комнаты, и не желания разыскивал он здесь, обследуя пол вокруг умывальника
или стол, где можно было обнаружить забытую ей щетку или гребень, если
только она не захватила их с собой. Женщина всегда думает о самом
необходимом, мелькнула у него случайная мысль. И вот так, обыскивая в
свете лампы пространство под столом и вдоль стены, он нашел то, что искал:
возможно, оставленные в спешке и оброненные на пол несколько прядей
светлых волос, несмотря на то что обычно пол бывает тщательно подметен. Он
обмотал их вокруг пальца и сунул в карман: это была единственная ниточка,
связывающая его с ней, хоть и очень слабая.
надежде на то, что запасы еды были на лодке. Складывалась удивительная
картина: сильно обеспокоенная молодая женщина, которая, вероятнее всего,
не спала ночь, чтобы испечь хлеб, работала очень неспешно, потому что
аккуратно разложила его на подносе и оставила опрятно завернутыми целых
две ковриги для мужчин, которых она очень хотела увидеть дома, а затем
явно неожиданно вместе с книгой, чернилами и небольшим количеством личных
вещей отправилась на лодку.
собственные горшки с травами. Хлеб, который он оставил для домового, уже
исчез: не осталось ни крошек, ни следов на гладко подметенном полу.
когда Саша перенес лампу в наиболее посещаемую домовым часть подвала. Он
полазил по полкам, где лежали ивовая кора, тысячелистник, трава для
заживления ран, маленькие горшки с солью и серой, которые они тщательно
помечали вместе с Ивешкой, удовлетворяя ее страсть к порядку.
дома, в котором она выросла, едва не умерла, и вновь вернулась, уже как
жена... Он убеждал себя, что не следует бояться все еще остававшихся в
окружающем их мире ивешкиных желаний: они не причинят вреда ни ему, ни
Петру...
здесь очень часто.
ему:
Почему кто-то должен быть откровенным с тобой?" А за этим следовали
виденья...
умерших деревьев... Она направляется к кому-то, скрытому завесой и
поджидающему ее...
полку, и услышал, как слегка задрожали под его рукой глиняные горшки.
жил водяной, старый союзник Черневога...
в ней...
удушающая тишина покрывала все вокруг, словно глубокий снег. Так он и
стоял, овеянный запахами веков, и прислушивался к потрескиванию старых
бревен.
может начаться. Петр же прекрасно знал это, и ему не нужно было объяснять,
что собирался делать Саша, но каждая частица его тела советовала не
вникать во все это, независимо от того, насколько он устал или насколько
был расстроен, несмотря на темноту двора и отсутствие у него лампы.
как получше собрать все те маленькие проклятые горшочки, в то время как
его жена находилась в опасности. Колдун может позволить себе говорить о
причинах, когда раскалывается само небо, но и тогда он будет искать верный
ход и еще несколько раз перепроверит, прежде чем сделает что-то.
выделил порцию водки, в то время как Волк при лунном свете, пробивавшемся
сквозь рваные облака, прихватывал губами остатки своего зерна. Малыш с
большим усердием исполнил обязанности дворовика: он выгонял Волка из сада
в загон. Волк же умудрился по дороге туда схватить немного зеленой травы и
никак не был обеспокоен присутствием дворовика, который при появлении
Петра на заднем дворе сидел в проходе, ведущем в загон, словом, вел себя
так, как и предполагалось.
ближе к ногам Петра.
дворовик и попытался бы, если бы каким-то образом мог знать, где следовало
искать. Определенно, сегодня ночью Малыш не был в обычном веселом
настроении. Он похандрил, выпил свою водку и со вздохом уронил подбородок
на маленькие лапки.
Тот немедленно зарычал, что могло почти ничего и не означать.
двор. Тогда Петр взглянул на баню, в ту сторону, куда глядел и Малыш, и
его охватило еще более неприятное чувство, что из этой темноты кто-то
смотрит на него.
советовал использовать старый Ууламетс. Еще он бросил туда соль, которая
губительно действовала на все злое, и под конец прядь ивешкиных волос.
Такова была сущность всех магических действий, которые он решил
предпринять. При этом он продолжал наблюдать за характером пламени и,
приблизившись к огню, старался взмахами руки подогнать к себе дым, не
пропуская ни единой мысли, которые этот дым навевал ему.
никогда не содержались в нем самом. Они заключались в мыслях о
происходящем, которым этот дым давал жизнь, и некоторые из них не
соблюдали никакого порядка в своем появлении, если судить по степени
важности...
равной мере и выстроить новый порядок вещей и событий, где ни одна
субстанция не имела большего значения, чем другая...
вместе с крушеньем...
Петр, Ууламетс и Ивешка. Можно было думать о Воджводе и о Киеве, о самых
обычных людях, которые всегда забывают о том, что находится за их полями и
холмами, о царях и земных царствах, потому что потоки дыма все унесут с
собой...
полусгоревшем доме, который находится далеко к северу от их дома... Этот
дом принадлежал Черневогу, а когда-то давным-давно там жила Маленка. Даже
Ууламетс жил в этом доме, в те времена, когда его отдали туда в ученики...
Ууламетса, и никогда не полагайся на него. Ничего и нигде не люби.
подобно текущей мимо дома речной воде. И жену и дочь Ууламетса, обеих
унесла эта река, и здесь же прошла вся его жизнь: все пронеслось мимо
него, все кануло в реку и все постоянно было там, в парадоксальном
сплетении листьев на речной воде...
предпочтительнее сердца, помни об этом.
ведь это то, чего добивался Черневог. Сердце без головы? Что может из
этого получиться, кроме городского дурака?
колдуны, слава Богу, теряли свой дар еще очень молодыми, многие подавили
его, а многие хотели обрести большую силу желаний...
и пока была решимость остановиться...
права?"
подумал о Петре, который одиноко сидел во дворе.
дела, было такое, с чем ему было не справиться, и не потому, что он не
хотел. Господи, если за всем этим стоял Черневог, и если лешие оказались
не в состоянии удерживать его...
Черневога...
кухонного стола и вновь уселся поближе к огню, скрестив под собой ноги. Он
вдыхал дым и спрашивал себя, что он делает здесь, один, в доме
Ууламетса... Он хотел читать книгу Ууламетса: книга Черневога глубоко
пугала его. Но этот страх он воспринимал как собственные сомненья и
размышлял, насколько же глупо он поступает, что не желает видеть то, что
делает. Он решил отыскать ответы у Черневога: для этого достаточно было
дать его книге раскрыться на любой странице, а затем взглянуть на то, что
написано в этом месте...