не появится в местах, где его могут узнать. По подсчетам Джейсона
критический момент должен был наступить через шесть часов, а значит, ему
предстояло скрываться в течение всего этого времени.
ограде, вытащил из кармана газету, уставился на свою фотографию и
заголовок: "Разыскивается ФБР". Джейсон в очередной раз пробежал глазами
колонку текста: "ФБР разыскивает доктора Джейсона Барчера, чтобы допросить
его в связи с передачей секретных документов представителям
неустановленной иностранной державы".
давности. За последние несколько недель он сильно похудел, и уже в течение
тридцати шести часов не брился. Ему осталось только изменить свою манеру
поведения. Где-то он читал (в те далекие времена, когда еще не слышал о
румлах), что человека выдают его привычки.
улыбаешься, не чувствуешь уверенности в себе. Тебе на двадцать лет больше,
ты сутулишься, ты бродяга...
чугунной ограды. Кто сказал, что нельзя спать на ходу? Когда Джейсон
проходил службу в армии, он часто спал в походах, если взвод поднимали
ночью по тревоге. Он помнил головы впереди идущих, которые кивали...
кивали... кивали... Очень часто он спотыкался и неожиданно понимал, что
давно покинул строй и находится у придорожной канавы. Он возвратился на
место и шел дальше, а головы продолжали кивать... кивать...
попасть под машину или привлечь к себе внимание... - Джейсон вытащил из
кармана пачку таблеток декседрина, которую приготовил заранее, составляя
свой план. Впрочем, таблетки давно на него не действовали, лишь вызывали
чувство тошноты.
полдень зажглись уличные фонари. Горел свет в домах, светофоры мигали в
туманной пелене. Вдалеке гремел гром.
него началась лихорадка. Сначала он был рад температуре, которая помогала
ему с необычайной остротой воспринимать окружающий мир, но с течением
времени болезнь окончательно подточила его силы.
осуждающе на него посмотрела и поджала губы. "Мне не выдержать, -
неожиданно подумал он. - Я свалюсь, если не найду себе пристанища".
увидел в нескольких шагах от себя гранитное здание Главного управления
Ассоциации ученых. Джейсону уже приходила в голову мысль укрыться там, но
он отверг этот план, как слишком рискованный. Сейчас он понял, что у него
нет другого выхода.
спал всего два дня назад... уютная постель... теплое одеяло...
черному ходу здания Ассоциации, где находились кухня и кафетерий. В
затуманенном мозгу Джейсона возник определенный план. Он подошел к
исцарапанной металлической двери, облокотился о стену, несколько раз
сглотнув слюну, откашлялся. Главное - говорить громко и ясно, чтобы его ни
в чем не заподозрили.
вовнутрь.
к лестнице, ведущей в подвальные помещения.
кухни, в которой гремели ножи, стучали тарелки, и пар валил из кастрюль.
естественно, но на узкой деревянной лестнице колени его внезапно
подогнулись, и он с трудом удержался на ногах.
на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей бывшей комнаты, где
стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как мечтает о глотке
воды страждущий в пустыне.
подниматься по лестнице, включая по пути шестидесятиваттные лампочки,
натыкаясь на книжные полки.
пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон толкнул дверь, сделал
два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для бумаг и сесть на
нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.
объяснить ей, что ему нужна помощь не ради него самого, а ради общего
дела, которому он служит. Но у него совсем не осталось сил. Он сидел
молча, и вода стекала с его одежды на паркетный пол. Затем комната
качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.
были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом.
Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую кофейную
чашку какую-то жидкость.
удалось втащить его в книгохранилище, да еще так удобно устроить?
Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.
предлагает ему кофе. За последние двадцать часов Джейсон выпил столько
чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.
который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской
страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то в холод.
Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял,
что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила чашку в сторону,
вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.
справлюсь. - Его колотил озноб, он плотнее завернулся в одеяло. Меле
продолжала стоять на коленях, глядя на него.
водой. - Это антибиотики. - Он послушался, как ребенок. - Джейс, - Меле
наклонилась к нему, - ты... ты действительно сделал то, что говорят?
информацию о нашем проекте и показал румлам флотилию земных боевых
звездолетов?
на шутку. - Я должен был так поступить. Понимаешь...
все равно, почему ты так поступил. Когда Свенсон спросил, знала ли я
что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты это
сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым мы обладали перед
румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда ты
исчез, и я услышала, что тебе грозит... мне стало ясно, что больше всего
на свете меня волнует твоя судьба.
него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.
должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так гордилась собой,
мне казалось, что, независимо от моих чувств, я всегда смогу осудить
человека, совершившего, с моей точки зрения, неблаговидный поступок. Я
ошибалась! - Она приподняла его за плечи, прижалась щекой к его щеке. -
Меня волнует только одно: что с тобой будет? И я не хочу думать ни о чем
другом! Никому тебя не отдам!
горла не вырвалось ни звука. Он увидел, как за ее спиной открылась дверь.
Одна фигура, вторая, третья... Они бесшумно подходили все ближе и ближе, а
он не в силах был даже предупредить Меле...
оттащить ее в сторону, начала отчаянно сопротивляться, прикрывая Джейсона
своим телом.
Меле, он не знал) и отвечал на этот один-единственный вопрос, который
поочередно задавали ему люди в штатском.
чего у него прошел озноб, рассеялся туман в голове, а усталость как рукой
сняло, хотя он чувствовал, что болезнь его просто загнали в угол. Сердце
Джейсона билось чуть сильнее обычного, в ушах звенело, и он пил воду
стакан за стаканом, непрерывно вытирая пот со лба бумажными салфетками. В
общем, Джейсону казалось, что от него осталась одна оболочка, которая
может порваться в любую минуту. Вопросы доносились до него словно
издалека, отвечал он механически, повторяя одно и то же.
никто из вас никогда им не был. Я бессилен что-либо вам объяснить.
нечего. Верно я говорю?