Чтение 26–й страницы книги ~Защитник~

- Снова деньги. Я начал прослушивать сообщения в своем телефоне. Там
было извещение от другой юридической фирмы. Вам знакомо имя "Миссис Джакоб
Рендолл"?

- Нет. Минутку. Эстелла Рендолл? Президент клуба Струльдбругов до...
Хм.

- Она была моей пра-пра-пра-пра-бабушкой.

- И она умерла в прошлом месяце. Мои соболезнования.

- Спасибо. Я... Я, понимаете, не часто виделся с Большой Стеллой.
Может быть, дважды в год. Раз - на праздновании ее дня рождения, раз - на
Рождество или что-нибудь в таком духе. Вспоминаю, как мы вместе завтракали
вскоре после того, как я обнаружил, что потерял все свои деньги. Она была
вне себя. Ох, парень... Она предложила меня финансировать, но я отказался.

- Гордость? Это могло бы случиться с каждым. Лоуренс Сент-Джон Мак-Ги
занимается старой и изысканной профессией.

- Я знаю.

- Она была самой старой женщиной в мире.

- Знаю.

Президентом Клуба Струльдбругов становился самый старый его член. Это
был почетный титул. Делами обычно занимался действующий Президент.

- Когда я родился, ей было семьдесят три года. Дело в том, что никто
из нас никогда не верил, что она умрет. Полагаю, это звучит не глупо?

- Нет. Много ли людей умирают в двести лет?

- Затем я прокрутил эту ленту от Бекета и Холлинтбрука. Она умерла! И
я унаследовал около полумиллиона кредиток. Из невероятного, должно быть,
состояния. У нее было столько пра-пра... правнуков, что их число могло бы
превысить любую нацию в мире. Вы бы видели приемы в ее дни рождения.

- Понимаю, - глаза военного пристально уставились на него. - Итак,
теперь деньги Вандерхэвена вам не нужны. Сейчас для вас две тысячи в год -
семечки.

- И из-за этого сукиного сына я пропустил ее день рождения.

Военный откинулся назад.

- Вы рассказали странную историю. Я никогда не слышал о такой
амнезии, после которой вообще не остается воспоминаний.

- Я тоже. Это - как если бы я уснул и проснулся через четыре месяца.

- Но вы даже не помните, как засыпали.

- Именно.

- Так могла бы оглушить пуля... Ну, мы подвергаем вас глубокому
гипнозу и посмотрим, что у нас из этого получится. Полагаю, у вас нет
никаких возражений? Вам придется письменно зарегистрировать свое
разрешение.

- Прекрасно.

- Да, вот еще, вам может не понравиться то, что мы обнаружим.

- Я знаю. - Трусдейл уже подготовил себя к тому, что может быть
обнаружено. Голос был его собственный. Что может испугать его, если он
вспомнит о себе?

- Если в то время, о котором вы можете вспомнить, вы были замешаны в
каком-либо преступлении, вам, возможно, придется понести наказание. Для
алиби ваша амнезия не оправдание.

- Рискну.

- Отлично.

- Думаете, я это сфальсифицировал?

- Такая мысль у меня мелькнула. Узнаем.

- О'кей. Просыпайтесь, - сказал голос. И Трусдейл очнулся, словно
человек, слишком внезапно разбуженный. Сны умирали в его мозгу.

Голос принадлежал Микаеле Шортер, широкоплечей, чернокожей женщине в
свободной голубой рабочей блузе.

- Как вы себя чувствуете? - спросила она.

- Прекрасно, - ответил Трусдейл. - Удачно?

- Очень странно. Вы не просто ничего не помните, что произошло за эти
четыре месяца. Вы даже не сознавали течения времени. Как если бы вы все
это время спали.

Лейтенант Армии сидел в стороне. Трусдейл не видел его, пока
лейтенант не заговорил:

- Вам известно о каких-либо медикаментах, которые могли бы вызвать
такое?

Женщина покачала головой.

- Доктор Шортер - специалист в области судебной медицины, - пояснил
лейтенант Трусдейлу. - Похоже, что кто-то выдумал нечто новое.

Затем он обратился к доктору Шортер:

- Это может быть что-то совершенно новое. Почему бы вам не
воспользоваться компьютером?

- Воспользовалась, - коротко ответила доктор. - Во всяком случае,
таких медикаментов не выявлено. Выглядит это так, словно он, будучи
оглушенным, уснул, а затем провел четыре месяца в замороженном состоянии.
За исключением того, что тогда можно было бы выявить следы оттаивания:
разрывы клеток ледяными кристаллами и тому подобное. - Она быстро
взглянула на Трусдейла. - Не поддайтесь опять моему голосу.

- Не поддамся. - Трусдейл встал. - Чтобы ни было сделано со мной, это
делалось в лаборатории, не так ли? Если это было таким новым. Это
несколько сужает район поисков, верно?

- Сужает, - согласилась доктор Шортер. - Я бы поискала побочный
продукт генетических исследований. Что-то способное разлагать РНК на
составные части.

- Мы думали, что тот, кто схватил вас в горах, - проворчал лейтенант,
- тоже должен был оставить какие-нибудь следы. Но и их не было. Машина
была бы засечена радаром. Вандерхэвену пришлось нести вас вниз на себе, до
стоянки, а это около... м-м... Четырехсот метров. И когда вокруг никого не
было.

- Это же невероятно опасно - на тех тропинках.

- Знаю. У вас есть лучшее объяснение?

- Неужели вы ничего не узнали?

- Насчет денег? Ваша машина оставалась на стоянке потому, что плата
за нее была внесена авансом. То же самое и с вашей ежегодной рентой. Все
взято со счета, зарегистрированного на имя Вандерхэвена. Счет новый, и он
уже закрыт.

- Вымышленное имя?

- А вам это имя ничего не напоминает?

- Нет. Голландец, наверно.

Лейтенант кивнул и поднялся. Взгляд доктора Шортер выражал
нетерпение. Ей хотелось поскорее вновь стать хозяйкой своего кабинета.

Полмиллиона кредиток - изрядная сумма. Трусдейл потешил себя идейкой
послать своего босса ко всем чертям... Но вопреки традиции, Джером Линк не
заслуживал обхождения такого рода. Не следует показывать, что ему,
Трусдейлу, не терпится подать на расчет. И Трусдейл (как и положено, за
месяц) написал заявление об увольнении.

Став временной, работа оказалась более приятной. Продавец в обувном
магазине... Он встретил здесь столько интересных людей. Однажды он
пристально уставился на машину, которая отливала обувь по мерке.
Замечательное, восхитительное приспособление. Раньше он никак не мог
понять этого.

В свободные от работы часы он планировал, как, освободившись, он
посвятит свое время осмотру достопримечательностей.

Когда завещание Большой Стеллы вступило в силу, Трусдейл возобновил
знакомство с бесчисленными родственниками. Те не заметили его ни на
похоронах, ни на последнем приеме, устроенном в честь ее дня рождения. Где
он был?

- Отвратительный случай, - ответил Трусдейл. И в тот же вечер ему
пришлось рассказывать свою историю с полдюжины раз. Это доставляло ему
извращенное удовольствие: ведь Вандерхэвен не желал гласности.

Удовольствие, им испытываемое, дало трещину, когда сводная троюродная
сестра заметила ему:

- Так вас снова обокрали. Похоже, вы испытываете склонность к тому,
чтобы вас обворовывали, Рой.

- Больше такое не повторится. Собираюсь изловить этого сукиного сына,
- сказал Трусдейл.

За день до этого он зашел в Штаб Армии. С трудом вспомнил имя
мускулистого лейтенанта. Робинсон, вот как его звали. Робинсон кивнул ему
из-за изогнутого стола и сказал:

- Заходите. Наслаждаетесь жизнью?

- Отчасти. Как дела? - Трусдейл сел. Его офис был меньше, но комфорта
было больше, со встроенными в стол кранами для кофе и чая.

Словно бы довольный вторжением, Робинсон откинулся за своим столом:

- Результаты, в основном, отрицательные. Мы все еще не знаем, кто вас
похитил. Мы не смогли проследить путь денег, но убедились, что они исходят
не от нас. - Он поднял глаза. - Вы, кажется, не удивлены?

- Я был уверен, что вы меня проверите.

- Верно. Предположим на мгновение, что некто, кого мы будем именовать
Вандерхэвеном, обладает особым средством, вызывающим амнезию. Он может
продавать его тем, кто намеревается совершить преступление... Вроде
убийства родственницы с целью получения от нее наследства.

- Я не убивал Большую Стеллу.

- Несмотря на то, что вы этого не делали, Вандерхэвен мог бы даже
заплатить вам и здоровенную сумму. Нелепая идея. Кроме того, что вы этого
не делали, мы обнаружили еще два случая селективной амнезии вашего типа. -
На столе имелся ввод компьютера. Лейтенант включил его. - Первый произошел
с Мари Боесалс, исчезнувшей на четыре месяца в 2220 году. Она не сообщила