употребления бумажные банкноты, я шунтировался на шестьдесят лет назад и
первым же скоростным монорельсовым поездом отправился из Афин в Спарту.
Монорельс был еще в новинку в Греции 1997 года, и я очень опасался за
безопасность своей драгоценной жизни, ибо на дороге часто, как я когда-то
читал, случались аварии. Однако через несколько минут я благополучно
добрался до Спарты.
продолжением столицы того древнего, насквозь военизированного государства,
которое причиняло столько неприятностей Афинам. Та Спарта со временем все
больше и больше увядала и в конце концов совершенно исчезла где-то в
средневековье. Новая Спарта была основана в начале девятнадцатого столетия
на месте прежней, древней. В лучшую пору жизни дедушки Пассилидиса это был
город с населением где-то около восьмидесяти тысяч человек, который быстро
разрастался после возведения в его окрестностях первой в Греции ядерной
электростанции в середине восьмидесятых годов.
домов из серого кирпича, выстроившихся абсолютно ровными рядами. Каждый из
этих домов имел десять этажей, обрамленных лимонного цвета балконами, и
вид у них был ничуть не лучше, чем у самой заурядной тюрьмы. На одном краю
этого, заполненного жилыми бараками, города располагались сверкающие
купола ядерных реакторов; на другом конце были расположены рестораны,
банки и муниципальные учреждения. Вид у них всех был просто
очаровательный, если можно разглядеть очарование в этом до ужаса унылом
месте.
даже духу не было каких-либо информационных терминалов - по-моему, здесь
еще не была введена в эксплуатацию информационная сеть, - однако мэра
Пассилидиса я разыскал без всякого труда. Я остановился в одном из уличных
кафе, чтобы слегка перекусить, и спросил, где можно найти мэра
Пассилидиса, после чего добрый десяток дружелюбно настроенных спартанцев
провели меня к зданию мэрии.
большегрудая, с темным пушком над верхней губой.
спросила решительным тоном:
американской газеты. Мы работаем над статьей о десяти наиболее динамичных
общественных деятелях Греции, и нам кажется, что мистер Пассилидис...
стоял, изучая бусинки пота на белых округлостях верхней части ее груди, и
ждал, когда она прогонит меня подальше отсюда. Но она, ничуть не
сомневаясь, поверила моей выдумке и практически тотчас же провела меня в
кабинет шефа.
произнес мой дедушка. - Не угодно ли присесть? Виски, мартини, коньяк? Или
вы, может быть, предпочитаете...
когда он протянул ее мне для рукопожатия.
головорез-аболиционист в 2010 году, задолго до того, как я родился, - он
был одной из многочисленных жертв того страшного года убийств.
реальным, как сейчас. Юстиниан в своей императорской ложе был ничто по
сравнению с Константином Пассилидисом, принимавшим меня в своем служебном
кабинете в Спарте.
времени. У него были темные курчавые волосы, только-только начавшие седеть
у висков, слегка подстриженные усики, кольцо в левом ухе. Что меня
особенно привело в волнение, так это наше внешнее сходство. Он вполне мог
бы сойти за моего старшего брата.
долго, я наконец вышел из состояния оцепенения. Несколько смущенный, он
еще раз вежливо предложил мне выпить что-нибудь прохладительное, но я
отказался, после чего мне каким-то образом удалось преодолеть
нерешительность и начать свое интервью.
которые он запланировал сделать для Спарты и для Греции. Однако как только
я начал переводить разговор на личную тему, на взаимоотношения в его
семье, он посмотрел на часы и произнес:
закрывается и все расходятся на три часа по домам. Мы прокатились в его
маленьком электромобильчике, за штурвалом управления сидел он сам. Жил он
в одном из серых многоквартирных домов, как самый обычный житель Спарты. В
его квартире на пятом этаже было четыре скромных комнаты.
- Катина, это журналист из Америки, Джад Эллиот. Он хочет написать статью
о моей карьере.
которой славились девушки, изображенные на фресках минойской эпохи истории
древнего Крита. У нее была очень смуглая, с оливковым оттенком, кожа,
черные волосы, темные глаза. Все ее тело источало крестьянскую силу. Она
не выставляла напоказ свою грудь так, как это делала усатая
секретарша-модница, но ее невозможно было спрятать под тонкой материей
кофты. Грудь у нее была высокая и округлая. Это была пышная женщина в
самом соку, в ней всего было в изобилии, все в ней было как будто
предназначено для того, чтобы служить высокому призванию продолжения
человеческого рода. Как мне показалось, ей было года двадцать три, от силы
двадцать четыре.
красота, ее простота, ее теплота. Стыдно даже признаться в том, что я
тогда чувствовал, как страстно мне хотелось сорвать с нее одежды и
погрузиться в горячую черноту ее пышных волос.
Это было невинным и чисто физиологическим желанием.
своей собственной бабушке. Я любовался молодой и фантастически желанной
женщиной. И только несколькими мгновениями позже до меня дошло на
эмоциональном уровне, кем она была для меня, и весь мой пыл сразу же
пропал.
Тампы. Она скончалась, когда мне было четырнадцать лет, в 2049 году, и,
хотя ей тогда было всего лишь за семьдесят, мне она всегда казалась ужасно
старой и немощной, высохшей, дряхлой, беспомощной старушкой. Одевалась она
во все черное. Только ее глаза - Боже ты мой! - ее темные, теплые, всегда
такие сверкающие глаза еще оставались единственным свидетельством того,
что когда-то и она могла быть здоровым и наполненным жизненной энергией
человеческим существом.
женской части, затем почечные колики и все остальное. Ей было сделано
больше десятка пересадок самых различных органов, но ничего не помогало. Я
часто слышал в детстве о том, что это несчастная старая женщина!
чудесным образом освобожденная от тягостного бремени прожитых лет. И здесь
же я, мысленно уже погруженный в самые заветные места тела. О, какая
низкая непочтительность со стороны человека, которому дано путешествовать
во времени, какие грязные у него мысли!
бурной, хотя и начисто лишенной какого-либо вожделения с ее стороны. Для
нее секс начинался и кончался в постели с мужем-мэром. Она глядела на
меня, и не желание, а сильное удивление выражал ее взгляд. В конце концов
она не выдержала.
- удивился мэр Пассилидис. Раньше он как-то не обратил на это внимания.
при этом она все время возбужденно хихикала. Она навалилась на меня всей
массой своей огромной и теплой груди, так что я даже начал потеть.
густые, я чуть повыше, но все же...
семья в Бостоне, из очень старого рода Новой Англии. Но это в самом деле
поразительно. Вы уверены в том, что никто из наших предков не мог
оказаться на борту "Мэйфлауэра", мистер Пассилидис?
поколений, - поведал он.
вы не возражаете, - как бы невзначай бросил я. - Например, мне бы хотелось
узнать...
Акунин Борис
Курылев Олег
Бажанов Олег
Глуховский Дмитрий
Прозоров Александр
Шилова Юлия