Чтение 26–й страницы книги ~Последняя планета~

- Быстрее, Гими, если нас здесь увидят, мы погибли.

Она потащила один из трупов к кипящей емкости.

Симус хотел откинуть капюшон, но она остановила его.

- Мы не хотим знать, кто они. Это было бы слишком.

Как только первый труп достиг поверхности кипящего раствора, вырвался
шипящий пар, частично скрывший процесс последовательного разъедания
кислотой - сначала кожи, обтягивающей мускулы, потом самих мускулов на
костях, и, наконец, всего скелета.

От каждого последующего трупа испарения поднимались все выше. Когда
Симус швырнул последний, поверхность полностью была затянута ядовитой
зеленоватой пеленой.

Сэмми кинулась к выходу. Уже стоя на подвижной панели, она
выкрикнула:

- Я за сывороткой для мужа.

О'Нейл провел несколько бесконечных минут в темном подземелье,
вспоминая молитвы Яхве, Бригиде, Патрику, Колумсайлу, Финбару, Джеймсу,
Брендану, Кевину и всем святым, несколько выделив при этом Яхве, как
представителя здешних; Дейдре Кардине Фиджеральд (титул, к которому
прибегали только в случае необходимости психического содействия). Такая
помощь сейчас не помешала бы. Никто не отозвался. Глаза Эрни опасно
потускнели, его слабое дыхание прерывалось.

Это конец. Симус молился еще усерднее. С большим шприцом в руках,
задыхаясь, вбежала Сэмми. Она ввела иглу в грудную клетку мужа. О'Нейл с
тревогой следил, как убывает уровень в шприце. Потом он заметил, что
грудная клетка Эрни вздымается более равномерно; кровь, испачкавшая его
седые волосы, перестала течь.

Сэмми поднялась.

- Он жив, Гими, - устало прошептала она и с рыданиями бросилась к
Симусу на грудь. Он терпеливо ждал, когда она успокоится.

Потом, когда минута слабости прошла, она вернулась за чистой одеждой
к стенному шкафу и быстро и очень умело вывела состав в главный туннеле.

Теперь, после затянувшейся прогулки на Остров, Благородный Поэт и его
хозяева возвращались к комплексу жизненного пространства.

- Небольшой инцидент с составом, - объяснила Сэмми станционной
обслуге, когда они помогли уже пришедшему в себя, но еще слабому, Эрни
подняться на эскалатор их башни.

- Хорошо, что поезда на Зилонге иногда задерживаются, - слегка
пожурил смотритель.

Когда они сошли с эскалатора, Сэмми шепнула:

- Конечно, он доложит о нас, но никто не узнает, что именно
произошло.

Да здесь шпионы на каждом шагу, разве не так?

Позднее, уже в доме, когда жена занималась его раной, морщась от боли
Эрни объяснил Симусу:

- Эти, в капюшонах, не из тех, кто больше не с нами. Они анархисты,
не инакомыслящие. Редко появляются днем, правда, в последнее время, такие
случаи участились. Нападают после наступления темноты, и только на
небольшие группки людей, вроде нас с вами.

Еще недавно их вылазки не были такими частыми и такими ожесточенными.
Обычно они нападают за чертой Города. Сегодняшняя попытка около главных
ворот - необычна.

Редко кто рискует выходить после полуночи - боятся нападений.

Мы с вами поздно возвращались, но все-таки до полуночи.

Те, кто больше не с нами, - обдумывал Симус услышанное. Здесь, на
Зилонге, гораздо больше разновидностей опасных элементов, чем мог себе
представить бедный космический бард.

- Почему мы не заявили в полицию? Почему мы так боялись, что
кто-нибудь увидит? Почему мы должны заметать следы преступления, словно мы
виноваты? - недоумевал О'Нейл.

- Люди в капюшонах, - сказала Сэмми, осторожно зашивая рану, -
официально не существуют. Некоторые из них могут жить, как обыкновенные
горожане, в дневное время, но гораздо большая часть селится в пещерах
подземной системы. Эти пещеры тоже официально не существуют.

В обществе не принято обсуждать то, что официально не признается.
Если доложить о нападении кого-то, кто официально не существует, это может
вызвать беспокойство в Городе.

Человек, заставляющий полицию бороться с тем, кто не существует -
враг Города. Такого человека ждет печальный конец в кислоте - вы же
видели. Гими, мы были на волосок от этого! Я бежала вниз по коридору
Института за сывороткой, когда внутренний голос заставил меня повернуть в
боковой проход. Как раз вовремя. По коридору шел полицейский патруль.

Все, мой возлюбленный, больше я не буду тебя мучить. Рана зашита.

Она нежно провела рукой по лицу Эрни.

Симуса поразила догадка.

- Так эти люди в капюшонах... это и есть правительство?

Сэмми замерла с бутылочкой из-под лекарства в руке.

Эрни заговорил:

- Мы так не думаем. Но говорят, что люди в капюшонах называют себя
"Правительством Завтрашнего Дня", "Новой Реконструкцией".

- А сегодня?

- Существует реальная опасность, - объяснила Сэмми, - их стихийного
объединения, особенно, если они решат изгнать навязанное нам
правительство, не пользующееся больше признанием.

- Лучше не думать об этом, - очень медленно сказал Эрни. - Совсем не
думать. Совсем.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТРАНА

Симус О'Нейл с карабином наготове крался по низкому холму, как раз
над расположением лагеря капитана Пужона. Луны не светили, были только
смутные тени от света звезд. Все это напоминало перемещение вслепую по
складским помещениям "Ионы", в полной темноте, если не принимать во
внимание, что отдельные индивиды, скрывающиеся там, были привидениями.
Таким образом, нечего было бояться, если, разумеется, вы не верите в
привидения.

То, что он называл "карабином", представляло собой легкое оружие,
испускающее электрические разряды вполне достаточной силы, чтобы убить при
попадании в жизненно важную точку. Словом, не такое смертоносное, как
автоматическое оружие или лазерные винтовки Диких Гусей, но достаточно
опасное.

Симус, конечно, верил в привидения, но несколько иначе, чем он верил
во врагов, притаившихся в холмах за его спиной. Привидения могут внезапно
испугать. Те, в горах, могли убить.

Зилонгцы были слишком несообразительны, чтобы разбить лагерь на
правильной позиции, и слишком глупы для того, чтобы выставить надлежащий
дозор. Какое несносное сборище вояк. Да, Сама была права, это общество
рассыпается.

Уверен, они крайне нуждаются в помощи. Именно сейчас тебе необходимо
придти к ним на помощь. Да, именно так я и сделаю.

Никто к нему не обратился за все это время ни разу. Они забыли о
Симусе Финбаре О'Нейле. У этой женщины прекрасная броня от нападения. Так,
что же, миссия, с которой он был послан - самоубийство? Прекрасно, Симус
всегда умел позаботиться о себе. Ему необходимо обеспечить свою
собственную безопасность.

Лагерь располагался в нескольких шагах ниже того места, где находился
Симус. Он смутно различал очертания небольших палаток, в которых
располагались эскадроны. Он тосковал по серебристому свету зилонгских лун,
этих беспокойно мечущихся по небу биллиардных шаров. Лошади оставались
невидимыми из-за лагеря, но он уловил нетерпеливый перестук их копыт. Все,
кроме двух часовых, спали. Он нервно дотронулся до своего ружья.

Прекрасная мишень для атаки. Выставленный напоказ лагерь без пикетов
и без каких бы то ни было приготовлений к обороне. "Здесь, у подножия гор
нет никакой опасности, - небрежно заметил Пужон, - Гораздо важнее немного
выспаться перед завтрашним маршем." Мариетта ничего не возразила на это.
Ее попытки собрать в марширующую колонну этот призванный в армию сброд
молодняка были осторожными и сдержанными; она не хотела ставить в неловкое
положение своего будущего супруга, давая ему советы на глазах у
благородного гостя, который не был даже офицером.

Гордая женщина. Вот, что это значит. Ужасная гордячка. Дочь Евы.

Что является причиной, что вызывает эту безмерную гордость? Он не мог
толком вспомнить. Да, бог с ним, какое это имеет значение... Пужон -
самодовольный болван. И Симусу О'Нейлу нет до него никакого дела, совсем,
даже если она и делает вид, что я не существую - пропади она пропадом за
то, что так поступает.

Он решил пересмотреть последнее пожелание.

Только счастья бедной девочке. Ведь в своей жизни она видела так
много горя.

О'Нейл пытался заснуть в маленькой душной палатке, но его психическое
чутье и военные мозги упорно подсказывали, что сегодня ночью опасность
подошла слишком близко. Большими психическими способностями он не обладал,
но нюх на опасность имел хороший.

- Очень полезное свойство для Коменданта, - сухо проговорила Леди
Настоятельница, вручая ему значок офицера в виде золотых дубовых листьев,
в придачу к миниатюрной серебряной арфе, конечно.