Чтение 26–й страницы книги ~Космический дальнобойщик~

- Планета? - тут его осенило: дошло.

- Слушай, Мак-Гроу, - сказал он, поднимая на меня усталые, но честные
глаза полицейского. - Я спросил у тебя твой адрес. Когда вернутся те, кто
обыскивает твое логово, я все равно спишу те же данные с твоих документов.
Поэтому давай-ка покончим с этим легким путем. Ладно? - он выпрямил плечи
за столом. - А теперь... постоянное место жительства?

- Изумрудный город. Волшебная страна.

- Название плане...

И снова он замедленно соображал. Потом он оскалился на меня и
зарычал.

- Слушай, ты, грязный кусок МЕРТЕ, я еще раз спрошу тебя про твой
постоянный адрес, а потом ты очень пожалеешь, что причинял мне хлопоты.

- Факата теуйс фамилос проксимос, - это была фраза на интерсистемном,
которая предлагала ему пойти и поиметь сексуальные отношения с различными
членами своей ближайшей родни, преимущественно с семьей.

Этим я заслужил ловкий удар ребром ладони по рту. Ржавый вкус крови
просочился сквозь зубы в рот.

У них у всех замедленная реакция. Только тут второй мент схватил его
за руку и сказал:

- Ты что, его нельзя бить. Они не хотят. У нас же есть приказ.

Тот, кто сидел за столом, свирепо отдернул руку.

- Не смей делать этого снова, Фрейзер, - предупредил он. - Подальше
от меня свои паршивые лапы.

- Фред, извини. Но у нас же есть приказ. Мы должны держать его здесь,
пока не появится полковник. Мне даже думается, что нам не надо заносить
его в журнал арестов. Лучше стереть эту запись.

- А тогда за каким чертом он тут стоит?

- Не знаю. Привычка, наверное. Они сказали, что...

- Тогда уведите его с глаз моих долой!!!

Бормоча что-то себе под нос, Фрейзер подтолкнул меня к креслу,
сиденье было металлическим и очень холодным.

Там я ждал примерно минут десять, пока кто-то очень большой и очень
важный не прошелся по коридору к письменному столу, а вслед ему целая орда
шишек рангом пониже вытягивалась в струнку по дороге. То был крупный
мужчина, мясистый и жирноватый, на его мундир в полосочку, ярко-голубую и
белую, пошло больше ткани, чем понадобилось бы на целый палаточный городок
беженцев. Рыжие усы расцвели буйным цветом и курчавились под прямым носом.
Глаза были ледяного синего цвета, полные решимости и холодной
сдержанности. Он промаршировал мимо меня, неся в руках какую-то папку,
зажав под мышкой тросточку, и полуголый человек, мимо которого он прошел,
просто для него не существовал.

Когда он прошел мимо письменного стола, прозвучали три слова:

- Ин лей амената - проведите его ко мне.

Через минуту или две меня провели снова по лабиринту коридоров в офис
размером с небольшой вокзальчик. Меня поразили размеры отделения милиции.
Голиаф - планета пограничная, из того, что я мог видеть своими глазами, ее
только что начали заселять. Однако эта планета была прямо между двумя
мирами с перекрестками Космострады, это положение было стратегическим.

Знак на дверях гласил на двух языках:

ТЕНЕНТА ИНСПЕКТА

лейтенант-инспектор

Элмо Л.Рейли

У меня было ощущение, что я не встречу человека по имени Элмо. Это
оказалась маленькая комнатенка без окон, с металлическим письменным
столом, металлическими полками, несколькими картами и плакатами на стене,
на книжной полке стояла фотография семьи, а сама полка была чистая и не
захламленная. Химический свет с потолочной панели слегка смягчал суровость
помещения, но это все равно было холодное и стальное место. Крупный
человек уселся у письменного стола, положил тросточку направо, папку
налево. На нем все еще была белая фуражка с кокардой, полной каким-то
пышным гербом.

- Вас допросит полковник-инспектор Петровски, - сказал Фрейзер и
плюхнул меня на холодный металлический стул.

- Это не допрос, - поправил его Петровски.

Фрейзер выскользнул за дверь. Интерсистемный язык Петровски был
тяжело гружен славянским задумчивым акцентом.

- Тогда что это такое? - спросил я на самом отчетливом системном
языке, на какой меня только хватило.

- Это будет зависеть от многого. Вы можете оказаться, правда, не
обязательно, серьезным и важным свидетелем преступления. Вы можете
оказаться и подозреваемым. Это тоже от многого зависит.

- А от чего, могу я спросить?

Синие глаза просверлили во мне дыру.

- От того, что вы мне скажете и что я восприму как правду.

- Тогда это допрос, - решил я.

- Нет. Встреча по обмену информацией. - Нет, он положительно был
влюблен в сложные и запутанные определения вещей.

Я переключился на английский.

- Это эвфемизм.

- Кверос? - он поморщился от раздражения. - Вы плохо говорите на
интерсистемном. Вы ставите глагол в начале или в середине предложения, как
это делают все англоговорящие. Очень хорошо, я стану разговаривать с вами
по-английски.

- Отлично. Мне трудно вести разумную беседу на свинской латыни.

- На "свинской латыни"? Это означает, что вы не одобряете официальный
язык колоний?

- Как большая часть искусственных языков, это лингвистический,
культурный и политический компромисс. Эсперанто или интерлингва гораздо
лучше, пусть даже и они не совсем адекватны своим задачам. Липкое гораздо
лучше подходит для общения с инопланетянами. И, что бы ни говорили
лингвисты, интерсистемный все-таки очень сильно склоняется в сторону
привычек индоевропейских языков.

Он крякнул.

- У нас получается очень интересная академическая дискуссия. Как бы
там ни было... - он открыл свой портфель и вытащил аппарат-чтец и набор
пипеток. Потом заправил чтеца, постучал по панели управления, пока не
добился нужной ему настройки.

Потом он резко перевел на меня взгляд.

- Что вы знаете об исчезновении констебля Моны Бэрройс?

- А что я должен знать?

- Не играйте словами. Вы что-нибудь знаете?

- Да.

- Она остановила вашу машину на участке Грумбридж?

- Да.

- Потом произошла встреча с патрульной машиной?

- Да.

- И патрульная машина сожгла машину констебля Бэрройс?

- Да. Вы и сами это знали.

- Знали, - сказал он спокойно. - Оружие на вашем тяжеловозе не
способно причинить такие разрушения. Мы нашли следы перехватчика, его
радиоактивные выбросы. Показатели приборов сказали нам, что это была
патрульная машина.

- Тогда зачем вы меня спрашиваете?

- В таких вопросах свидетели, если они есть, обязательно должны быть
допрошены, - сказал Петровски.

- Лучше всего сказать вашим дорожным фараонам, чтобы не делали того,
что сделала Бэрройс.

- Она следовала приказам. Закон должен выполняться. Мы не можем
продолжать действовать под диктовку внешних сил, причем не имеет значения,
насколько они технологически превосходят нас.

- Ну, опять же, Космострада не принадлежит нам, - сказал я.

Петровски поглядел на стол. На экранчике его прибора пробегали
тоненькие крохотные символы. Не поднимая от них глаз, он сказал:

- Что вы можете рассказать мне о событиях, которые имели место на
Деметре три стандартных дня назад в мотеле под названием "Грейстоук
Гровз"?

- Простите мне, если я спрошу, какие события вы имеете в виду?

- Те, - прочел он с экрана, - которые касаются смерти человека по
имени Джоэл Дермот.

- Я никогда про него не слышал. Как он умер?

- Он стал жертвой наезда, когда водитель скрылся с места происшествия
без оказания помощи.

- Увы. Должно быть, это случилось, когда я уже уехал.

- Вы не выписались из мотеля.

- Верно. Я очень спешил.

- Куда вы спешили?

- По делу.

- Куда именно?

- Сюда, - ответил я.

- На Голиаф? Но ваше место назначения - Ураниборг.

- Да, окончательное место назначения. Но сперва я хотел заехать сюда.

- С какой целью?

- Чтобы обсудить свои дела с людьми, которых ваши подчиненные
вытащили из постелей прошлой ночью.

- Та религиозная группа? Это было неизбежно. Что за дело у вас к ним
было?

- Оно вас не касается, - сказал я ему.

Ледяной взгляд приморозило еще на пару градусов.