Чтение 26–й страницы книги ~Хозяева ямы~

- Но когда я видел тебя в последний раз, ты был довольно нормальным
человеком. Что с тобой случилось?

Губы его на мгновение дрогнули, а в глазах появился слабый
иронический блеск.

- Чтобы помочь им, мы не должны нападать на них, - сказал он. -
По-моему, ты научил меня этому, Майкл Кэйн.

Я был поражен.

Этот человек притворялся, чтобы его реабилитировали, чтобы попытаться
изменить придуманное им самим вероучение. Мне оставалось только
восхищаться им. Я думал, что он может справиться с этой задачей, коль
скоро чума будет уничтожена навсегда.

- Но я все еще не могу полностью понять, зачем ты привел нас сюда, -
сказал я.

- По нескольким причинам. Ты спас жизнь моей племяннице, Але Маре,
пока был здесь. Это просто благодарность. Но ты также показал мне, как
лучше всего я могу воздействовать на преступление, которому сам положил
начало здесь.

Я протянул руку и пожал ему плечо.

- Ты - человек, Барани Даса. Ты обязательно справишься с этим.

- Надеюсь, что да. Теперь мы все должны заняться приготовлением
противоядия в водохранилище. Все машины нуждаются в горючем, - усмехнулся
он. - А машины в Кенд-Амриде должны пить.

Рассуждения его были здравыми.

Вскоре мы вылили в резервуар всю зеленую воду, и наша работа была
закончена.

Теперь Барани Даса предложил:

- Вы идти, - это он вернулся к своей первоначальной роли.

Мы последовали за ним по извилистым переходам.

Постепенно мы поднимались все выше и выше, пока, к моему крайнему
удивлению, так как я потерял всякую ориентировку, не оказались на крыше
Центрального Места.

А там все еще парили наши корабли.

Они находились там же, где мы их оставили.

Из гондолы моего воздушного корабля выглядывала Ала Мара с улыбкой
облегчения.

- Дядя! - взволнованно прошептала она, увидев Барани Даса. Но тот и
не взглянул на нее, сохраняя неподвижное выражение лица и прямое положение
тела. Он не сделал ей даже жеста.

- Дядя, - голос ее упал. - Неужели ты не узнаешь меня, Алу Мару, свою
племянницу?

Барани Даса оставался безмолвным.

Я сделал ей знак-жест, предназначавшийся для утешения, но она
зарыдала и отступила в гондолу.

- Почему они ничего не сделали с воздушными кораблями? - тихо спросил
я Барани Даса.

- Воздушных кораблей не существует, - так же тихо объяснил он.

- Так значит, они не могут увидеть их, или обманывают себя, думая,
что не видят их.

- Да.

- Для одного человека у тебя тяжелый бой впереди, - посочувствовал я
ему.

- Чума исчезнет, бороться будет легче, - ответил он. - Чума исчезнет
быстро, а остальное потребует немного больше времени.

- И ты победишь, если на это вообще способен один человек, - сказал я
то, что думал и прежде.

Я еще раз хлопнул его по плечу и полез по лестнице в гондолу. Мне
теперь нужно было утешить Алу Мару, рассказав то немногое, что я сам знал.

Вскоре все мы влезли в гондолы кораблей.

Наша основная задача была успешно выполнена, и прежнее приподнятое
настроение вернулось к нам.

Корабли поднялись в воздух и направились обратно к Варналю. Вскоре мы
стремительно пронеслись над озерами, краем цветов и зыбучими песками.

Мы летели домой. В некотором смысле мы уже были там, ибо на сердцах
наших было легко, а в разумах воцарился покой.

Мы вернулись в Варналь мирным утром, полным мягкого солнечного света.
Зеленые туманы изящно струились по городу, сверкали и блистали мраморные
башни, и весь город мерцал светом, словно драгоценный камень.

Издалека доносился слабый звук, похожий на детское пение, и мы знали,
что слышим песни Зовущих Холмов.

Весь Марс казался мирным. Мы долго и упорно боролись за этот мир, но
героями мы стали не из-за этого. Все, что мы сделали - это сделали героев
из тех, кто сражался вместе с нами.

И этого было достаточно.

Шизала ждала на центральной площади неподалеку от дворца. Она сидела
на широкой спине смирного дахара и держала рядом с собой другого
оседланного и готового к поездке скакуна.

Я не устал и знал, что она догадается об этом.

Я быстро слетел по веревочной лестнице и спрыгнул с последней
ступеньки на спину поджидавшего меня скакуна.

Я нагнулся и поцеловал жену, крепко прижав ее к себе.

- Все в порядке? - спросила она.

- В основном, - сообщил я. - Со временем не останется ничего, кроме
памяти о печали и тревоге. И это хорошо, что на Вашу будут такие
воспоминания.

- Да, - кивнула она, - это хорошо. - Поехали, давай прогуляемся к
Зовущим Холмам, как мы сделали это, когда впервые встретились.

Мы пустили своих дахаров вперед в тихое утро, проскакав по прекрасным
улицам к Зовущим Холмам.

Со скачущей рядом со мной моей прекрасной женой и вызванным
стремительной скачкой хорошим настроением, я знал, что нашел нечто
бесконечно ценное - нечто такое, чего никогда бы не имел, если бы не
прибыл на Марс.

Ноздри мои наполняли прохладные запахи марсианской осени, и я
предался радости истинного и простого счастья.

ЭПИЛОГ

Я с острым интересом выслушал рассказ Майкла Кэйна, и он тронул меня
куда более глубоко, чем я что-либо испытывал ранее.

Я понял, почему он казался теперь более расслабленным, чем был
когда-нибудь прежде. Он нашел нечто, что редко на Земле.

В этот момент у меня возникло сильное искушение просить его взять
меня на Марс вместе с ним, но он улыбнулся.

- Вы действительно хотели бы этого? - спросил он.

- Я... Я думаю, что да.

Он покачал головой.

- Найди Марс в себе самом, - сказал он. А потом усмехнулся. - Хотя бы
по той причине, что это потребует меньшего напряжения сил.

Я подумал над этим, а затем пожал плечами.

- Наверное, вы правы, - сказал я. - Но, по крайней мере, я буду иметь
удовольствие изложить ваш рассказ на бумаге. Чтобы и другие могли
разделить с вами радость найденного на Марсе.

- Надеюсь, что так, - согласился он. Потом, после непродолжительного
молчания, добавил: - Я полагаю, что вы считаете меня немного
сентиментальным.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, попытки описать вам все своим чувства - тот рассказ о нашей
поездке к Зовущим Холмам.

- Существует большая разница между сентиментальностью и искренними
чувствами, - возразил я ему. - Беда в том, что люди иногда склонны путать
одно с другим, и поэтому отвергают и то, и другое. Все, к чему мы
стремимся - это к искренности.

- И отсутствию страха, - улыбнулся он.

- Это приходит, когда появляется искренность, - предположил я.

- Частично, - согласился он.

- Какой же недоверчивый народ мы, земляне, - сказал я. - Мы так
слепы, что не доверяем красоте, даже когда видим ее, чувствуем, что она не
может быть тем, чем кажется.

- Чувство довольно здравое, - заметил Кэйн. - Но оно может, как вы
подметили, зайти слишком далеко. Наверное, старый средневековый идеал не
так уж и плох - умеренность во всем. Эта фраза очень часто принималась по
отношению только к физической стороне людей, но она, по-моему, столь же
важна и для их духовного развития.

Я кивнул.

- Ну, - сказал он. - Опасаясь еще больше наскучить вам, я вернусь в
подвал к передатчику материи. Каждый раз, когда я возвращаюсь, я нахожу
Землю все лучше, чем раньше. Но с Марсом то же самое. Вообще, я - везучий
человек.

- Вы исключительно удачливы, - согласился я. - Когда вы вернетесь?
Должно быть, предстоят новые приключения?

- Разве этого было недостаточно? - усмехнулся он.

- На данный момент, - возразил я ему. - Но я скоро захочу услышать
еще.

- Помните, - пошутил он, притворно грозя пальцем. - Умеренность во
всем.

- Это будет утешать меня, пока я жду вашего следующего визита, -
улыбнулся я.

- Я вернусь, - заверил он меня.