких слов: "Несс х'геррсе арро". Они живут с этим от рождения. И уходят,
если приходится уходить, не забыв.
истиной, тем, что определяет твой Путь:
языке. Но перед этой простотой теряло значение все остальное. Любовь.
Ненависть. Радость. Горе. Ярость. Страх. Того, кто дрался вместе с ним,
Эльрик не предавал. Он никогда не бросил бы Сулаймановых исманов в ту
безнадежную драку, если бы хоть кто-то из них вмешался в его бой со Змеем.
Он уходил от драки, если бросали ему вызов те, кто когда-то рубился с ним
плечом к плечу. Он...
неприязнь. И сознание того, что без сопровождения двух монахов слишком
рискованно было бы везти Кину через анласитские земли, отнюдь не улучшало
настроения. И уж, конечно, то, что Кина...
в предательстве, предавать самому, наконец. Чему-то он действительно
научился. А вот вытравить из сознания твердую убежденность в том, что не
станет врагом тот, кто прикрывал в бою твою спину, так и не смог.
неожиданно вспомнил Эльрик. - Или будет называться? Если будет".
силе, а не о голой боевой мощи, принц не знал. Он сам, при всей своей
самоуверенности и безграничном нахальстве, никогда не переходил дорогу
Белому Кресту. Хотя бы потому, что понял однажды - от этих не спастись.
Твердая предубежденность против ордена сложилась давно, значительно раньше,
чем появилась ненависть к "Бичам". Эльрик не зря именовал монахов Белого
Креста "боевыми крысами". Именно на крыс они и походили. Коварные,
изощренные в самых невероятных хитростях, живучие, беспринципные, способные
на любое преступление... во имя идеи.
за славу - слава как раз была бы лишней. Там все определяла вера... Нет, не
вера даже, а служение ей. Служение Святому Огню. Служение церкви. Монахи
ордена грешили иногда так, что сам Хранитель не взялся бы отмаливать эти
грехи. Но частенько лишь благодаря таким вот грешникам Хранитель избегал
внезапной кончины. Сам об этом не подозревая.
Предавать он научился. Но так и не разучился верить.
монахам Белого Креста, но ведь так оно и было...
убедительно сказал себе Эльрик. - Добраться бы до Эллии, отсидеться там,
пока не закончится заварушка, соблазнить за это время Кину... А ее
ненаглядный эльф, скорее всего, сдохнет где-нибудь, выполняя дурацкие
задания своего дурацкого ордена..."
Ржавильщик и Невидимка могли бы замечательно поужинать. Один оружием и
доспехами. Второй - Эльриком и Киной.
приходилось вот так же лететь, мчаться, не жалея ни себя, ни коней, выполняя
приказ, или спеша кому-то на помощь, или...
бесконечности жизни.
Особенно если знаешь точно, что тот, кто приказывает тебе, умрет через
несколько десятков лет. Он - умрет. Ты - останешься. И в те дни, когда
ровным счетом нечем будет заняться, тебе найдется о чем вспомнить и над чем
посмеяться...
все, чтобы укрытие было действительно безопасным.
в памяти бой с нечистью. Деталь за деталью. Каждое мгновение, которое успел
он увидеть, но не успел осознать тогда. - Не знаю. Знаю только, что я круче
их обоих вместе взятых. И меня не касаются их дела и их заботы. Меня не
волнует, будут они живы или погибнут, когда распрощаются с нами. Главное,
чтобы их черно-белые плащи послужили прикрытием мне и Кине, пока едем мы
через анласитские земли... Ты понял, принц! - рыкнул он сам на себя. - Это
не твоя война! И вообще, спать пора. -
Хвала Богам, этому он выучился в совершенстве, вынужденный схватываться со
Зверем в себе самом. - Через два дня мы будем в Аквитоне. А там посмотрим".
завтрак:
другая прическа, не думаешь? Но с другой волосы растреплются - скачем как
бешеные. Лошадей жалко. Они же выжили, правда?
необходимые замечания. Диалог их был скорее монологом эльфийки, но какой-то
собеседник ей все же требовался.
взгляд на девушку. Тусклое зеркало, искажающее отражение до вида совершенно
неузнаваемого, разумеется, не позволяло Кине увидеть себя во всей красе. Но
Эльрик-то видел ее отнюдь не в зеркале.
старый провонял лошадиным потом и вообще поистрепался до крайности. Принц ни
с тем, ни с другим не спорил, и весь вчерашний вечер, пока монахи объясняли
хозяину гостиницы, кто тут главный, Эльрик с Киной бродили по лавкам, где
эльфиечка придирчиво выбирала себе наряд. Увы, времени шить костюм на заказ,
как делают все нормальные люди, у них не было. В конце концов, заявив, что
ничего приличного в Лоске все равно не купить, Кина остановилась на чем-то
сшитом, судя по всему, на стройного мальчика, и сшитом очень неплохо. А
сегодня утром явилась пред строгие очи шефанго, чтобы узнать его мнение.
заправленных в мягкие высокие сапожки брюках эльфийка выглядела
сногсшибательно.
иногда склонен признать, что в брючных костюмах есть определенный шарм.
вертеться перед зеркалом. Занималась она этим не меньше четверти часа, пока,
коротко постучав, не просунул в дверь голову Сим.
коридор: