Чтение 26–й страницы книги ~Пятая волшебница~

* * *

Вначале она ощутила лишь слабую отдаленную вибрацию, почти неразличимую.

Потом возникло еле уловимое ощущение, продолжавшееся миг, не больше.

Но этого было достаточно.

Кроме сидящей на черном мраморном троне Фейли, в Святилище не было никого. Она пришла сюда, как приходила ежедневно, чтобы подготовиться к "причастию кровью". Однако последние несколько часов мысли волшебницы были заняты совсем иным: тем, что она недавно ощутила.

Улыбнувшись, она поднялась с массивного кресла, воспарила над ним и заскользила над полом. Задержавшись над алтарем, первая госпожа Шабаша медленно провела длинным накрашенным ногтем по его поверхности, словно лаская страстно желаемого любовника.

"Они здесь, - думала первая госпожа Шабаша. - Я почувствовала в Пазалоне мужскую "одаренную" кровь. Верховный маг и Избранный здесь. - Она прикоснулась ладонью к висящему на ее шее Парагону. - Они пришли за тем, что я отняла у них: за женщиной и Камнем".

Вот уже более трехсот лет она не ощущала присутствия никакой другой "одаренной" крови, кроме крови остальных сестер. И чувствовалось, что мужчина, в чьих жилах течет эта кровь, делает все, чтобы не выдать ее присутствия. Потому ощущение и оказалось столь кратковременным. Но это не имело ровным счетом никакого значения. Фейли не сомневалась в том, кто явился в Пазалон, и послала служанок за Сакку и командиром Фаворитов.

"Я не боюсь тебя, Виг. Может, это и неплохо, что ты окажешься здесь в такой судьбоносный момент", - подумала первая госпожа Шабаша, и ее карие глаза сверкнули безумным блеском.

Ее не интересовало, как Верховному магу Евтракии удалось преодолеть все поставленные на его пути препятствия и даже то, каким образом он сумел пересечь море Шорохов. Все это будет выяснено позже. В данный момент важно было одно - он здесь. И когда она наконец доберется до него, то заставит своими глазами увидеть, как свершается предназначение Шабаша и над миром воцаряется владычество женской "одаренной" крови.

Поджав губы, Фейли провела рукой по рассыпавшимся по плечам волосам. "Нам многое пришлось пережить вместе, Виг, но еще большее предстоит - перед тем, как ты умрешь".

Она перевела взгляд на белый мраморный алтарь. "Избранный станет свидетелем твоей смерти, старик". Внезапно в голову Фейли пришла новая интересная мысль. "Может, и не стоит торопиться убивать принца. Его кровь изумительного качества, и, кроме того, он может дать мне то, в чем я давно нуждаюсь, - возможность приструнить вторую госпожу Шабаша. Сакку слишком часто стала мне перечить и должна понести за это суровое наказание. Однако сейчас ее помощь нужна мне как никогда. И если она получит то, чего так страстно желает, то управлять ею станет легче".

Размышления волшебницы прервал вызванный ею командир Фаворитов Дня и Ночи.

- Я живу, чтобы служить, - произнес он, опустившись на одно колено.

Сакку, в алом бархатном костюме для верховой езды, высоких сапогах и с неизменным кнутом в руке, появилась следом за капитаном, причем на лице волшебницы было столь высокомерное выражение, словно она была крайне недовольна тем, что ее потревожили.

Фейли посмотрела в угрюмые глаза Клюге, на его неприглаженные, достающие до плеч волосы и неровный шрам на левой щеке. Как всегда, он был при оружии.

- Сегодня, капитан, я позволяю тебе говорить, не испрашивая на то разрешения.

- Что-то случилось, госпожа? - спросил Клюге, поднимаясь.

- Да, - ответила волшебница. - Верховный маг и Избранный здесь, в Пазалоне. У тебя появился еще один шанс разделаться с ними, - она парила в воздухе, следя за реакцией капитана.

Тот стоял, как громом пораженный, не веря в свою удачу, хотя и понимал, что эта новость повлечет за собой немалые проблемы. Клюге считал миссию в Евтракии незавершенной не только потому, что этим двоим удалось уцелеть, но и по другой, глубоко личной причине. В особенности это касалось Тристана, которого он хотел бы видеть мертвым в первую очередь. А капитан был не из тех, кто останавливается на полпути, и ради достижения своей цели готов был пойти на любой риск.

Фейли прекрасно понимала, какие чувства должен был испытывать Клюге к принцу, а также то, что убить его капитан будет стремиться, главным образом, из-за стоящей рядом с ним женщины, а вовсе не выполняя ее, первой госпожи Шабаша, приказ.

Сакку тоже не проявила неожиданных эмоций. Ее, конечно, встревожило известие о появлении Верховного мага и Тристана, но страстное, испепеляющее вожделение, которое она испытывала к Избранному, оказалось куда сильнее.

- И ты знаешь, где они, госпожа? - спросил Клюге.

- Нет, не знаю. Ощущение "одаренной" крови было слишком кратковременным, и определить их местонахождение я не успела.

- Я немедленно вышлю поисковые отряды, - сказал капитан. - Мои люди отыщут их в течение нескольких дней. Им доставит немалое удовольствие свести счеты с теми, кто сумел однажды избегнуть своей участи. - На губах Клюге заиграла мстительная улыбка.

- В этом нет нужды. Они, без всякого сомнения, пришли сюда за Камнем и Шайлихой, так что явятся к нам сами. И держи язык за зубами, капитан, никому ни слова о происшедшем. Остальным сестрам я расскажу сама. А так же никакой суматохи в Цитадели, в особенности рядом с покоями сестры Шайлихи. Охрану тем не менее следует удвоить. Маг и принц захотят пробраться в Цитадель, и неизвестно, в каком месте они попытаются сделать это. Постоянно лично проверяй все входы и выходы.

Клюге, уже почти пришедший в себя от шока, теперь был ошеломлен тактикой первой госпожи Шабаша. Маг, и Избранный в Пазалоне, и никто не знает, где они и как им это удалось. Однако Фейли, похоже, это ничуть не волнует; напротив, у нее такой вид, словно она рада возможности в очередной раз продемонстрировать свое могущество. Внезапно капитану припомнился день тренировочных сражений "до смерти", когда его почтила своим посещением Сакку. Именно тогда она приказала ему удвоить охрану, не сообщая никому об этом. Он словно воочию видел перед собой вторую госпожу Шабаша, прикрывающуюся зонтиком от солнечных лучей и хладнокровно отдающую свои распоряжения. Ничего удивительного в таком ее поведении он не заметил. А вот планы Фейли приводили его в недоумение. Что сказала в тот день Сакку? "Я, возможно, недооценила их обоих..." Она говорила о Верховном маге и Тристане.

Капитан посмотрел в глаза первой госпожи Шабаша, пытаясь понять, чем объясняется ее безмятежное спокойствие: то ли непоколебимой уверенностью в своих силах, то ли безумством ее "одаренной" крови. Впрочем, это не имело значения. Он будет ревностно выполнять ее приказы, пусть даже ценой собственной жизни, и не упустит шанса насладиться страданиями ненавистных ему людей.

- Мне бы хотелось коснуться еще одной темы, - заявила Фейли без всякого выражения. - Вот уже некоторое время мне известно о том... как бы это получше выразиться?.. о том, как вы "используете" друг друга. - Она помол чала, давая им возможность вникнуть в смысл сказанного. Клюге, как и следовало ожидать, выглядел ошеломленным. Сакку же задрожала от ярости, лицо ее исказилось, глаза прищурились. - Это следует прекратить. Причем немедленно. Капитан, я не стану наказывать тебя за проявленное неблагоразумие, веря в то, что в дальнейшем ты будешь беспрекословно следовать моим приказам.

Клюге прикрыл глаза. "Что ж, если Сакку не может принадлежать мне, меня утешит лишь то, что единственный мужчина, которого она вожделеет, умрет в страшных мучениях от моей руки".

Вторая госпожа Шабаша шагнула к Фейли. Ей было наплевать на капитана Фаворитов, хотя, конечно, в этой жалкой стране он лучше других мог удовлетворить ее извращенные потребности. Но дело совсем не в Клюге - речь шла о власти!

- Я отказываюсь обсуждать с тобой это! - злобно прошипела она.

- А тебя никто и не заставляет, сестра, мои распоряжения обсуждению не подлежат, - небрежно обронила Фейли. - Однако я могла бы предложить тебе кое-что взамен. Избранный в Пазалоне, и я пришла к выводу, что имеет смысл использовать его перед тем, как предать смерти. - Она улыбнулась, понимая, что ее план не только приведет вторую госпожу Шабаша в восторг, но и вернет эту заблудшую овцу в стадо. - Задержись, я объясню тебе все подробно.

- Это все. Можешь идти, - обратилась она к Клюге, окинув его насмешливым взглядом. - И не забывай, в скором времени нам непременно нанесут визит.

С трудом овладев собой, капитан опустился на одно колено и выдавил:

- Я живу, чтобы служить.

* * *

Испытывая ужас и отвращение, Тристан плыл под водой, и казалось, этому не будет конца. Его легкие пылали огнем, веки были плотно сжаты. Виг, вцепившийся в левую руку принца, не давал ею пользоваться, что еще больше затрудняло движение. Яростно молотя ногами и отчаянно загребая свободной рукой, Тристан прокладывал свой путь в мутной, вонючей воде.

И дело было не в том, что принц боялся или не умел плавать под водой. Сильный пловец, он всегда любил нырять и часто опускался к самому дну водоема. Но здесь все было по-другому. Глаза не открыть, левая рука бездействует... его жизнь сейчас зависела не от него самого, а от Гелдона, с которым он и знаком-то был всего несколько часов.

Но наибольшее отвращение вызывала сама вода, теплая и такая густая, что в ней было трудно плыть. Он содрогался от отвращения, когда его лица касались какие-то осклизлые предметы, не сомневаясь, что это не что иное, как фекалии или другие продукты жизнедеятельности людей и животных Гетто. Время от времени правая рука Тристана касалась стенок туннеля, покрытых толстым слоем вязкой густой слизи. Хотя под водой принц не чувствовал запаха, но прекрасно помнил свои ощущения перед тем, как нырнуть. Время от времени на него накатывала тошнота, а больше всего пугала мысль, что, если ему не удастся сдержать приступ рвоты, он попросту захлебнется и утонет. Сил оставалось все меньше и меньше.

Внезапно старый маг отпустил его руку.

"Мы добрались до выхода из туннеля! - прозвучало в изголодавшемся по кислороду мозгу Тристана. - Сейчас Виг протискивается сквозь отверстие". Желание открыть глаза и рот стало почти непреодолимым, легкие, казалось, вот-вот разорвутся. Наугад ощупывая пространство вокруг себя, принц наткнулся на осклизлую стену туннеля и, придерживаясь за нее одной рукой, стал продвигаться дальше. Вдруг его рука потеряла опору - это был выход из туннеля.

Несмотря на все усилия мага, отверстие оказалось очень узким, с рваными краями. Сквозь него можно было лишь протиснуться, да и то с великим трудом. Наконец Тристан с облегчением осознал, что его голова высунулась из туннеля, и, предчувствуя близость момента, когда сможет вдохнуть в нестерпимо горящие легкие воздух, рванулся наверх. Это было ошибкой. Он застрял в тесном проеме. Принц на ощупь попытался определить, что мешает ему всплыть, обнаружил причину, и его охватило отчаяние.

Эфес дреггана зацепился за рваный край выходного отверстия. Из последних сил закинув руку за спину, Тристан попытался нащупать рукоять меча и высвободиться из плена.

Знакомый звон удлиняющегося лезвия дреггана в воде прозвучал особенно громко - принц случайно задел рычаг на рукоятке. Острый конец меча прорвал ножны и вонзился в стену туннеля. Тристан шарил рукой в поисках рычага, рассчитывая вернуть лезвие в исходное положение.

Воздуха не хватало. Принц предпринял еще одну отчаянную попытку, но ослабевшая рука соскользнула с эфеса, так и не найдя вожделенного рычага.

В угасающем сознании Тристана прозвучали последние слова сказанные карликом: "Вы можете погибнуть тут... вы можете погибнуть тут... вы... можете... погибнуть... тут..." И потом, словно ниоткуда, донесся еле слышный шепот: "Шайлиха... прости меня".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Тристан не раз слышал рассказы о Вечности, но никогда не думал, что там может клубиться такой туман. Сквозь него почти ничего не было видно. Потом вдали он заметил плещущихся в воде двух человек. "Забавные развлечения у нас в Вечности, - пронеслась мысль. - И эти люди полностью обнажены. Надо полагать, и я тоже". Принц улыбнулся, представив себе Эвелин из дома Норкроссов. Уж она-то, наверное, ничего не имеет против подобных обычаев. А ее родители? Тристан смущенно хмыкнул. Нет, он не хотел бы встречаться с ее отцом. И вообще сначала следует найти своих родителей и рассказать, насколько он раздавлен тем, что не смог защитить их в тот ужасный день, когда напали крылатые монстры. А как объяснить им, что произошло с Шайлихой?..

И не в силах справиться с этим ужасом, принц снова потерял сознание.

Когда он опять пришел в себя, то услышал голос Вига, пытавшегося привести его в чувство. Тристан ощутил сильный приступ тошноты, перевернулся на живот, и его вырвало. В конце концов он с большим трудом сел и увидел мага и карлика, с тревогой взиравших на него. Принц был совершенно обнажен, он промок и окоченел.

После того как в глазах у него более или менее прояснилось, он увидел, что его спутники полностью одеты. И тут он вспомнил все. "Туннель, грязная вода, зацепившийся за что-то в стене меч. Я угодил в ловушку и чуть не захлебнулся..."

Виг знакомым движением вскинул бровь.

- Я уж было подумал, что ты никогда не вернешься в этот мир. - Он опустился на колени рядом с Тристаном, внимательно вглядываясь в его лицо. - Ничего, жить будешь. Я привел бы тебя в чувство раньше, если бы мог прибегнуть к магии, но, увы, пришлось полагаться только на силу природы. После того, конечно, как я прочистил тебе легкие.

Надрывно кашляя, принц оглянулся по сторонам и увидел, что лежит в тени огромного дуба. К низкой ветке дерева были привязаны три оседланные лошади. В чистом голубом небе разгоралась утренняя заря, птицы и насекомые уже завели свои дневные песни. Вливаясь в радостный хор природы, весело журчала река.

- Как я выбрался? - по-прежнему кашляя, спросил Тристан.

- Когда мы вынырнули на поверхность, тебя рядом не оказалось, - сказал старик. - Знай: своей жизнью ты обязан не столько мне, сколько Гелдону. Это он первым заметил поднимающиеся к поверхности воды пузыри и тут же нырнул снова. - Маг поднял лежащий на траве дрегган. Его ножны были прорваны, но сам меч, похоже, не пострадал. - Когда Гелдон нашел тебя, ты, словно бабочка, висел, пришпиленный мечом к стене.

- Знаешь, Виг, я видел Вечность. Все было покрыто туманом, и рядом со мной кто-то плескался в ручье, - вспомнил принц. - На них не было одежды, - добавил он смущенно, чувствуя, что маг не очень-то ему верит.

Старик прищурился и оттопырил щеку кончиком языка.

- Ты видел начинающий подниматься утренний туман, - насмешливо произнес он. - Он здесь куда гуще, чем в Евтракии. А потом ты видел Гелдона и меня. Мы выстирали свою одежду, а заодно смыли с себя грязь. - Он по казал на сохнущую одежду, развешанную на нижних ветвях дуба. - Твои вещи тоже выстираны, и мы вымыли тебя, пока ты был без сознания. - Бровь мага снова взметнулась вверх. - Полагаю, сейчас тебе стоит одеться. Как думаешь, ты сможешь сесть в седло? Фаворитов поблизости вроде бы нет, но все же надолго задерживаться здесь не следует.

Тристан перевел взгляд на карлика, его ошейник и тяжелую цепь. "Спасая меня, он рисковал своей жизнью", - подумал он. Все прежние опасения относительно Гелдона теперь растаяли без следа.

- Я очень благодарен тебе, друг. Никогда этого не забуду!

Придерживая рукой цепь, горбатый карлик улыбнулся лежащему на траве мокрому обнаженному принцу.

- Не стоит благодарности, - отозвался он. - Надеюсь, вскоре тебе представится возможность щедро расплатиться и со мной, и с Пазалоном. - Гелдон повернулся и зашагал в сторону лошадей.

Одевшись, Тристан почувствовал себя куда лучше, несмотря на то что одежда была еще не совсем сухой. Перевязь с дрегганом заняла свое место, следом принц закинул за спину колчан с ножами. Потом все трое завернулись в припасенные для них Гелдоном плащи, сели на лошадей и углубились в лес, который рассекала неглубокая речка, избавившая одежду всадников, да и их самих от последствий пребывания в коллекторном стоке.

Чалую лошадку Тристана, конечно, было невозможно сравнить с Озорником, и принц с грустью вспомнил любимого коня. По дороге он с любопытством вглядывался в окружающий пейзаж и нашел, что природа этой страны очень похожа на Евтракию. Правда, из леса иногда доносились непривычные звуки, но большая часть встречавшихся птиц и мелких животных были знакомы Тристану.

Он расспрашивал Гелдона о здешних жителях, о Цитадели и Фаворитах. При упоминании о Клюге и его крылатых воинах сердце принца яростно билось, а кровь бежала быстрее, вызывая легкое покалывание во всем теле. Карлик объяснил, что окольный путь, которым они движутся вдоль Черной реки, займет два дня. Тристан считал, что они не должны терять время зря, но Гелдон остался непреклонен. "Повсюду шныряют патрули Фаворитов, - заявил он, - и ехать по главному тракту - верный способ привлечь к себе внимание, а этого нам любым способом следует избегать". В конце концов принц вынужден был согласиться.

При малейшей возможности он старался составить себе впечатление о людях, населяющих эту страну. И то, что он видел, отнюдь его не радовало. Пазалонцы выглядели угрюмыми, печальными и вялыми, словно им было все равно, как течет их жизнь. По большей части люди были плохо одеты; чувствовалось, что они бедствуют. "Волшебницы приносят с собой только горе и страдания, - думал Тристан. - И теперь моя сестра, единственный оставшийся в живых близкий мне человек, стала одной из них..." Внезапно он ощутил тяжесть дреггана за спиной - словно напоминание о своем долге. Сейчас нужно сделать все, чтобы постараться спасти ее.

Ближе к вечеру Гелдон свернул на восток и углубился в лесную чащу. Принц бросил на Вига вопросительный взгляд.

- А я думал, мы до самой Цитадели будем двигаться вдоль Черной реки, - обратился тот к карлику.

- Да, именно так я и собирался. Однако теперь пришел к выводу, что лучше обогнуть часть леса. На это уйдет больше времени, но другого выхода нет, - объяснил Гелдон, останавливая коня.

- Почему? - полюбопытствовал принц.

Карлик вскинул руку.

- Вот причина.

Тристан поднял взгляд и увидел стаю невероятно крупных хищных птиц. Они представляли собой нечто среднее между канюком и ястребом и были почти вдвое крупнее любых пернатых хищников, которых принцу доводилось видеть в Евтракии. Черные, стремительные, зловещие, они кружили над лесом; по всей видимости, там их ждала обильная трапеза.

- Чьей смерти они ждут? - спросил Тристан.

- Людей, - коротко ответил Гелдон, и лицо его исказилось от боли. - Нам непременно нужно объехать это место. Птицы кружат над долиной, где сейчас наверняка можно наткнуться на Фаворитов.

"Одаренная" кровь принца тут же бросилась ему в голову, взывая к отмщению. Он не мог не откликнуться на этот призыв, оказавшись в такой близости от крылатых чудовищ, погубивших его родных и магов Синклита. Дрегган, мгновение назад тяжело давивший на спину, внезапно стал легким, как перышко. Тристан явственно различал и его призыв - меч тоже жаждал крови.

Лицо принца окаменело.

- Я должен увидеть эту долину, - заявил он.

Виг подъехал к Тристану и пристально посмотрел ему в глаза.

- Это невозможно. - Сочувствуя принцу, маг все же предпринял попытку удержать его в узде. - Я запрещаю. Вспомни, зачем мы здесь. Вспомни о своей сестре! Нельзя ради собственной прихоти ставить под удар успех нашей миссии.

- Мне прекрасно известно все, что ты хочешь сказать, - медленно произнес Тристан, - но я должен это сделать, с вами или в одиночку, мне все равно. - Он поднял взгляд к небу, где кружили птицы, и продолжал сквозь стиснутые зубы: - Оставайтесь здесь, если хотите. Тебе, Виг, не остановить меня, ведь ты не можешь использовать свою силу, а дорогу я найду и без Гелдона. Птицы укажут путь.

Карлик испуганно взглянул на старого мага.

- Он что, и впрямь сделает это? И ты не в силах его остановить?

Виг не отрываясь смотрел в глаза Избранного, человека, которого знал с самого его рождения.

- Принц прав - у меня нет способа помешать ему, - отозвался он. - Все дело в природе его крови. Это она толкает Тристана на безрассудные поступки, а сдерживать ее он, пока не прочтет Манускрипт, не в состоянии. А прибегнуть к магии я сейчас действительно не могу. - Старик перевел взгляд на Гелдона. - Судя по всему, любые наши доводы ни к чему не приведут. А раз так, проведи нас туда самым безопасным путем. Одного я его отпустить не могу.

- Хорошо, - неохотно согласился карлик. - Но это безумие. Однако если иначе нельзя, слушайтесь меня во всем. Снимите плащи. Без них будет легче защищаться, если возникнет такая необходимость. Слезайте с лошадей и идите за мной. Храните полное молчание. Ни слова, пока я не заговорю с вами.

Принц и маг привязали лошадей к дереву и, сняв плащи, вслед за Гелдоном зашагали по густой лесной траве.

Местность медленно, но неуклонно повышалась. Вдруг карлик лег на землю и знаком показал спутникам последовать его примеру. Они медленно подползли к краю обрыва и заглянули вниз.

На глубине примерно трех сотен футов под ними раскинулась ровная площадка, в которую были врыты шесть деревянных столбов, примерно десяти футов в высоту. На конце каждого столба было горизонтально закреплено грубо вытесанное деревянное колесо. Колеса, поскрипывая, медленно поворачивались под порывами ветра.

Пять столбов из шести располагались на концах Пентангля, начертанного, по всей видимости, кровью; шестой был укреплен в центре символа Шабаша.

На каждом колесе находился человек.

Тристан разглядел, что люди были втиснуты между спицами колес. Руки и ноги каждого несчастного было переломаны, и их тела напоминали тряпичные куклы.

Принц, уже повидавший немало проявлений бессмысленной жестокости, был потрясен представшим перед ним кошмарным зрелищем.

Потом его взгляд привлек человек на центральном колесе. Это была светловолосая женщина, хотя выглядела она довольно необычно. У нее были крылья.

Но не такие, как у Фаворитов - черные, кожистые, а белые, покрытые перьями. Тело женщины не было просунуто между спицами, как у мужчин; ее просто привязали к колесу лицом вниз.

Тристан повнимательней пригляделся к мужчинам. У них тоже были белые крылья и светлые волосы. Он сделал знак, что хочет заговорить. Карлик, тоже знаком, показал, что следует отползти обратно и укрыться за гребнем.

Все трое так и сделали.

- Что это такое? - шепотом спросил принц. - Кто эти люди? Чем они навлекли на себя гнев Фаворитов?

- Здесь, в Долине Страданий, совершаются казни, - прошептал в ответ Гелдон. - Те, что на колесах, - галлиполаи, они зачаты от Фаворитов. На каждую тысячу детей крылатых воинов один рождается светловолосым, с белыми крыльями. Они считаются низшей расой, позором Фаворитов. Иногда, очень редко, в процессе взросления облик галлиполаев меняется, и к двадцати пяти годам их крылья и волосы становятся темными. В этом случае их признают за истинных Фаворитов. Однако если этого не происходит, в возрасте двадцати пяти лет галлиполаев убивают в Долине Страданий. Поговаривают, что они отличаются от Фаворитов и нравом, являясь добрыми созданиями.

- Но почему их подвергают столь ужасной казни? - спросил старый маг.

- Такая форма медленной смерти - еще один способ издевательства над несчастными, - отозвался карлик. - Им ломают кости, засовывают между спицами колес и оставляют так умирать. - Гелдон на мгновение прикрыл глаза. - Перед казнью Фавориты поят их элем, чтобы они не теряли сознание на всем протяжении экзекуции. - Чувствовалось, какую боль причиняют ему эти слова. - Галлиполаи редко мучаются менее трех дней.

- Те, что внизу, уже мертвы? - прошептал Тристан.

- Мне кажется, что да. Но не так давно, поскольку птицы начали приближаться к ним только сейчас. Хотя женщина, может быть, еще жива.

- Почему ты так думаешь? - спросил Виг.

- Вы наверняка заметили, что она привязана к колесу. Похоже, кости у нее целы, а раз так, она не истекает кровью и может выдержать дольше. С женщинами часто поступают именно так - те, кто доставляют их сюда, могут, прежде чем убить, делать с ними все что захотят, - ответил карлик, с трудом проглотив комок в горле.

Принц был потрясен. Внезапно в голову ему пришла одна мысль.

Когда воины вернутся, чтобы проверить, умерли ли уже их жертвы?

- Им нет необходимости возвращаться. - В голосе Гелдона послышалась напряженность, он посмотрел на мага. - Они и так здесь.

"Одаренная" кровь застучала в висках Тристана; возникло ощущение, будто меч за его спиной ожил.

- Где?

Карлик сочувственно посмотрел в лицо принца, обратившееся в маску смерти, и жестом показал, что нужно вернуться на гребень.

Они снова поползли наверх, Тристан осторожно выглянул из-за края обрыва. В Долине Страданий ничего не изменилось. Крылатые хищники между тем продолжали терпеливо кружить над головами.

Гелдон показал рукой вниз и вправо, на небольшой скалистый, поросший кустарником выступ.

- Там, - прошептал он одними губами. - Это так называемый мыс Грифов. Под ним два Фаворита дожидаются, пока пройдут три дня.

Виг, внезапно осознавший, что сейчас произойдет, попытался схватить принца за руку. Тот оттолкнул его и ринулся вниз.

Карлик в ужасе посмотрел на старика.

- Он всегда такой? - дрожащими губами спросил Гелдон.

Нахмурившись, маг кивнул. Они отползли от гребня обрыва и стали ждать - больше им ничего не оставалось.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Перемахнув через гребень обрыва, Тристан заскользил по сыпучему песку, стараясь двигаться как можно более бесшумно. Оглянувшись, он убедился, что у мага и карлика хватило здравого смысла не броситься за ним вдогонку.

Неслышно скользя вдоль гребня, принц оказался прямо над мысом Грифов. Никакого движения он не заметил, но услышал обрывки непристойного разговора и грубый смех. Припомнилось, что в последний раз он слышал голоса Фаворитов, когда, закованный в цепи, лежал у ног Клюге, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Тристан подкрался к самому краю выступа, сделал глубокий вдох и спрыгнул вниз.

Один из Фаворитов, увидев незнакомца, немедля выхватил свой дрегган, но принц оказался проворнее: рука его соперника еще продолжала свое движение, чтобы отразить молниеносный выпад, а снесенная с плеч голова уже упала на песок, вмиг пропитавшийся кровью. Второй Фаворит повторил ошибку Тристана, которую тот сделал в последнем тренировочном бою с Фредериком: он проследил полет и падение головы своего товарища, и этих мгновений принцу хватило для того, чтобы, нажав на рычаг, послать лезвие клинка в грудь крылатого воина. Сила удара опрокинула Фаворита на спину, и он умер, еще не коснувшись земли.

Тристан стоял, тяжело дыша и оглядываясь с таким видом, словно все это привиделось ему во сне. Оглядев себя, он обнаружил, что весь забрызган кровью. Он очистил лезвие меча о ветви кустарника и, вспомнив, что повредил ножны во время купания в водостоке, решил заменить их на ножны одного из убитых противников. Сделав это, он посчитал, что будет неплохо забрать у Фаворита и другое оружие. Наклонившись, принц заметил подвешенный к его поясу серебристый зазубренный диск с отверстием посредине; такими во время кровавой резни во дворце были убиты многие евтракийцы и несколько магов Синклита. Тристан отцепил его и снял с руки убитого дополняющую это страшное орудие подбитую металлом перчатку.

"Конечно, Виг прав, - уже с раскаянием подумал принц, чувствуя, что дыхание восстанавливается. - Без этого вполне можно было обойтись, но стоит ли так уж сильно осуждать меня за то, что я уважаю собственные клятвы? - Глядя на распростертые на земле тела убитых Фаворитов, он задавался вопросом, были ли они среди тех, кто напал на Евтракию. Может, кто-то из них расправлялся с магами или насиловал женщин, а потом принимал участие в глумлении над его матерью. - И все же, скольких бы я ни убил, - размышлял он, - мне не будет покоя, пока я не доберусь до Клюге и не разделаюсь с ним".

И Тристан начал спускаться в Долину Страданий.

* * *

К начертанному кровью Пентанглю принц приближался медленно и осторожно. С отвращением и ужасом разглядывая дело рук Фаворитов, он спрашивал себя, чем вызвана их безумная жестокость - приказаниями волшебниц или их собственной извращенной натурой? Ведь если сами Фавориты являются плодом магических ухищрений Фейли, наверное, то же самое относится и к галлиполаям? Просто те - неудачная ветвь. "Может, поэтому их и убивают, - подумал он. - Их существование доказывает несовершенство магических знаний волшебниц".

Тристан обошел Пентангль по периметру, разглядывая каждого из мужчин, вплетенных в колеса. Все они были мертвы. Женщина, привязанная к центральному колесу, была поразительно хороша собой. Между спицами свисали светлые волосы, роскошные, длинные, отливающие медом. Изогнутые дугой брови были того же цвета. Тристан решил почему-то, что глаза у нее должны быть голубыми. Прямой нос, розовые губы, высокие скулы и округлый, но в то же время сильный подбородок. На ее лице не было крови, и это позволяло разглядеть на щеках галлиполаи следы высохших слез.

"Удивительно, - подумал принц, - как царящие вокруг злоба и жестокость смогли породить подобную красоту? Как столь нежное создание могло появиться на свет от случайного соития жестокого воина и шлюхи?"

Оторвав взгляд от женщины, Тристан заметил на опушке начинающегося невдалеке леса что-то белое. Он подошел поближе, и его, даже после всего увиденного, пробрал ужас.

Это были бесконечные ряды крыльев галлиполаев.

Кипенно-белые, они были нацеплены на нижние ветви деревьев и покачивались на мягком ветерке. Здесь висели сотни крыльев, накопившихся, судя по всему, на протяжении многих лет. Это было настолько тягостное зрелище, что принц попятился, испытывая острое желание оказаться где угодно, только не в этом кошмарном месте.

- Ужасно, не правда ли? - послышался за спиной голос Гелдона. - Многим из этих крыльев сотни лет. Эта картина так понравилась Фейли, что каждый раз, когда появляется новая пара крыльев, она присылает сюда одну из волшебниц, и те с помощью заклинаний сохраняют их в первозданном виде.

"Одаренная" кровь Тристана тут же вскипела. Белые срезанные крылья напомнили ему о мертвых евтракийских женщинах и девушках, которых Фавориты жестоко насиловали, а потом сваливали их мертвые тела в груды.

Принц повернулся к карлику и магу. Сложив руки на груди, Виг медленно оглядел Тристана сверху донизу, приметив все - и забрызганную кровью одежду, и висящий на поясе серебристый диск. Ему припомнились слова Фегана, сказанные той ночью в Призрачном лесу: "Избранный возьмет оружие по своему выбору и убьет многих, прежде чем прочтет Пророчества и выйдет к свету"... Еще он упоминал, что у Избранного будет оружие трех видов.

- Ты сделал все, что хотел? - спросил старик.

- Да, - ответил принц, и воспоминание о недавней схватке снова заставило "одаренную" кровь быстрее заструиться по его жилам. - Хотя, по-моему, сколько их ни убивай, все будет мало.

Виг заломил бровь.