учителя не обращают никакого внимания на такие безделицы, как молчание
Кворы или воровство Грего. Им дела нет, что Квора не произнесла ни одного
слова в школе! Каждый утверждает, что мы обычные дети - правнуки Ос
Венерадос, такие же блистательные как они, как же, в нашей семье есть
зенадор и два зенобиолога! Какой почет. С высоты своего благочестия они не
видели, как пьяный в стельку отец избивал мать. Он бил ее до тех пор, пока
она не падала в изнеможении.
ругательствами, пока ты не убегал из дома. И ты убегал, потому что не мог
вынести...
нечеловеческим взглядом.
не сделал. Ты отворачивался, опускал глаза и отгораживался от всего
наушниками, слушал кантаты Баха или еще что-нибудь...
опускаю глаза.
комнаты. Мгновенно включил его, вынул контакт интерфейса и присоединил его
к клемме правого глаза. Это было простое компьютерное соединение, но оно
напомнило Эндеру об отвратительной глазной памяти гиганта, вырванной
изнутри и медленно сочащейся, по мере того, как Эндер всверливался в мозг,
прощупывал его и, изъяв весь смысл, вновь отдавал его смерти. На мгновение
он окоченел от ужаса, прежде чем понял, что его память не настоящая, это
компьютерный образ, часть компьютерной игры, в которую они играли в Школе
Баталий. Все было три тысячи лет назад, но для него это составляло менее
двадцати пяти лет, не такой уж большой срок, чтобы память потеряла силу.
Именно эти воспоминания и мечты о гибели гиганта изъяли баггеры из его
мозга и воплотили их в сигнал, смысл которого понятен был только ему. Этот
сигнал привел его к кокону королевы пчел.
шепнула камушкам в ушах.
всего, что он увидел, вплоть до сегодняшней сцены.
было голографическим, это был барельеф, наблюдаемый с одной точки видения.
Сцена изображала ту же комнату, наблюдаемую с того места, где несколько
минут назад сидел Олхейдо - очевидно, оно было его постоянным местом. В
середине комнаты стоял высокий мужчина, стройный и сильный. Он в ярости
размахивал руками и бранил Майро, спокойно стоящего рядом. Майро стоял,
опустив голову, в его позе не было злобы, он терпеливо ждал. Сцена не
сопровождалась звуком, образ был лишь слепком зрительной памяти.
Макрам последовал за ним до двери, изрыгая проклятия. Затем он вернулся и
замер, как зверь, утомленный погоней. Грего подбежал к отцу и вцепился ему
в ногу, крича что-то в направлении двери, по выражению его лица можно было
догадаться, что он повторяет брань отца и обзывает Майро. Макрам отшвырнул
ребенка и направился в заднюю комнату. Его намерения были очевидны.
коленях.
помните, что было с ней после таких концертов?
нравственное разложение, гниль. Это врожденное!
его лице. Слезы и слюна липкой слизью облепили губы.
дедушку и бабушку. Я говорил, что согласен пойти в ад, только бы он умер.
И они услышали меня. Он умер. Теперь я сгорю в аду, но я не жалею об этом!
Господи, прости меня, но я рад его смерти! - Всхлипывая и спотыкаясь, он
побрел в дальнюю комнату. Дверь с шумом захлопнулась за ним.
сверхъестественное чудо, - сказал Майро. - Святость подтверждается.
сильны, что Эндер невольно проникся состраданием. Грего что-то шептал.
Эла, видя страдания Грего, подошла к нему.
Агония отчаяния охватила его.
участие. Для Эндера, все их лица были полны сострадания и озабоченности. В
семье царила любовь, а не солидарность угнетенных тараном.
Маленькие мальчики не могут осуждать своих отцов, они любят их. Грего во
всем старался подражать Махросу Рибейре, как мог. Вы все были рады его
смерти, но для Грего она была концом света.
догадка; Эндер видел, как пугала она их. Тем не менее, он знал, это была
правда. А когда Эндер выразил ее в словах, она стала очевидна для всех.
этого, он сделал то, чего давно ждал Эндер. Грего повернулся лицом к
Говорящему от имени Мертвых, обнял его за шею и горько заплакал.
ненавидят его?
всех нас, но мне не приходило в голову...
только странникам.
особенно, когда превращаешь людей в воск.
ему. Он не планировал этих событий. Мог ли он предположить, что Олхейдо
сохранит мнемокопии домашнего террора? Его проницательность нашла подход
лишь к Грего, но и он был интуитивен. Он чувствовал подсознательное
стремление Грего обрести человека, который вел бы себя как отец, мог бы
влиять на него, подчинять и защищать. Это был безрассудный голод по власти
и авторитету. Его отец был груб и жесток, поэтому Грего считал грубость
единственным доказательством любви и мужества. Теперь слезы Грего горячим
потоком обожгли шею Эндера, это было так же, как и мгновение назад. Но эта
сырость не была неприятна.
непредсказуемостью. Пока другие в немом молчании созерцали слезы Грего,
она встала с кровати и подошла к Эндеру. Ее глаза сузились от злобы.
отправилась в дальнюю комнату дома.
кивнул. Весь его вид говорил: что-то выигрываешь; что-то теряешь.
терминала, мальчик с металлическими глазами тихо сказал:
чужому человеку не из нашей семьи.
заметили? Я уже из вашей семьи, хотите вы этого или нет. Из вашей семьи,
хочу я это или нет.
кровать; Квора тоже спала рядом, на другой кровати. Эла помогла Эндеру
снять с Грего мокрые штаны, подоткнула одеяло. Ее прикосновения были
нежными и легкими, они не разбудили Грего.
коротки в длину, в общем, малы. А для брюк отца - будешь мал ты.
слишком долгий период высыхания.
да? У нас хватит времени, чтобы высушить и вычистить брюки.
в размерах.