Чтение 26–й страницы книги ~Будет скафандр

безусловно способны создать безопасную систему водоснабжения, которая
не зальет им квартиру. Нам бы так уметь.

Я вытащил обратно свою одежду (всю, кроме одного носка) и
разложил сушить.

В эту историю о лягушках я, в общем-то, никогда и не верил.

Сверху сбросили еще одну консервную банку - ростбиф с картошкой.
Сытно, конечно, но я уже заскучал по персикам. На банке оттиснуто:
"Для продажи на Луне по сниженным ценам", так что весьма вероятно,
Толстяк и Тощий приобрели ее честным путем. Интересно, как им нравится
со мной делиться? Вез сомнения, они пошли на это только по приказу
Черволицего. Но отсюда возникает вопрос, зачем я понадобился ему
живой? То есть, конечно, я всецело поддерживал такое решение, но
причин его не понимал.

Я решил вести по банкам календарь, считая каждую из них за день.

Потом я снова начал думать о черволицых и меня осенило: ближайшая
к нам звезда - Проксима Центавра. Черт возьми, эти чудовища владеют
искусством межзвездных полетов!

Я и сам не знаю, почему так удивился. Давно бы уже следовало
понять, что к чему. Я почему-то решил сначала, что Черволицый доставил
меня на свою родную планету, что он плутонец - или плутократ - бог их
знает, как они называются. Но мое предположение было заведомо неверно.

Он дышал воздухом. Температура его корабля вполне подходила мне.
Когда он путешествовал не спеша, корабль шел при одном "g". Он
пользовался освещением, пригодным для моих глаз. Следовательно, его
родная планета должна походить на мою.

Проксима Центавра - двойная звезда, и одна из них - близнец
нашего Солнца: те же размеры, та же температура, те же характеристики.
Нетрудно предположить, что она может иметь и планету, похожую на
Землю. Кажется, я установил домашний адрес Черволицего.

И я мог сказать точно, откуда он не был родом. Уж, наверное, не с
планеты, совсем не имеющей атмосферы, где температура достигает
абсолютного нуля, вслед за чем наступает "лето", когда оттаивают
некоторые газы, но вода остается твердым камнем и даже Черволицему
приходится носить скафандр. И ни с какой другой планеты нашей системы,
потому что ясно, как божий день, что Черволицый чувствует себя как
дома только на планете земного типа. И неважно, как он выглядит: пауки
тоже на нас мало похожи, но любят они то же самое, что и мы. В наших
жилищах на каждого из нас приходится тысяч по десять пауков.

Черволицему и К+ понравилась Земля. Боюсь, что понравилась
излишне сильно. Но что же ему нужно на Плутоне?

Однако, с чего начинается вторжение в чужую солнечную систему? Я
не шучу: моя темница на Плутоне не шутка, а смеяться над Черволицым у
меня как-то нет желания. Итак, с чего бы вы начали? Прямо ворвались бы
без подготовки, или забросили бы вперед свою шляпу? Они, кажется,
намного опередили нас в технической развитии, но вряд ли могли знать
об этом заранее. И не разумней ли сначала создать опорную базу в
недосягаемом для нас районе нашей системы?

Тогда, действуя с нее, можно оборудовать и передовую базу,
скажем, на безатмосферном спутнике приглянувшейся вам планеты, откуда
и будет вестись разведка главной цели.

В случае утраты разведывательной базы можно просто отойти на
основной плацдарм и разработать новое наступление.

Отметьте также и то, что хотя от нас Плутон невероятно далек,
Черволицему до него с Луны всего пять дней лета. Вспомните вторую
мировую войну: главная база надежно удалена от театра военных действий
(США/Плутон), но до передовой базы (Англия/Луна) от нее всего лишь
пять дней пути, а передовую базу от театра военных действий
(Германия/Земля) отделяют всего три часа. Медленно, конечно, но для
союзников во время войны оказалось весьма практично.

Оставалось только надеяться, что подобный путь окажется менее
практичным для банды Черволицего. Хотя возможности предотвратить его
успех я не видел.

Кто-то сбросил мне еще одну банку - спагетти с мясными тефтелями.
Будь это консервированные персики, у меня не хватило бы духу на то,
что я сделал: прежде чем открыть банку, я использовал ее вместо
молотка. Я сплющил ею уже опорожненную консервную банку и, как мог,
сбил ее конец в острие, которое наточил на краю бассейна. Теперь у
меня был кинжал - не очень хороший, но благодаря ему я почувствовал
себя менее беспомощным.

Затем я поел. После еды меня сморило. Я все еще оставался
пленником, но имел теперь какое-никакое оружие и, вроде бы, определил,
с кем имею дело. Изучить проблему - значит, на две трети решить ее. На
этот раз кошмары меня во сне не мучали.

В следующий раз вместо банки мне на голову скинули Толстяка.
Секундой позже за ним приземлился Тощий. Отпрянув к стене, я изготовил
кинжал. Не обращая на меня внимания. Тощий встал, подошел к воде и
начал пить. Толстяка можно было не опасаться: он потерял сознание. Я
смотрел на него и вспоминал, какая он дрянь. Но потом подумал: да
какого черта, он-то мне делал массаж, когда мне было плохо? - и начал
делать ему искусственное дыхание. Минуту спустя Толстяк задышал сам и
выдавил:

- Хватит!

Я снова отпрянул к стене, держа кинжал наготове. Тощий сидел у
стены напротив, не обращая на нас внимания. Толстяк окинул взглядом
мое жалкое оружие и сказал:

- Убери эту штуковину, малый. Мы с тобой теперь лучшие друзья.

- Ну да?

- Угу. Нам, людям, лучше держаться заодно.- Он уныло вздохнул.- И
это называется благодарность! После всего, что мы для него сделали!

- О чем ты? - спросил я.

- О чем? Да все о том же. Он решил, что обойдется без нас. Вот мы
и сменили адрес.

- Заткнись,- буркнул Тощий безо всякого выражения.

Толстяк скривил лицо.

- Сам "заткнись",- ответил он злобно.- Мне это надоело. Все
"заткнись", да "заткнись", а чем это кончилось?

- Заткнись, тебе говорят.

Толстяк заткнулся. Я так никогда и не узнал толком, что же
произошло, потому что Толстяк каждый раз все рассказывал по-другому, а
от Тощего вообще не было слышно ничего, кроме однообразных советов
заткнуться. Но одно было ясно: они потеряли свою должность то ли
подручных гангстеров, то ли членов пятой колонны, то ли как еще можно
назвать людей, служащих врагам своего племени. Как-то Толстяк сказал:

- А ведь все из-за тебя.

- Из-за меня? - я положил руку на сделанный из жестянки нож.

- Угу. Не вмешайся ты, он, может, не разозлился бы так.

- Но я же ничего не делал.

- Это по-твоему. Ты всего лишь увел у него изпод носа двух
ценнейших пленников и сорвал все планы, когда он спешил со стартом
сюда.

- Да, но вы-то здесь не виноваты.

- Я ему так и сказал. Но поди объясни ему! Да брось ты хвататься
за свою пилку для ногтей, я ж говорю, кто старое помянет...

И наконец, я узнал то, что интересовало меня больше всего. Когда
я в пятый раз заговорил о Крошке,

Толстяк спросил:

- А какое тебе до нее дело?

- Да просто хочу знать, жива ли.

- Жива, конечно. По крайней мере, была жива, когда я ее в
последний раз видел.

- Это когда же?

- Больно ты много вопросов задаешь. Здесь я ее видел.

- Так она здесь? - с надеждой переспросил я.

- Про то и толкую. Шляется где попало и все время под ногами
путается. Живет, надо сказать, как принцесса.- Толстяк поковырял в
зубах и нахмурился.- Никак не пойму, почему ее он обхаживает, а с нами
так поступил. Неправильно это!

Мне это тоже показалось странным, но по другим причинам. Трудно
было представить себе отважную Крошку любимицей Черволицего. Либо
здесь какойто секрет, либо Толстяк врет.

- Так она что же, не под замком?

- А что толку ее запирать? Куда она отсюда денется?

Я подумал над этим. Действительно, куда - если шаг наружу
означает самоубийство. Даже будь у Крошки скафандр (а уж он-то
наверняка заперт), даже окажись под рукой корабль без экипажа, в
который она сумеет забраться, корабельного "мозга" - маленького
приспособления, служащего ключом к системе управления кораблем,- ей
все равно не найти.

- А что стало с Материней?

- С кем, с кем?

- Ну,- я запнулся,- ну, с тем инопланетным существом, которое я
нес в скафандре. Ты должен помнить, ты же был там, когда вы нас нашли.
Та, что с ней? Она жива?

- Эти насекомые меня не интересуют,- хмуро отрезал Толстяк, и
больше ничего вытянуть из него мне не удалось.

Но теперь я знал, что Крошка жива, и из горла исчез, наконец,
комок. Она здесь! Я стал обдумывать возможность подать ей весточку.
Инсинуации Толстяка, что она подружилась с Черволицым, нисколько меня
не беспокоили.