Чтение 26–й страницы книги ~Сезон оружия~

Щуро почти договорился о сделке. Но что-то остановило его. "Маловато будет. Пятнадцать миллионов - самое меньшее". Под этим предлогом он расстался с потенциальным покупателем. Разумеется, не без определенных эксцессов.

Через год нашелся второй желающий. "Fifteen millions? O'kay" ("Пятнадцать миллионов? Идет" (англ.)). О'кей, о'кей. Да только хрен тебе на рыло! В этот раз Щуро нашел силы честно отдать себе отчет в том, что дело не в деньгах.

Алмаз не отпускал его. Своего сердца ему теперь казалось мало. Щуро чувствовал, что расставание с "Сердцем Тайги" ввергнет его в такую пучину, о существовании которой он раньше и не подозревал. Второй покупатель был быстро отшит. Разумеется, тоже не без эксцессов.

После повторно несостоявшейся сделки Щуро призадумался. Думал он медленно, но надежно.

В первый раз ему удалось обойти пятерых матерых киллеров и оставить каждому из них на память по три красивых, тяжелых пули.

Во второй раз он чудом спасся от взрыва пластиковой бомбы, подложенной в его дешевый автомобиль, успел увернуться от импульса ультразвукового станнера и ушел от перекрестного пулеметного огня.

Этого до него не делал и не смог бы сделать ни один человек. Щуро понял, что "Сердце Тайги" оберегает своего нового хозяина. По крайней мере, к этому выводу его подталкивала череда совершенно необъяснимых фантастических спасений.

Единственное, что не давало ему покоя, - почему, ну почему алмаз не смог оградить своего прежнего владельца, якута в заношенном анораке, от вооруженных гостей?

Так или иначе, "Сердце Тайги" оберегало его от неприятных неожиданностей, и этого было более чем достаточно.

Щуро хватило здравого смысла не променять свой успех и свою безопасность на сомнительные семизначные долларовые суммы.

Более того. Постепенно он заключил, что счастье не в деньгах. А во власти. В абсолютной и неограниченной власти. Над всем, что мыслит. Что движется. Что существует.

Инстинкт привел Щуро в компанию ВИН. Продемонстрировав несколько необычных трюков президенту компании, он был сразу же назначен начальником охраны Главного Корпуса. Остальное было делом правильной политики.

Мозг Щуро работал сейчас как компьютер генерального штаба, которому поручили проиграть все варианты всех войн, которые когда-либо вело человечество.

Мозг Щуро плавился от бешеного напора исковерканных и перевранных Виртуальной Реальностью воспоминаний. Они были убийственно ярки, почти безупречны, но... В них все происходило несколько иначе! В них все происходило так, как хотелось бы Щуро уже задним числом, когда он прокручивал в памяти самые "ударные" моменты своей биографии.

Щуро проживал их заново. Спускал курок раньше. Зарабатывал денег больше. Становился директором ВИН быстрее. Эксплуатировал своих сотрудников еще уверенней, чем на самом деле.

Щуро всегда стремился к абсолютной власти, но предпочитал сильно не высовываться. Практически всегда он действовал через поставных лиц. Салмаксов, например, был телесной оболочкой, вместилищем для амбиций Щуро. Он должен был болтать с трибун о том, о чем Щуро распространялся за бутылкой хорошего коньяка.

Потом началось самое интересное. Июнь 2036 года. Воспоминания о совсем недавних событиях. Щуро в постели с Надеждой. Снова он же в постели с Надеждой. Снова он же там же с ней же. Щуро казалось, что его сейчас хватит инфаркт. Надежда все не отпускала. Потом - яркая вспышка и кровь на руках.

Смена кадра.

Щуро убирает Салмаксова с поста руководителя Той Самой Партии. Занимает его сам. На всех рекламных цеппелинах - улыбка Щуро. Щуро баллотируется в президенты России.

Затем события самых недавних дней. И здесь ему стало совсем уж не по себе. Все встречавшиеся ему люди гибли от его руки. Щуро, конечно, знал, что он не сахар. Но чтобы до такой степени...

И наконец, сквозь белое как снег лицо Августина, застреленного Щуро-виртуальным без лишних прелиминарии, проступили абсолютно гладкие, строгие, как сама геометрия, грани алмаза "Сердце Тайги". И, промерзая насквозь космическим холодом, Щуро осознал, что своего сердца ему действительно мало.

Потому что его нет. Вместо сердца в его тело врастал грандиозный алмаз. Идеальный Катарсис. Идеальный Катарсис. Откуда он взялся, этот Идеальный Катарсис?

Мак-Интайр практически не сомневался в том, что "Навахо" станет ему саркофагом. К своему удивлению, он ошибся. Оба вертолета смогли прорваться к крыше и благополучно зайти на посадку.

Страшно было подумать, что произошло бы с компанией ВИН, не примени Щуро турбулентное оружие.

Тогда все семь вертолетов сейчас оказались бы на крыше Главного Корпуса и на ВИН обрушилась бы мощь без малого семидесяти отлично вышколенных коммандос. Но и двадцать представляли очень и очень грозную силу.

Крыша была размерами с добрую половину футбольного поля. Когда Мак-Интайр соскочил на розовый стеклопластик из десантной двери "Навахо", он совершенно не к месту представил себя голкипером университетской сборной. В университете, впрочем, он никогда не учился и в футбол играть не умел.

Мак-Интайр всадил убийственный заряд картечи в ближайшего из охранников. Вслед за его "ремингтоном" заговорили "мистрали" двух десятков коммандос.

Через восемь минут крыша была полностью очищена.

Это немного подняло настроение Мак-Интайру. Если и дальше они будут продвигаться такими темпами, у них есть шансы очистить весь объем Главного Корпуса за двести двадцать четыре минуты. При условии, конечно, что подземных этажей ровно двадцать.

Коммандос потеряли двоих. Это несколько обескуражило Мак-Интайра. Опять же, если бой на крыше считать показательным, последний боец ляжет на втором подземном этаже.

- Какая ерунда лезет в голову, Стэн! - крикнул он Мэрдоку, который, присев на одно колено в десяти метрах от него, тщился нащупать пульс на шее неподвижно лежащего коммандос.

Мэрдок посмотрел на Мак-Интайра с полным непониманием. Вообще, лицо человека в противогазе всегда носит странноватое недоуменное выражение. Дескать, какого черта я надел эту штуку?

На какое-то время коммандос получили передышку. Никаких признаков спуска на восьмой этаж с крыши видно не было. Тем лучше. Тем меньше думать.

На крыше из кумулятивных зарядов был быстро выложен аппетитный овал. Мак-Интайр крикнул: "Go, go!" (Здесь: "Давай, давай!" (.англ.)). Взметнулись пары расплавленного пластика, и услугам коммандос был предоставлен овальный люк, в который при желании можно было бы уронить джип.

На восьмой этаж полетели гранаты с нервно-паралитическим газом. Вслед за ними отправились гранаты осколочно-фугасные. И только после этого в зеленый газовый полумрак спрыгнул самый дюжий коммандос с двумя ультразвуковыми станнерами, которые должны были оглушить все, что выжило после огневой подготовки.

Но протрещала очередь, и охранник упал с прошитыми легкими, в которые сразу же с превеликой радостью ворвался нервно-паралитический газ.

Кто-то шарахнул в пролом из гранатомета. Где-то под крышей ухнуло, но результаты были, мягко говоря, неочевидны.

Некоторое время еще помялись на крыше. Все были взвинчены до той самой крайней степени, когда каждый миг промедления воспринимается вечностью. В такие минуты лучше идти под пули, чем ждать Рождества на крыше чужого дома в чужом краю.

Не спрашивая разрешения Мак-Интайра и не дожидаясь его приказа, на восьмой этаж спрыгнули сразу трое. Газ постепенно рассеивался, и можно было видеть, как в ходе полутора минут ожесточенной перестрелки их изрешеченные тела одно за другим затихли.

На земле взорвался поймавший брюхом бетонную дорожку "Навахо".

"Sinn fein. Sinn fein amhain!" ("Мы сами. Только мы сами!" (ирл.)), - полыхнул перед мысленным взором Мак-Интайра девиз Ирландской Республиканской Армии.

Вся его жизнь прошла под этим девизом, и он не собирался отступаться от него из-за какого-то живучего ублюдка, который залег на восьмом этаже в противогазе с крупнокалиберным пулеметом, обложившись предварительно десятью ящиками боеприпасов.

Только он сам, он сам, Мак-Интайр, может сделать то, что не по силам цвету королевского Девонширского полка во главе с потомственным бароном сэром Стэнли Мэрдоком.

В зубах Мак-Интайра развалился окурок сигары. Неистовый ирландец спрыгнул вниз.

В конце коридора стоял человек. И противогаза на нем не было.

Августин опустил оружие. Он имеет право знать, в кого стреляет. Он имеет право на любопытство. В конце концов, все те, кто ввалился через пролом на охраняемую киборгом Кабаллосом территорию, должно быть, уже мертвы. Августин позволил себе минуту передышки.

Вдруг грудь Августина взорвалась жгучей болью.

Как и в мировой ВР, в локальной виртуальной сети компании ВИН было предусмотрено место для физической боли. Причем, в отличие от ВР, боль эта не подвергалась каскадной трансформации с целью понижения ее уровня. Она была просто болью, если, конечно, этого хотел господин Щуро. В случае с Августином Щуро хотел этого особенно сильно.

Собственно, в этом и заключалась примитивная пытка Щуро: раз уж сегодня, в понедельник, пробил его звездный час, значит, Августин Депп без лишней болтовни будет убит - бессмысленно думать над тем, как его можно было бы использовать! Но прежде пусть переживет свою смерть в теле киборга.

До сих пор в Августина не было выпущено ни единой пули.

Скорее всего, те, кто мог бы выпустить их, были мертвы. Так думал Августин. Но он понял, что ошибся.

Навстречу ему шел человек, чья шея, руки и лицо были залиты кровью. Его седые волосы были длинны и густы. Сивые пряди липли к потному лбу. В его руках было мощное ружье.

На человеке была форма. Не русская. Нет.

Августин вглядывался в полумрак коридора.

Августин не стрелял.

В конце концов, он имеет право на любопытство.

Голоса Неба с гаденькими заковыристыми интонациями господина Щуро все не было.

"Может быть, он занят другими делами? Может быть, он решил, что я стал послушным мальчиком и за мной не нужен неусыпный контроль? Я, в конце концов, уже замочил несколько незнакомых людей..."

Августин стоял и смотрел, как истекающий кровью человек идет прямо на него. Это становилось опасным. Но Августин не стрелял.

В седовласом человеке с худым скуластым лицом он узнал Вальдиса.

Сильно постаревшего Вальдиса.

Соперника.

Своего мертвого, как ему казалось, соперника. Человека, которого он уже однажды убил на дуэли в тот осенний день 2026 года.

Но Вальдис не узнал в киборге Кабаллосе того восемнадцатилетнего щенка, который, нарушив все джентльменские и божеские конвенции, выстрелил в него раньше времени. Того мальчишку, что, обезумев от страха и любви к Рут, пустил две пули ему в спину. Это было так же невозможно, как узнать в аватаре мировой ВР его владельца.

Киборг Кабаллос застыл в оцепенении.

Августин закрыл глаза. Августин думал и вспоминал. Августину было совестно, а вместе с ним было совестно и Кабаллосу.

Странное поведение человека в форме русской морской пехоты не укрылось от идущего в сомнамбулической решимости Вальдиса. Но ему было плевать. Ему было недосуг доискиваться до причин. Вальдис всегда жил под девизом "пока дышу - стреляю".

И он стрелял. Второй поток картечи киборг второго поколения получил в живот.

Вальдис медленно приближался.

Вальдис перебрасывал ружье вверх-вниз и стрелял. Перебрасывал затвор и стрелял.

Августину было очень больно. Но он не мог ответить Вальдису тем же. Ему было бы достаточно, даже не целясь, спустить курок, чтобы его автоматический пистолет Леонова изрешетил Вальдиса.

Но Августин не мог убить Вальдиса во второй раз.

Августин вспомнил о своем отце.

Возможно, сейчас "мистраль" сносит ему череп. Возможно, именно в эти секунды вершится его судьба. Вершится Августином.

Вальдис был совсем близко. Его ружье по-прежнему изрыгало потоки картечи.

Августин, объятый ступором, медленно опустил глаза вниз и посмотрел на свое, то есть киборга, тело.

На нем не оставалось ни единого живого места. Лохмотьями свисало синтетическое мясо, у его ног растеклась огромная кровавая лужа. Силиконовые кости с вольфрамовым уплотнителем торчали наружу. Было очень, фантасмагорически, нестерпимо больно. Но Августин по-прежнему оставался в сознании.

Вальдис не останавливался. В искореженное тело Кабаллоса впились еще четыре заряда.

Вальдис мерил шагами коридор. Его глаза были широко открыты. В них горела решимость умереть с оружием в руках. Его губы были плотно сжаты. Губы профессионального убийцы. Он остановился только тогда, когда кончились патроны.

Он остановился в трех шагах перед Кабаллосом. Он не понимал, отчего он стреляет в парня вот уже пять минут, а тот стоит и смотрит на него в полном отупении. Почему, в конце концов, он сам до сих пор жив?

И это непонимание как нельзя лучше читалось в ледяном взгляде Вальдиса.

Августин не двигался. Ему было все равно. Пускай Вальдис убьет его. Так будет справедливо. Так будет правильно. Иного понимания правильного и справедливого он себе не мыслил.

- Ты что, парень, киборг? - прохрипел Вальдис, опуская никчемный "ремингтон".

Он смотрел на силиконовые сочленения разодранного пулями противника. Вальдис мог бы и не спрашивать - и так все было ясно.

Киборг Кабаллос не ответил. Августин был морально уничтожен еще десять минут назад, когда узнал в окровавленном человеке Вальдиса.

"Покупай "Магнум-225"! Пистолет года и оружие века!" - воскресла в его мозгу фраза, которая вертелась у него на языке в тот осенний день новомодной дуэли.

Голоса Неба не было в Виртуальном Мире. Он исчез. Надолго ли?

Но Августину было все равно. Он уже не помнил ни об отце, ни о "мистрале". Он помнил только о том, как однажды, десять лет назад, предательски, подло, нечестно, убил человека. Не столь важно, что убитый остался жив. Важно то, что для Августина Вальдис был мертв, а теперь воскрес из мертвых.

И тут киборг второго поколения Кабаллос сделал совсем странную вещь. Он снял со спины переносной зенитно-ракетный комплекс "Жало" и протянул его Вальдису. Справедливость должна восторжествовать. Пусть даже десять лет спустя.

- А теперь ты можешь убить меня, Вальдис. Это будет честно, - прорычал речевой синтезатор Кабаллоса непривычным Августину баритоном.

Глаза Вальдиса округлились. Похоже, его не слишком часто называли так.

Августин, а вместе с ним и киборг, закрыл глаза. Он приготовился к боли. К новой порции чудовищной боли, которая разорвет его мозг на тысячу мелких частей, потом снова соберет их вместе и снова превратит все это в хаос.

Вальдис не отказался от предложенного оружия. Он взял его, отошел на двадцать шагов в один из тупиков коридора и приладил трубу к плечу. Прищурился. Вполне, надо сказать, профессионально прищурился. Затем нажал на спусковой крючок.

Этого с лихвой хватило бы даже на бронетранспортер.

Киборг Кабаллос был спроектирован на совесть. Он был сделан лучшими специалистами ВИН. Но мозгов у него не было. Ему нечем было думать и нечем было додуматься до чего-нибудь, что спасло бы его физическое существование. И потому он погиб.

На время, конечно. Ибо от убитого киборга всегда остается центр регенерации. И все-таки киборг воскресший - это уже совсем не тот киборг. Он другой.

Ядро регенерации жило по своим собственным законам.

Оно делало только то, что требовалось, и ничего лишнего. Оно выпустило десяток щупалец, которые сразу же занялись поисками. Они шарили по коридорам восьмого этажа. Они искали органические соединения. Или, на худой конец, легкоусвояемые неорганические.

Кабаллос отличался от Пьеро тем, что был в четырнадцать раз дешевле. Но и переборчивость в питании у него была неизмеримо выше - в ядре регенерации отсутствовал блок низкотемпературного катализа-синтеза.

В коридоре было нечем поживиться. Пластик. Бетон. Жесть. Гильзы. Тяжелая неорганическая гадость, из которой не построишь нового киборга и за сутки. Но зато на полу напротив пролома в крыше сыскалось кое-что интересное. Четыре трупа. Убитые Кабаллосом люди в форме без знаков отличия. Щупальца занялись ими.

"Семнадцать процентов", - отозвалось в мозгу у Августина.

Он ничего не видел. Перед глазами его была черная дыра размером со Вселенную.

Боль уже ушла. Было только липкое ощущение расширения тела. Августину казалось, что он раздувается словно резиновый шар, который наполняют водой.

"Видимо, обещанная регенерация идет полным ходом, - грустно заметил Августин. - И значит, мне еще придется потрудиться в роли киллера. Так, наверное, чувствовал себя джинн в бутылке Аладдина".

Пока одни щупальца занимались телами убитых коммандос, другие искали нового пропитания. Кадка с фикусом, чудом уцелевшая в диспетчерской. Земля. Слой торфа. Ствол и мясистые листья.

"Двадцать девять процентов", - было сообщено Августину. Он лежал совершенно неподвижно. Двигать было нечем.

"Пятьдесят процентов". Щупальца съели корзину с полимерсодержащим мусором, скрытую за фальш-панелью. Киборг должен быть подвижным, а не скрипеть, как Железный Дровосек. Для этого нужны качественные полимеры.

"Пятьдесят восемь процентов", - отрапортовал центр регенерации. Августину казалось, что это длится целую вечность. Даже дольше, чем вечность.

Щупальца впились в нейронно-волокончатый ствол управляющей дверями грузового лифта системы. Новому киборгу нужны не только мышцы, но и магистрали для передачи информации.

"Шестьдесят три процента..."

И вдруг произошло нечто неожиданное.

Мозг Августина уловил сильную вибрацию, которая шла откуда-то извне и, похоже, не имела к процессу регенерации никакого отношения. Вибрация усиливалась. Она нарастала с каждой минутой, пока не превратилась в чудовищный электронный рев, от которого угрожали лопнуть барабанные перепонки.

Вибрация прервалась так же внезапно, как и началась. Ощущение тела вновь заполнило его сознание.

"Что это?" - спросил себя Августин. Если бы он не был атеистом, он бы задал этот вопрос Господу Богу.

Глава 18

МЕСТО ДЛЯ НЕУДАЧ

Он лежал в капсуле входа. Его руки и ноги были руками и ногами Августина Деппа, а не конечностями киборга Кабаллоса. Похоже, кошмар окончился. Или, по крайней мере, прервался.

То ли процесс регенерации пошел не так, как надо, то ли... Однако антуражи лаборатории "Техкиб-4" быстро привели Августина в критическое расположение духа.

"Щуро утверждал, что плановые отключения у них не предусмотрены. Обещал, что лично отключит меня, когда сочтет нужным. Или когда у меня мозги через уши потекут. Раз это вовсе не плановое отключение, какие бывают в мировой ВР, значит, это внеплановое отключение. Когда идут бои на территории Главного Корпуса, многие вещи могут случаться вне плана. Даже если это план господина Щуро. А коль скоро так, значит, нужно пользоваться случаем!"

Августин не спешил шевелиться. Он приоткрыл один глаз. "Если есть охраняемый, значит, должна быть и охрана".

Охрана, разумеется, была.

Трое молодцов в форме ВИН. Красные морды. Крепкие ноги. Не обезображенные интеллектом лица. Лица "одноклеточных". На шее каждого - противогаз. Сигнал химической тревоги - и противогазы переместятся на их рожи.