толком не знал, почему не стартует? Может, рассчитывал на что-нибудь? Но
на что?
ем. Поскольку этот вид эволюционировал, рассуждали они, можно взять в
руки дальнейшую эволюцию. Необходимо прежде всего подвергнуть значи-
тельное количество захваченных экземпляров мутациям, наследственным из-
менениям определенного типа. В процессе размножения они перейдут в пос-
ледующие поколения и сделают безопасной всю эту кристаллическую расу.
Это изменение должно быть очень частным, таким, которое даст немедленный
результат и одновременно создаст в новом виде ахиллесову пяту, слабое
место, куда можно будет ударить. Но все это было типичной болтовней тео-
ретиков, они не имели понятия, какая это должна быть мутация, какое из-
менение, как его осуществить, как захватить большое количество этих
проклятых кристалликов, не вступая с ними в очередную битву, в которой
можно было потерпеть поражение, более тяжелое, чем вчерашнее. А если бы
даже все удалось, как долго пришлось бы ждать эффекта? Во всяком случае,
не день и не неделю. Так что же, крутиться вокруг Региса, как на карусе-
ли, год, два, а то и все десять лет?! Все это не имело никакого смысла.
жарко. Он встал, отбросил одеяло, умылся, быстро оделся и вышел. Лифта
не было. Он вызвал его и в полумраке, освещенном прыгающими огоньками
информатора, ожидал, стоя с опущенной головой, ощущая в ней всю тяжесть
недоспанных ночей и полных напряжения дней, и сквозь шум крови в висках
вслушивался в ночную тишину корабля. Время от времени что-то бормотало в
невидимых трубах, из нижних отсеков доносилось приглушенное ворчание ра-
ботающих вхолостую двигателей, корабль все еще был в полной стартовой
готовности. Из вертикальных колодцев по обеим сторонам платформы, на ко-
торой он стоял, тянуло сухим воздухом с металлическим привкусом. Двери
разошлись, он ступил в лифт. В восьмом отсеке он вышел. Коридор, осве-
щенный линией голубых ламп, поворачивал, повторяя изгиб корпуса. Рохан
шел, сам не зная куда, инстинктивно поднимал повыше ноги в нужных мес-
тах, перешагивал высокие пороги герметических переборок, пока не заметил
тени людей из команды главного реактора. В помещении было темно, только
сверкали на щите лампочки индикаторов. Люди сидели под ними на разложен-
ных креслах.
нет. Можешь быть спокоен.
рическом контроле - Рохан сориентировался, что это боцман Бланк.
кондиционеры старались подавить запах от пластиков, разогревавшихся во
время работы реактора. В результате возникла смесь, не имевшая аналогий
вне пределов восьмого отсека. Рохан стоял, невидимый, прислонившись спи-
ной к переборке. Он не прятался, просто ему не хотелось вмешиваться в
разговор.
молчания.
полурозовое, полужелтое от света контрольных лампочек, которыми щит ре-
актора, казалось, смотрел на собравшихся под ним людей. Рохан, как и все
остальные, сразу же понял, о ком идет речь.
существа..."
Видели, как он крутился по пустыне.
ду. Если не меньше.
вмешался боцман Бланк, чей резкий профиль показался на фоне разноцветных
огоньков.
и пришел. По дороге он миновал две лаборатории. В большой было темно, из
маленькой сквозь иллюминатор, находившийся под потолком, в коридор падал
свет. Рохан заглянул внутрь. У овального стола сидели только кибернетики
и физики - Язон, Кронотос, Сарнер, Ливин, Зорахан. Еще кто-то, повернув-
шись к остальным спиной, в тени наклонной переборки программировал
большой электронный мозг.
самоуничтожение, остальные - планетного масштаба, - говорил Зорахан.
жен антимат, который войдет в ущелье и останется там.
когда температура превысит миллион градусов. Нужен плазменный излуча-
тель, плазма не боится звездных температур. Туча будет действовать так
же, как и раньше, - постарается его уничтожить, войти в резонанс с уп-
равляющими контурами, но их не будет. Не будет ничего, кроме субъядерной
реакции. Чем больше материи примет участия в реакции, тем более бурной
она будет. Таким способом можно стянуть в одно место и аннигилировать
всю некросферу планеты...
Ученые... Всегда выдумают какое-нибудь красивое новое название".
как вы себе это представляете?
больших "тучемозгов", а потом столкнуть их. Нужно заставить тучи отнес-
тись друг к другу, как к конкуренту в борьбе за существование...
значит, не способна рассуждать...
ния... - заговорил Сарнер. - Достаточно четырех водородных зарядов по
пятьдесят - сто мегатонн на каждое полушарие, всего максимум восемьсо
т... Воды океана испарятся, увеличится облачный покров, альбедо возрас-
тет и оседлый симбионт не сможет доставлять нужного для размножения ко-
личества энергии...
шел дальше. Он возвращался к себе не на лифте, а по крутой стальной ле-
сенке, которой обычно никто не пользовался. Он прошел несколько отсеков.
Видел, как в ремонтном цехе люди Девре возились со сварочными аппаратами
около больших, неподвижно чернеющих арктанов. Издалека заметил овальные
иллюминаторы госпиталя, в которых горел фиолетовый притемненный свет.
Какой-то врач в белом халате бесшумно прошел по коридору, за ним автомат
нес набор поблескивающих инструментов. Рохан миновал пустую и темную ка-
ют-компанию, клуб, библиотеку, наконец очутился в своем отсеке, прошел
каюту астрогатора и задержался, словно желая что-то подслушать, но из-за
гладкой двери не вырвалось ни звука, ни луча света, а крышки иллюминато-
ров были плотно затянуты болтами с медными головками.
жело сел на койку, сбросил ботинки и, закинув руки за голову, улегся,
глядя в слабо освещенный ночником низкий потолок с делящей его пополам
трещинкой на голубом лаке. Он бродил по кораблю не из чувства долга, не
из любопытства к разговорам и жизни других людей. Он просто боялся таких
ночных часов, потому что мысленно видел картины, которые не хотел вспо-
минать. Самым тяжелым было воспоминание о человеке, которого он убил,
для того чтобы тот не убил других. Рохан должен был так поступить, но от
этого не становилось легче. Он знал, что, если сейчас погасить свет, он
снова увидит эту сцену, как тот, со слабой бессмысленной улыбкой идет за
прыгающим в его руках стволом вейра, как перешагивает через лежащее на
камнях тело без руки (этим мертвецом был Ярг, вернувшийся, чтобы после
чудесного спасения так глупо погибнуть), как роняет вейр и падает лицом
вниз... Рохан напрасно пытался прогнать эту картину, чувствовал острый
запах озона, горячий удар рукоятки, сжатой его потной рукой, слышал сто-
ны людей, которых, задыхаясь, стаскивал в одно место, чтобы связать, как
снопы, и каждый раз близкое, знакомое, как будто вдруг ослепшее лицо по-
раженного потрясало его своим выражением отчаянной беспомощности.
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Марко Джон
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник