пурпурно-алые отсветы вечерней зари, и во влажных раскатах грома было
что-то сюрреалистическое и отчасти безумное.
мальчик ни о чем не спросил. Он почти сразу провалился в сон. Стрелок
последовал его примеру и опять увидел мрачное подземелье темницы и Джейка
в обличье алебастрового святого с гвоздем во лбу. Судорожно охнув, Роланд
проснулся и инстинктивно потянулся за челюстью, которой с ним больше не
было, ожидая нащупать траву древней рощи. Вместо этого он почувствовал под
рукой камень, а в легких - холодную разреженность высоты. Рядом с ним спал
Джейк, но сон его был тревожным: парнишка ворочался и бормотал себе под
нос невнятные слова в погоне за собственными призраками. Стрелок с тяжелым
сердцем откинулся на землю и опять уснул.
запутанный пролог длиной в двенадцать лет, пролог, начинающийся
окончательным крахом родного края Роланда и его встречей с тремя
товарищами. Для Джейка воротами стала странная смерть в ином мире. Для
стрелка - еще более диковинное умирание: бесконечно, не имея ни карты, ни
воспоминаний-подсказок, рыскать по свету за человеком в черном. Катберта и
прочих давно не стало - погибли все: Рэндолф, Джейми де Кэрри, Эйлин,
Сьюзан, Мартен (да, чародея сволокли вниз и состоялся поединок на
револьверах, но даже этот виноград оказался горек). В конце концов от
старого мира осталась лишь троица, подобная страшным картам из вселяющей
ужас колоды Таро: стрелок, человек в черном и Темная Башня.
краткий миг повстречались с человеком в черном лицом к лицу, и стрелку
почудилось, будто он вот-вот сумеет постичь тайный смысл, которым чревата
сама Башня, ибо мгновение это словно бы растянулось на целую вечность.
через циклопический горный хребет. Однако, когда казалось, что теперь-то и
начнутся первые настоящие трудности похода (нависшие над тропой
обледенелые карнизы, словно бы готовые отделиться от скалы и обрушиться
вниз, и сногсшибательные стыки заставили стрелка испытать неприятное
головокружение), путники вновь двинулись вниз по стенке узкого ущелья.
Изломанный зигзаг тропинки вел на дно каньона, куда из царившего наверху
безмолвия очертя голову низвергался бурлящий синевато-серый поток в
ледяных берегах.
чтобы омыть лицо в ручье.
облачную бесконечность громадную глыбу неприступного гранита. Стрелок
ожидал, что ручей в любой момент повернет и выведет их к высокому водопаду
и гладким непреодолимым скалам, в тупик. Однако здешний воздух обладал тем
странным свойством увеличивать предметы, что присуще высотам, и прежде,
чем они достигли этой колоссальной гранитной кручи, прошел еще день.
ожиданием; чувство, что наконец-то все у него в руках. Ближе к финалу ему
пришлось побороть желание сорваться на рысь.
резко поворачивал и с кипучей энергией клокотал и пенился у подножия
источенного ската исполинской глыбы песчаника. Все утро они провели в тени
гор - каньон сужался.
сдерживаемой муки. Сквозь тяжкий каменный покров по-прежнему доносился
гром, такой мерный и непрерывный, будто в земле работали машины. Над
головой, встречаясь, вступали в противоборство холодные и теплые воздушные
течения, отчего видный путникам ломтик неба был бурливым, недоброго серого
цвета.
ткнуть стрелка в грудь.
собираетесь убить меня теперь.
руку. Они вместе обошли колено ручья и очутились лицом к лицу с последней
поднимающейся к небу стеной и с человеком в черном.
водопада, который с грохотом разбивался о камни, изливаясь из огромного
рваного отверстия в скале. Невидимый ветер трепал и дергал свободное
одеяние с капюшоном. В одной руке человек в черном держал посох, другую в
глумливом приветствии вытянул им навстречу. Он казался пророком, а под
стремительным небом, на уступе скалы - пророком гибели, и голос его был
гласом Иеремии.
день, добрый день и еще раз - добрый день! - Он разразился смехом, эхо
которого перекрыло даже рев падающей воды.
выхватил револьверы. Позади него, справа, маленькой тенью съежился от
страха мальчик.
три выстрела - бронзовые ноты эха, заглушая шум воды и ветра, заметались
по долине, отскакивая от высившихся окрест каменных стен.
другое - слева от капюшона, третье - справа. Все три раза стрелок промазал
вчистую.
вызов тающему эху выстрелов.
стрелок?
ответах.
и станем держать совет. Всем советам совет!
балахон клубился в сером воздухе, будто крыло нетопыря - и исчез в
расселине, откуда в полную силу извергалась вода. Усилием суровой,
беспощадной воли Роланд сдержался и не послал ему вдогонку пулю: ты с
такой же легкостью прикончил бы все ответы на свои вопросы, стрелок?
оглашавшие эти пустынные, безлюдные места. И все же человек в черном
только что был здесь. Впервые за минувшие двенадцать лет Роланд увидел
своего недруга вблизи, говорил с ним. Но тот посмеялся над Роландом.
глазами и дрожал всем телом. На миг Роланд увидел наложившееся на лицо
Джейка лицо Алисы, девки из Талла, со шрамом, немым обвинением
проступающим на лбу - и почувствовал жестокое отвращение к обоим (только
много позже стрелка осенит, что и Алисин шрам, и гвоздь, который снился
ему вбитым Джейку в лоб, находились на одном и том же месте). Тут, словно
на Джейка повеяло этими мыслями, из горла мальчика исторгся стон, впрочем,
короткий: скривив плотно сжатые губы, он оборвал его. У парнишки были
отличные задатки - возможно, если бы дать ему время, он стал бы стрелком
сам, без посторонней помощи.
неуемную безбожную жажду, которую не умерить было никакому вину. Дрожь
сотрясала миры, они трепетали почти под самыми пальцами стрелка, и,
инстинктивно стремясь не поддаться развращению, более холодной частью
своего "я", рассудком, стрелок понимал, что боренья эти тщетны и будут
тщетны всегда.
мог в последний раз осиять чрезмерно уязвимое солнце его праведности. "На
самом деле за это никогда не платят серебром, - подумал он. - Цена всякого
зла - необходимого ли, нет ли - подлежит уплате плотью". И сказал:
важный миг разъединения стрелка с законами нравственности, Джейк перестал
быть для него Джейком и превратился просто в мальчика, безликую пешку,
предназначенную для того, чтобы передвигать ее и использовать.
услышали его.
одолев обрушенную скалу у холодных как сталь водопадов, они остановились
там, где до них стоял человек в черном. И вместе вошли в расселину, где он
исчез. Их поглотила тьма.