своем: сейчас десять, в Чикаго девять, Ферди еще не спит, наверное.
ударил по рулю.
впереди.
другой дороге что-то движется нам навстречу. Это было что-то большое и
быстрое, но без сирен полицейского патруля или "Скорой помощи". И у этой
машины был вращающийся прожектор, освещавший дорогу, как дворник
стеклоочистителя. Свет едва освещал нечто высовывавшееся из транспорта.
дальнейших событий. Его громадный "крайслер" ударился глушителем об
обочину, заскрипел разворачивающимися колесами до упора... на полной
скорости проехал по тротуару и выскочил прямо на магистраль в тридцати
ярдах от танка. Я увидела, как из танка высунулась огромная пушка и
нацелилась на нас. Сенатор кожей почувствовал это... но у ближайшего
перекрестка что-то случилось с мотором, и мы начали останавливаться (о, мы
ехали уже со скоростью сорока миль в час)... и он едва дотянул до угла.
бампер почти коснулся дверей такси. И водитель уже опускал стекло, рыдая и
что-то крича Джеку.
Он открыл дверь и вывалился наружу, с ворчанием сгибая спину. Посмотрел,
как мимо проехал танк, сопровождая с полдюжины грузовиков с пехотинцами.
Когда они проезжали мимо, я увидела отблески их шлемов... за ними ехал
другой танк.
я еще не видела его таким старым. Он обнял Джекки.
раз, как и было приказано, она намылилась и окатилась водой, после этого,
не одеваясь, прошла в спальню, где ее ждал армейский капитан. Девушка даже
не думала о том, что стоит нагишом; он медленно проводил палочкой над
каждым дюймом ее кожи и прислушивался к одиночным трескам радиации.
в подобном состоянии весь крупный рогатый скот?"
о'кей!"
Половина квадратной мили почему-то оказалась покрыта радионуклидами
высокого уровня. И это здесь, не более чем в сорока милях от Далласа! Без
всякой войны и ближайших источников радиоактивности! Это была головоломка
без ответов... И его до мозга костей продрал страх. А что, если это
произошло в центре города?
миллионов долларов для постройки загородного домика. Но все дело в том,
что она хотела начать со взноса в полторы тысячи, все ее деньги были по
десять центов... потом, когда я устроил это, миссис Рокфеллер не могла
расписаться в ведомости: у нее не было больших пальцев. И когда меня
разбудил сильный толчок, моей первой мыслью было не то, где я нахожусь и
что случилось, а то, знает ли мистер Блекисел, что меня арестовали вместе
с оставшимися закладными. И с этим я ничего не мог поделать.
соседнего кресла. Мой первый полет в новом четырехмоторном "боинге"
оказался просто великолепным! Боже мой, что это были за муки! (Я имею в
виду настоящие муки!) Я мучился, поскольку находился на этом самом месте
уже одиннадцать часов, совершил за это время две промежуточные посадки - и
пролетел Бог знает сколько сотен или даже тысяч миль! Но самое большое
страдание было раньше, когда меня сажали в самолет - первое место,
дрожащий трап, закованные сзади руки... и этот противный фэбээровец Мо
Что-То-То-Там-Еще, который угрожал всеми видами смерти, если я заговорю
или попытаюсь удрать, попробую снять шляпу и маску (они заставили меня
носить это, чтобы никто не смог опознать!). Он все знал о моих
неудобствах, большую часть которых создавал сам.
оставляя при этом следов.
конвоир, как и мой, вожделенно храпел, а мы бесконечно тряслись вдоль
посадочной полосы, уходившей в никуда.
чикагской штаб-квартире, где я провел большую часть последних... чего?..
дней? Конечно, уж будьте уверены! Довольно противно сидеть вместе с
социально нежелательными элементами, грабителями и валютными спекулянтами,
но это было лучше, чем тогда, когда меня уводили задать парочку вопросов.
Конечно, я не отвечал. Я не знал ответов, но, Господи, как я жаждал
этого!..
покончили с этим самолетом, принесшим меня Бог знает куда!
маску и крошечное окно я ясно увидел пункт прибытия - это выглядело
по-иностранному. На большой вывеске говорилось: "Добро пожаловать в
Альбукерк! Штат Нью-Мехико, высота 5196 над уровнем моря".
Нью-Мехико?
плечо, а он тут же разбудил другого охранника. Но мне он сказал только:
пассажиры... потом еще немного, когда механики выйдут провернуть большие
пропеллеры и подъедут грузовики-заправщики с авиабензином.
когда мы спускались по ступенькам. Следом за нами шел другой заключенный
со своим конвоиром; таким образом, нас провели через здание аэропорта
(здорово похожее на Театр латиноамериканской оперетты!). Люди уставились
на нас, самые любопытные выскакивали на дорогу, но таких было немного:
головорезов из ФБР легко узнать... многие отворачивались. Я и Мо прыгнули
в машину, следом - другой заключенный со стражем. Перед нами возникла
патрульная полицейская, и мы рванули за ней. Господь знает, как быстро!
Сквозь городские улицы на двухлинейную скоростную, змейкой уходившую в
холмы...
вытянутых полукругом, где находилась бензоколонка и дорожный мотель. Над
офисом висела табличка: "Ла-Кукарача - отдых для путников".
лишь мелким декоративным штрихом. Здесь обнаружились и хорошая, и плохая
приметы. Плохая: я по-прежнему оставался под арестом. Хорошая: я не в
Левнвэзе и не в одном из лагерей, где мог навечно сгинуть, даже если они
раскопают, что надо, и будут готовы отпустить. Это был самый стабильный из
всех островов Архипелага ФБР. Судя по всему, они не собирались держать
меня здесь долго и даже разрешали ходить.
для могилы.
компаньона втолкнули в один из домиков. Нам приказали сесть на край
кровати и не шуметь - Мо встал у дверей, а другой конвоир снаружи. Мы
ждали недолго: дверь распахнулась, и Мо вышел, не посмотрев на вошедшего.
глаз, но мог сказать, что Христоф внимательно разглядывает нас... я
чувствовал ожог, словно от кислоты, когда ее взгляд пронзил мое лицо.
Своим неприятным, как всегда, голосом, она сказала:
жары. Мой коллега стягивал маску более медленно и неохотно, когда он ее
снял, лицо у него было испуганное, глубоко обиженное и несчастное. Я
ожидал всего, но только не этого! Лицо принадлежало... Лари Дугласу.
Не говоря ни слова, твои парни пришли и схватили меня, вытащили из
постели...