выгнулись, и он затих, уставившись широко открытыми глазами в низкий
потолок.
выпавший из ослабевшей ладони Вальбросо и теперь пылавший на полу, как
сгусток пламени закатного солнца.
жадные огоньки.
не обратил внимания на затаившего у него за спиной дыхание капитана
стражи. А потом что-то с огромной силой ударило ему сзади по шлему, и он
упал на колени, забрызгав пол кровью.
Оглушенный, но не до конца лишенный сознания, король Аквилонии понял, что
Белосо нанес ему удар по голове железной шкатулкой Зората, и череп уцелел
чудом - только благодаря шлему. Пытаясь стряхнуть с глаз пелену, он с
трудом поднялся на ноги и, шатаясь, пошел к выходу, выхватывая на ходу
свой меч. Перед глазами все колыхалось. Двери были открыты, а где-то
вдалеке стихали звуки быстрых шагов. Лохматый палач лежал на полу, и душа
его, похоже, уже успела отлететь через огромную рану на груди. Сердце
Аримана исчезло.
выскочил из комнаты пыток. Перемахивая через ступени, он услышал
доносившиеся со двора крики, звон стали и стук конских копыт. Выбежав из
башни, он заметил суматошно мечущихся по двору солдат и визжащих от ужаса
женщин. Тяжелые створки ворот были распахнуты, а их охранник лежал на
земле с раскроенным черепом, навалившись телом на бесполезную теперь пику.
Кони, среди которых был и черный жеребец Конана, сбились в плотную кучу.
всеобщего хаоса. - Он выскочил, как бешеный пес, и стал рубить направо и
налево! Он же потерял рассудок! Где господин Вальбросо!?
и недоверчиво оглядели нового незнакомца с окровавленным лицом и
обнаженным мечом.
ошарашено спросил:
оказываясь в седле своего скакуна и вцепляясь ему в гриву. Ответом ему был
дикий крик, а реакция солдат была именно такой, как он и предполагал:
желание закрыть ворота и поймать незнакомца боролись у них со стремлением
мчаться в погоню за убийцей и мстить за смерть господина. Как волки,
удерживаемые вместе лишь страхом перед бароном, они теперь не чувствовали
себя здесь никому обязанными.
никто и не заметил, что Конан выскочил за ворота и погнал коня вниз по
склону. Перед ним простиралась широкая долина, разделенная белым трактом:
одна его часть уходила на юг, другая - на восток. И по этой восточной
части что есть сил гнал коня все более удаляющийся всадник. В глазах у
Конана мутилось, блеск солнца казался густой алой пеленой, и он едва сидел
в седле, крепко держась за конскую гриву, но упорно продолжал гнать
скакуна вперед.
показались первые клубы черного дыма, а снижающееся солнце освещало два
темных силуэта, во весь опор скачущих по дороге на фоне вечернего неба.
Белосо. Конан даже не задумывался, почему зингариец бежит лишь от одного
преследователя, хотя это действительно было странно. Возможно, его гнала
непреодолимая паника, посеянная в его душе таящимся в камне безумием.
Солнце наконец село за горизонт и в наступившем полумраке белая дорога
бледной лентой бежала вперед, теряясь в далеком пурпурном сиянии.
дышал и ронял клочья пены. В сгущавшемся сумраке стало заметно, что тип
местности стал меняться: голая равнина сменилась ольховыми и дубовыми
рощами, а в отдалении показались невысокие холмы. Начали мерцать звезды.
Жеребец под Конаном хрипел и рыскал из стороны в сторону, но между собой и
черной границей приближающегося леса он разглядел размытый силуэт беглеца,
что побудило его вновь погнать бедное животное. Пядь за пядью они начали
выигрывать гонку. Заглушая стук копыт, откуда-то сбоку, из темноты,
донесся громкий испуганный крик, но на него не обратили внимания ни
преследователь, ни беглец.
леса. Вскрикнув, Конан поднял меч, заметив повернувшийся к нему бледный
овал лица Белосо и смутный блеск стали во мраке. Противник тоже закричал,
и в эту секунду усталый конь короля Аквилонии споткнулся и с шумом упал на
колени, выбросив из седла ошеломленного всадника. Голова Конана, и без
того уже достаточно туманная, ударилась о камень дороги, и густой туман
окутал все вокруг, погасив отблески звезд.
начав приходить в себя, он почувствовал, что его тащат за руку по
неровному каменистому грунту и лесной траве. Потом его отпустили, и,
видимо, эта встряска окончательно отрезвила его.
вспомнил, где находится. Большой красноватый месяц ярко просвечивал сквозь
ветви деревьев, и было ясно, что полночь уже минула. Значит, он довольно
долго лежал в беспамятстве, приходя в себя после падения. Но зато сознание
теперь было намного яснее, чем даже во время безумной гонки.
на обочине белой дороги - да и вообще никакой дороги рядом не было. Он
находился на травянистой поляне, окруженной частоколом пней и платановыми
зарослями. Он пошевелился, осмотрелся вокруг - и вздрогнул от
неожиданности: в нескольких шагах от него кто-то сидел.
застывшая серая бестия, вглядывающаяся в него неподвижными, ничего не
выражающими глазами. Конан замер, ожидая, что она исчезнет, как образ из
сна. И тут по спине его пробежала дрожь: он вспомнил слышанные им
когда-то, передаваемые страшным шепотом истории о существах, населяющих
леса у подножия гор пограничья Аргоса и Зингара. Их звали гулями - это
были пожиратели человеческого мяса, дети ночного мрака, потомки
дьявольского слияния исчезнувшей и давно забытой расы с демонами
подземелий. Говорили, что где-то посреди этой первобытной чащи, в руинах
проклятого черного города, во тьме заброшенных гробниц и обитают эти
твари... Тело Конана покрылось холодным потом.
осторожно протягивать руку к поясу, где находился стилет, но, заметив его
движение, бестия с жутким криком бросилась к его горлу. Киммериец выбросил
вперед правую руку, и клыки, похожие на собачьи, сомкнулись на ней,
стараясь сокрушить кольчугу. Костлявые мерзкие руки метнулись в поисках
шеи, но Конан рванулся в сторону, одновременно выхватывая стилет левой
рукой.
отвратительной шкурой твари были тверды, как сталь, и явно превосходили по
силе человеческие. Но здесь помогала кольчуга, предохраняющая от укусов
страшных клыков и длинных когтей, и благодаря которой Конан успел нанести
своему ужасному противнику удар стилетом, а потом еще один, и еще...
Необыкновенная живучесть человекоподобного существа, казалось, не имела
границ, и по коже короля Аквилонии то и дело пробегала дрожь отвращения,
когда ее касалось холодное тело. Он вкладывал в удары все свои силы, но,
казалось, минула целая вечность, прежде чем тело противника конвульсивно
дернулось и застыло, когда клинок пронзил его сердце.
инстинктивного ощущения направлений и сторон света, но не знал, где его
захватил гуль и где теперь искать дорогу. Оглянувшись на залитые светом
луны тихие черные силуэты деревьев, он ощутил выступившие на лбу капли
холодного пота. Избитый и усталый, он оказался среди чащи тех самых
ужасных лесов, а лежавшая у его ног темной бесформенной кучей тварь была
немым подтверждением происходящих в этих местах кошмаров. Отдыхать было
некогда - в любую секунду можно было ожидать треск веток или шелест травы
под ногами других тварей.
жеребец! Кстати - кроме гулей, питающихся не только человеческим мясом,
здесь водились и черные пантеры.
послышалось ржание. Все страхи улетучились, сменившись боевой яростью,
если погибнет конь, вместе с ним исчезнет и последняя надежда на
настигнуть Белосо и захватить камень. И вновь, теперь уже гораздо ближе,
послышался резкий и гневный призыв скакуна. Было слышно, что тот
отбивается от кого-то копытами.
увидев своего коня, который, прижав уши и злобно оскалив зубы, то
отступал, то прыгал вперед, отбивался от кружившей вокруг него черной
фигуры, иногда замирая от страха. А самого Конана уже тоже заметили -
вокруг него сомкнулось кольцо темных силуэтов - серых, подкрадывающихся
существ. В ночном воздухе разнесся отвратительный и тяжелый запах
разложения.
прошлогодних листьев: это месяц отражался на лезвии меча, оброненного там,
где король, выброшенный из седла, упал в придорожную траву. Он поднял меч
и с проклятием бросился на стоящего с ним лицом к лицу огромного
противника. В неясном свете мелькнули оскаленные клыки и тянущиеся к нему
когтистые полулапы-полуруки. Прорубив себе дорогу через отвратительно
Акунин Борис
Маркелов Олег
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий