священник учил меня, что человек обладает свободной волей, что не может
быть никаких предназначений судьбы, кроме Судного дня. Мы можем лишь
надеяться, что идем по верному пути.
На Атлантиде они будут сверкать под лучами солнца...
не говорили. Они не знают о будущем. Если они во что и верят, так это в
то, что с Кноссом лучше жить в дружбе. Сам Тезей организовал этот поход,
но не он его возглавляет. Он успокаивал ахейцев, чтобы не тревожились по
поводу его отсутствия. Разве стремился бы он на Крит, если бы хотел его
разрушить?
царевич объявил, что едет в числе очередных заложников...
прикинул. Во-первых, что может сделать Тезей и кучка недовольных в столице
Миноса? Их поубивают, и все. Во-вторых, как я уже говорил, он не может
знать, что Лабиринт постигнет бедствие. В-третьих, он хочет заслужить
высокое место в Талассократии, а для этого лучше всего прожить там
несколько лет почетным гостем. А его люди в это время будут умножать его
добро. В-четвертых, не удивлюсь, если сам Гатон намекнул Тезею, что его
там жду: конечно, Миносу сподручнее приглядывать за царевичем в Лабиринте.
В-пятых, мой дромон отправляется в тирренский поход. На нем пойдет адмирал
Диор, а уж я за ним пригляжу. - Он толкнул ее локтем. - Да, в страшном
мире мы живем, - сказал он. - Только он никогда не был другим и не будет.
Но думаю, что тебе надо бы малость развеяться.
уговорить его не удается, то поспешила назад. Возвращаясь в Афины, Эрисса
по дороге зашла в кипарисовую рощу, где вволю нарыдалась.
Он возвратился на следующий день после встречи Эриссы с Олегом. С криками
восторга скакал он к Акрополю. Конский топот, сверкание бронзы,
развевающийся плащ. Эрисса была среди тех, кто наблюдал это великолепное
зрелище.
вернулся".
и мухи, вьющиеся возле конюшен, и серебряные полоски инея на крыше, и дым,
поднимающийся из очагов, и заходящаяся лаем собака, и люди - хотя сами
люди представлялись лишь предметами, а речь их - бессмысленным гулом.
Мысли ее холодно блуждали где-то вне - наблюдая, взвешивая, сопоставляя. А
в основе всего лежало предчувствие рока, усиливавшееся всю зиму.
что поездка Тезея в Кносс предопределена. Не знала лишь ее обстоятельств и
того, какое отношение ко всему этому имеет Ариадна. Олега удалось убедить,
что царевич и верховная жрица находятся в сговоре. Значит, вчерашняя
неудача - просто одно из звеньев в цепи предопределений. Она знала также,
что непременно встретится с Дунканом перед развязкой. Ибо, вглядываясь
долгими зимними месяцами в зеркала, она узнала лицо женщины, которая была
с ней рядом в самые последние минуты: это было ее собственное лицо.
последние часы катастрофы.
Если не повторит, то вся сеть событий сплетется по-другому. Она,
отброшенная на четверть века назад, найдет что сказать молодой Эриссе.
странников и всех уцелевших кефту о том, что произошло. Все рассказы при
всем их разнообразии сходились в одном: Тезей с остальными заложниками
прибыл в Кносс незадолго до того, как произошло землетрясение и был
уничтожен весь минойский флот. Тезей собрал народ и, ссылаясь на речи
оракула, захватил столицу. Вскоре на помощь к нему пришли корабли афинян и
их союзников, которые находились в открытом море и потому уцелели.
Подчинив себе остатки критских городов, тезей отправился домой, прихватив
с собой Ариадну. Многие утверждали при этом, что она отправилась с
царевичем по доброй воле.
этому. Ариадна не могла поступить так! К тому же на острове Наксос Тезей
показал, что Лидра для него ничего не значит. Бедняжка окончила свои дни
поклонницей тайного культа, сторонники которого чередовали оргии с
истязаниями. Тезей продолжал собирать под свою державу народы материка.
Весть о том, что его самого постигла беда и гибель, мало утешали.
Атлантидой. Значит, легенда, рассказанная Дунканом, правдива и Ариадна
действительно помогала Тезею.
глотку, а Олег и Ульдин постоянно были заняты. Во дворе им никогда не
удавалось поговорить без свидетелей. А уловку с рощей Перибеи повторить не
дадут.
удалось встретиться с Олегом. Но, к сожалению, не удалось уверить его, что
людей, верящих в предопределение, можно переубедить рассказом о пришельцах
из будущего. Бог его учит, что людская воля свободна. Лидра и Тезей,
убежденные в своем высоком предназначении, рискнут своими городами и
государствами, а Олег, человек решительный и крутой, понимает их лучше,
чем Эриссу.
сможет вернуться домой, то не будет в убытке и здесь, на земле Греции. Он
и так не в убытке. За всеми делами ему просто некогда об этом
задумываться, не то что Эриссе, томившейся в обществе ахеянок.
его улыбкой, распустила волосы на подаренный им египетский плащ.
сказала она.
слегка пьяные. Светлые локоны обрамляли его круглое, почти мальчишеское
лицо.
ты.
только потому, что ступала на дорогу, ведущую к Дункану.
скрашивали жизнь полугостьи-полупленницы. Сначала она был полон
благоговения. Диор подбадривал его, когда заметил их связь. Адмирал хотел,
чтобы за опасной, и несомненно, враждебной колдуньей приглядывал верный
человек. Потом Пенелеос стал вести себя увереннее, но по-своему,
по-ахейски, был добр к ней. Кроме того, он ей нравился.
истратит ни капли чувства. Он должен впасть в счастливую полудрему, но не
в настоящий крепкий сон.
двигались по его телу в медленном ритме, а когда взгляд его остекленел,
она стала закрывать и открывать глаза в такт биению его сердца.
него Сон. По этой причине она выбрала его из всех неженатых мужчин во
дворце и соблазнила, когда план ее еще едва наметился. И с каждым разом ее
власть над ним становилась сильнее. Она была уверена, что он всегда и
везде выполняет ее установки: никому не рассказывать о том, что между ними
происходит, - это священная тайна.
было тепло, стоял густой запах масла, дыма, человеческого тела и дыхания.
За дверной шторой - темнота и молчание.
служить только тебе. Но я подчиняюсь и Богине.
Зевса объединить наши народы под угрозой. Если свершится то, о чем
предостерегал оракул, на всех нас падет тяжкое проклятие. Скажи мне, что
готовится во дворце, чтобы я могла препятствовать злу.
Диор доверял ему. О подлинной цели похода знали не только царевич и
Адмирал, и Пенелеос был в числе доверенных лиц.
шли всю зиму между Тезеем, Лидрой и ее людьми в Кноссе, и повествование о
будущем, выведанное у доверчивого Дункана Рейда, и новое толкование
перибейского оракула - Богиня-де сама желает торжества Афин, и план
захвата минойской столицы, и приказ флоту сменить курс и напасть на Крит,
и решение переждать, если землетрясение не разрушит Лабиринт, и наведение
Миноса, и то, что Дункан оказался под постоянным надзором...
Посейдон разгневался на него - еще бы, его священное животное будет нести
всадника, как осел! - и он уничтожит участников похода, если ему не
принесут жертву. Ульдин виновен - он должен быть убит, но убит тайно,
иначе причина станет явной и на Крит отправят вестника.