стол папку, которую отыскал среди вороха своих бумаг.
он как бы про себя, - не следует ли мне направить вас в Медицинский
Отдел...
белой ниткой листа, лежавшие сверху. Когда он разглядел их, на лице его
появилось какое-то особое выражение.
документы. Эрмс вышел в боковую комнату, даже не прикрыв за собой дверь. Я
услышал, как он двигает стулом, после чего наступила тишина, нарушаемая
только лишь легким поскрипыванием. Заинтересовавшись, что же он там
делает, я встал и медленно подошел к приоткрытой двери.
величайшей сосредоточенностью водил карандашом по листу бумаги, срисовывая
с лежащего у него под рукой моего листка план Здания. Не веря собственным
глазам, я переступил порог. Пол скрипнул. Эрмс повернулся, увидел меня,
стоящего в дверях, и дрожь, пробежавшая по его лицу, трансформировалась в
добропорядочную улыбку.
делать что-то при вас, вот поэтому... - Срисованный план он отбросил с
демонстративной небрежностью на стол, так что тот, скользнув по
поверхности, замер на самом краю, свешиваясь над полом, а сам направился
ко мне с оригиналом в руках.
подавал мне его обратно. Я все еще не знал, что должен думать обо всей
этой сцене.
Поступлений Отдела Входящей и Исходящей Информации, вам все равно нужно
будет пойти туда, чтобы запротоколировать потерю инструкции. Если бы не
правило, что такие вещи каждый должен улаживать лично, я, конечно, мог бы
сделать это за вас...
дисциплинарной процедуры? - заговорил я первым. И, не дожидаясь ответа,
тем же самым тоном, неожиданно для себя, добавил: - Почему вы срисовали
этот план?
проверить его подлинность. Ходит множество фальсификатов, вы же знаете...
лишь заметил:
никакого отношения к моему Отделу, но... - Он с шельмовской усмешкой
перегнулся через стол. - Есть места верные, но второе и третье крыло не
соответствует. Только, прошу вас, держите это при себе, хорошо?
приготовлены для меня обеденные талоны. Он стал искать их, быстро
похлопывая себя по карманам и бормоча ругательские словечки по своему
адресу.
повторял он, вываливая из карманов на стол разнообразное их содержимое. Я
заметил, что и у него был маленький, наверное, с пляжа, крапчатый камешек.
Было ли то, что он только что сказал, правдой?
а копировал его! Я мог в этом поклясться.
Чепуха! Я и так уже слишком много раз переступал границу здравой
подозрительности: не попахивает ли каким-то расстройством та комедия,
которую я разыгрывал перед самим собой у адмирадира, принимая обычный сон
измученного трудами старца и уродства, вызванные преклонным возрастом, за
протянувшиеся ко мне когти всеведущего, вопреки рассудку, грандиозного
заговора. Однако ведь он и в самом деле скопировал этот план, который, как
он сам сказал, не имеет к его Отделу никакого отношения и который он даже
не имел права принять из моих рук. Но, в таком случае, почему при этом он
не прикрыл дверь?
сориентируюсь, что ему с моей стороны ничего не грозит, поскольку я
проявил себя весьма наивным глупцом. "Это было бы с его стороны весьма
рискованно, разве что он принимает меня за сообщника", - проговорило
что-то чужим голосом у меня в голове, так, что я даже вздрогнул,
испугавшись, что он это услышит, но Эрмс как раз с радостным восклицанием
обнаружил сложенные вчетверо обеденные талоны между перегородками
портмоне.
Поступлений, отдадите бумаги и дадите показания для протоколов. Я позвоню
и предупрежу их. Только, пожалуйста, идите прямо туда, не потеряйтесь
опять по дороге, - проговорил он, затем улыбнулся, провожая меня к двери,
пассивного, до такой степени ошеломленного мыслями, от которых голова у
меня шла кругом, что я даже не сумел выдавить ни единого слова на
прощание. Я уже шел по коридору, когда он, высунув голову из двери,
крикнул мне вслед:
Я не разбирался в методологии разведки, однако мне было известно, что
агенты, действующие на смежной территории, как правило, не знают друг
друга, благодаря чему возможность массового провала и разоблачения всей
организации уменьшается до минимума. Имея доступ моему делу, Эрмс мог,
опираясь на собранный против меня материал, считать меня именно таким
агентом, хотя вместе с тем, принимая во внимание приведенные выше
соображения, сам он не спешил снимать маску. Одно только не укладывалось в
эту схему: если бы он на самом деле был ставленником врага, пролезшим на
высокий пост первого офицера-инструктора, то он скорее всего предостерег
бы меня, приняв за своего, действующего независимо союзника, и не стал бы
вводить меня в заблуждение, в замешательство...
замечал белевшие и уходящие в перспективу коридора две шеренги дверей. Так
ли уж это очевидно?
лиц, и не пожертвовал бы Эрмс мной без колебаний, даже распознав во мне
союзника, в том случае, если бы это сулило ему личный успех или хотя бы
шажок вперед в том задании, которому он себя посвятил? Да, это было
возможно. Что же мне делать? Куда идти? К кому обратиться?
Эрмса. Это был неплохой предлог. Я поспешил назад. Делая последние шаги
перед его Отделом, я старался придать своему лицу по возможности легкое и
рассеянное выражение, затем прошел через секретариат и без стука отворил
дверь.
за каким занятием я его застану, то все равно не отгадал бы!
ноги болтались в воздухе, позванивая в такт ложечкой о стакан с чаем, он
пел.
молниеносная мысль. Эрмс, ничуть не смутившись, прервал пение на
полуслове, усмехнулся и заговорил со мной:
только не делаешь иногда, чтобы окончательно не заели бумажки. Вы за
книгой, да? Пожалуйста, вон она лежит. Вы меня удивили: даже на службе
занимаетесь этим... самообразованием. О, тут еще ваши бумаги.
уже выйти, как вдруг повернулся и, стоя так, чтобы видеть его через плечо,
бросил:
добавлял "майор". Он перестал улыбаться.
прикрыв за собой дверь.
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия
Курылев Олег