Чтение 26–й страницы книги ~Все живое...~

Наверно, вот так, в теплых лучах заходящего солнца, под защитой холмов
можно сидеть целую вечность.

Бездумно, от нечего делать я коснулся ладонями камня, на котором
сидел, и начал его поглаживать. Руки должны бы мигом подсказать мне, что
поверхность у камня какая-то странная, но я так поглощен был солнцем и
ручьем, что лишь через несколько минут странность эта дошла до моего
сознания.

Я и тут не вскочил, я по-прежнему сидел и кончиками пальцев водил
взад и вперед по камню, но теперь и не глядя убеждался: ошибки нет, на
ощупь ясно - это не просто каменная глыба, а обтесанная плита.

Наконец, я поднялся и посмотрел - да, сомнений нет. Передо мною
квадратная плита, кое-где еще видны знаки от удара зубилом. И на одном
углу сохранились следы хрупкого вещества - должно быть, некогда это было
подобие цемента.

Разглядев все это, я выпрямился и отступил, пришлось войти в ручей,
вокруг щиколоток заплескалась вода.

Не просто глыба, не какой-нибудь валун, а каменная плита! Обтесанная
плита со следами зубила и с остатками цемента по краю!

Значит, Цветы - не единственные обитатели этой планеты. Есть и другие
или были когда-то. Существа, которые умели строить из камня и придавали
камню нужную форму и размеры при помощи орудий.

Я поднял глаза от каменной плиты к тому бугру у края воды - из него
выступали и еще такие же плиты. Я застыл на месте и, позабыв о солнечных
бликах, о серебряной песне ручья, обвел взглядом проступавшие из земли
плиты - все ясно, некогда здесь была стена.

Так, стало быть, этот бугор - не прихоть природы. Это -
свидетельство, что в давние времена здесь потрудились существа, которые
умели строить, умели пользоваться орудиями и инструментами.

Я вышел из ручья и взобрался на бугор. Камни невелики и никак не
украшены - только следы зубила да кое-где остатки скреплявшего плиты
цемента. Видно, когда-то здесь стояло здание. Или, может быть, ограда. Или
памятник.

Я опять начал спускаться к ручью, держа чуть ниже того места, где
переходил его вброд; склон был крутой, и я спускался медленно, осторожно,
тормозя руками - не ровен час, сорвешься.

И тут, прижимаясь всем телом к откосу, чтобы не упасть, я набрел на
кость. Должно быть, дождь и ветер совсем недавно высвободили ее из-под
слоя почвы, и теперь ее укрывали только лиловые цветы. Если бы не чистая
случайность, я, скорее всего, прошел бы мимо. Сперва я ее не разглядел,
заметил только: в земле что-то тускло белеет. Сполз по склону - и лишь
тогда увидел кость, вновь подтянулся повыше и вытащил ее.

Когда я сжал ее, пальцы мои словно пылью покрылись - верхний слой
изъело время, - но сама кость не сломалась.

Чуть изогнутая и призрачно белая, белая как мел.

Я повертел ее в руках: похоже, что это ребро, и, может быть, судя во
форме и размеру, человеческое, - впрочем, тут моих знаний не хватает, могу
и ошибиться.

Если эта кость и вправду сходна с человеческой, значит, когда-то
здесь жили существа, напоминающие людей. Но тогда, может быть, здесь и
поныне обитает какое-то подобие человечества?

Планета, населенная цветами... никакой иной жизни - только лиловые
цветы да в последние годы Таппер Тайлер. Так подумал я сначала, увидав
море цветов, расплескавшееся до самого горизонта, но это был только
домысел. Не успев путем разобраться, я поспешил с выводами. Отчасти их
подкрепляло то, что я увидел: здесь, на этом клочке земли, и в самом деле
нет больше ничего живого - ни птиц, ни зверей, ни насекомых, разве что
какие-нибудь бактерии, вирусы, да и то, вероятно, лишь такие, которые
полезны Цветам.

Хотя верхний слой кости под пальцами обращался в меловую пыль, сама
кость, видимо, была очень крепкая. Не так уж давно это была часть живого
существа. Чтобы определить ее возраст, наверно, надо знать состав и
влажность почвы и еще многое. Это задача специалистов, а я не специалист.

Потом я заметил справа еще одно белое пятнышко. Конечно, это мог быть
и просто белый камень, но я с первого взгляда решил иначе. В глаза
бросалась та же меловая белизна, что и у ребра - моей первой находки.

Я осторожно передвинулся вправо и, уже наклоняясь, увидел, что это не
камень. Я отложил ребро и стал копать. Почва рыхлая, песчаная, можно
обойтись и без лопаты, собственными руками.

Кость оказалась округлой, через минуту я понял: это череп, а еще
через минуту - что череп человеческий.

Я откопал его, поднял - и если с ребром я еще мог ошибиться, то
теперь сомнений не было.

Я был подавлен, меня захлестнула жалость: вот он когда-то жил, и его
больше нет... и еще мне стало страшно.

Ведь этот череп у меня в руках - бесспорное доказательство, что Земля
эта не всегда принадлежала Цветам. Их родина не здесь... должно быть, они
завоевали этот мир... так или иначе, он перешел к ним от кого-то другого.
Да, очень возможно, что они переселились во времени очень далеко от той
Земли, где иное племя - по их описанию, племя, нисколько не похожее на
людей, - научило их мыслить.

Как далеко в прошлом лежит она, родина Цветов? Сколько еще Земель
завоевали они на пути сюда, в этот мир из того неведомого, который был их
колыбелью? Сколько миров осталось позади, опустошенных, очищенных от всего
живого, что могло соперничать с этими Цветами...

А те, кто обучил и возвысил простые растения, кто наделил их разумом,
- где они теперь, что с ними сталось?

Я положил череп обратно в яму, откуда его извлек. Снова осторожно
засыпал его песком и землей - так, что больше уже ничего не было видно.
Хорошо бы взять его с собой и внизу, на берегу, получше разглядеть. Но
нельзя: Таппер не должен знать о моей находке. Его друзья Цветы с
легкостью читают его мысли, а мои мысли для них - книга за семью печатями,
иначе зачем бы им для переговоров со мной понадобился телефон. Значит,
пока я ничего не скажу Тапперу, Цветы не узнают, что я нашел этот череп.
Впрочем, быть может, они уже знают, быть может, они умеют видеть или
обладают еще каким-нибудь чувством, которое заменяет им зрение. Но нет,
вряд ли: ничего такого пока не заметно. Вернее всего, они способны к
умственному симбиозу и знают только то, что им открылось в мыслях других
разумных существ.

Я спустился с насыпи, обогнул ее и по дороге нашел еще много каменных
плит. Несомненно, когда-то на этом месте стояло здание. А может быть, тут
был поселок или даже город? Так или иначе, здесь жили люди.

Я вышел на берег у дальнего конца насыпи, где ручей бежал вдоль нее
вплотную, подмывая крутой склон, - и зашлепал по воде к тому месту, где
раньше переходил вброд.

Солнце село, алмазные искры на воде угасли. Смеркалось, и ручей
казался темным, почти бурым.

Крутой черный берег вдруг ощерился ухмылкой мне навстречу, и а
застыл, вглядываясь, - передо мной белел ряд обломанных зубов, выпукло
круглился череп. Течение хватало меня за ноги, стараясь увлечь за собой,
вода тихонько рычала на меня, с темнеющих холмов тянуло холодом... меня
пробрала дрожь.

Ибо, глядя на этот второй череп, оскалившийся мне навстречу из черной
крутизны, я понял: человечеству грозит величайшая, небывалая опасность.
Доныне род людской мог погибнуть только по собственной вине, по вине
людей. И вот у меня перед глазами новая угроза.

Спотыкаясь в полутьме, я спускался по косогору и еще издали увидел
красноватый отблеск костра: Таппер уже проснулся и готовил ужин.

- Погулял? - спросил он.

- Так, огляделся немного, - ответил я. - Тут и смотреть особенно не
на что.

- Одни Цветы - и все, - подтвердил Таппер.

Он утер подбородок, сосчитал пальцы на руке, потом пересчитал
сызнова, проверяя, не ошибся ли.

- Таппер!

- Чего?

- Тут что же, всюду так? По всей этой Земле? Больше ничего нету, одни
Цветы?

- Иногда еще разные приходят.

- Кто - разные?

- Ну, из разных других миров. Только они опять уходят.

- А какие они?