ветру.
доступнее. Еще несколько минут назад Максвелл испытывал к нему
сострадание, какое вызывают в человеке все умирающие, Но теперь он понял,
что сострадание было неуместно: баньши умер, безмолвно смеясь над
человечеством.
Артефакта, пока он не переговорит с Арнольдом, не расскажет ему всего, не
убедит в правдивости своего рассказа, который, как прекрасно понимал
Максвелл, выглядел теперь даже еще более фантастичным, чем прежде.
посмотрел на вершину холма. Терновник на фоне неба казался крепким и
материальным, его корни цепко держались за почву.
тролли - они заравнивали взрыхленную землю и укладывали новый дерн взамен
вырванного катившимся камнем. Самого камня нигде не было видно.
городка, когда возле него внезапно возник Дух и опустился на соседнее
сиденье.
возвращаться в хижину. Газетчики напали на твой след, Когда они явились с
расспросами, Оп принялся действовать, на мой взгляд, довольно необузданно.
Он накинулся на них с кулаками, но они все равно болтаются в окрестностях
хижины, подстерегая тебя.
пожалуй, это большой разницы не составит.
колебания добавил: - Вероятно, Оп ввел тебя в курс дела?
рассказал. Он, очевидно, полагал, что ты не станешь возражать. Но во
всяком случае, можешь быть совершенно спокоен...
объяснил Максвелл. - Значит, тебе известно, что я отправился в заповедник
показать там фотографию картины Ламберта.
чем рассчитывал. Во всяком случае, я узнал одно обстоятельство, которое
отнюдь не облегчает дела. Цену, назначенную хрустальной планетой,
колеснику сообщил баньши. Ему было поручено назвать ее мне, но он
предпочел колесника. Он утверждал, что колесник явился к нему до того, как
он узнал про меня, но мне что-то не верится. Баньши умирал, когда
рассказывал мне все это, но отсюда вовсе не следует, будто он говорил
правду. Баньши никогда нельзя было доверять.
показывать не стал. У меня не хватило духа допрашивать его в такую минуту.
самого начала его восхождения по эволюционной лестнице. И еще - чтобы я
понял, что ему в конце концов удалось расквитаться с нами. Ему явно
хотелось сказать, что и гоблины, и все остальные обитатели холмов тоже нас
ненавидят, но на это он все-таки не решился. Зная, наверное, что я все
равно не поверю. Правда, еще перед этим, в разговоре с О'Тулом я понял,
что отголоски какой-то давней неприязни, возможно, и существуют. Да,
пожалуй, неприязни, но никак не ненависти. Однако из слов баньши
следовало, что Артефакт действительно собираются продать и что Артефакт
это и есть цена, назначенная хрустальной планетой. Я так и подозревал с
самого начала. А вчера колесник это подтвердил. Впрочем, абсолютной
уверенности у меня все-таки нет хотя бы потому, что и сам колесник,
по-видимому, не слишком уверен, как обстоит дело. Иначе зачем ему
понадобилось подстерегать меня и предлагать работу? Получилось, что он
хочет от меня откупиться, словно знает, что я каким-то образом могу
сорвать сделку, которой он добивается.
Друг мой, мне очень жаль. Не могли бы мы как-нибудь помочь? Оп, и я, и,
может быть, даже та девушка, которая столь доблестно пила с тобой и Опом.
Та, с тигренком.
кое-что предпринять - пойти к Харлоу Шарпу в Институт времени и убедить
его отложить продажу, а потом силой вломиться в административный корпус и
загнать Арнольда в угол. Если мне удастся убедить Арнольда предложить
Харлоу для финансирования его программ столько же, сколько предлагает
колесник, тот, конечно, предпочтет с колесником дела не иметь.
кроме неприятностей, это ничего не принесет. Не со стороны Харлоу Шарпа,
так как он твой друг... но ректор Арнольд не друг никому. И ему вряд ли
понравится, если его загонят в угол.
убедиться в этом можно, только попробовав. А вдруг в Арнольде проснется
что-то человеческое, и он на минуту забудет, что он - официальное лицо и
бюрократ!
возможно, не найдет для тебя свободной минуты - ни для тебя и ни для кого
другого.
же читает лекцию завтра вечером. Вот уж невезенье, так невезенье!
Обязательно надо было притащить его сюда именно сегодня!
оказалось не так-то просто. Он пожелал немедленно начать знакомство с
новым веком, о котором ему столько порассказали. Временщики еле-еле смогли
убедить его хотя бы сменить елизаветинский костюм на нашу нынешнюю одежду.
Он согласился только после того, как они категорически заявили, что иначе
не выпустят его из Института. А теперь они трясутся от страха, как бы с
ним чего-нибудь не приключилось. Им нужно как-то держать его в руках и в
то же время гладить по шерстке. Все билеты распроданы - и на приставные
стулья, и на право стоять в проходах, и они больше всего опасаются, что
лекция сорвется.
По-моему, ты узнаешь самые свежие сплетни раньше всех.
рискнуть. У меня почти не остается времени. Если Харлоу вообще способен
кого-то видеть, то меня он примет.
преградить столь ужасное стечение обстоятельств. Неужели из-за
бюрократической тупости университет и Земля навеки лишатся свода знаний
двух вселенных?
предложение, все можно было бы сделать спокойно, не торопясь. Будь у меня
больше времени, я без труда добился бы своего. Поговорил бы с Харлоу, по
инстанциям добрался бы до Арнольда. И вообще я мог бы просто убедить
Харлоу - библиотеку хрустальной планеты купил бы непосредственно Институт
времени, обойдясь без санкции университета. Но у нас нет времени. Дух, ты
что-нибудь знаешь о колесниках? Такое, чего не знаем мы?
враги, которых мы всегда опасались встретить в космосе. Их поведение
свидетельствует о том, что они действительно враги, во всяком случае
потенциальные. Их побуждения, нравы, этика, самое их мироощущение должны
кардинально отличаться от наших. Возможно, у нас с ними меньше общего, чем
с осами или пауками. Хотя они и умны... что хуже всего. Они настолько
разобрались в наших взглядах, настолько усвоили наши обычаи, что могут
общаться с нами и вести с нами дела... как это следует из операции,
которую они предприняли, чтобы заполучить Артефакт. Друг мой, меня больше
всего пугает именно их ум, их гибкость. Думаю, что в подобной ситуации
люди не смогли бы в такой степени приспособиться к обстоятельствам и
использовать их.
допустить, чтобы библиотека хрустальной планеты досталась им. Одному богу
известно, что она таит в себе. Я провел там некоторое время, но
ознакомился лишь с ничтожной долей ничтожнейшей доли ее сокровищ. И многое
на сотню световых лет превосходило мое понимание. Хотя отсюда вовсе не
следует, что, располагая временем, которого у меня не было, а также
знаниями, которых у меня нет и самое существование которых мне неизвестно,
другие люди не сумеют в этом разобраться. Мне кажется, эта задача
человечеству по силам. И колесникам тоже. Гигантские области науки, пока
совершенно от нас скрытые. И возможно, именно они должны сыграть решающую
роль в нашем споре с колесниками. Если человечества и колесники
когда-нибудь столкнутся, возможно, библиотека хрустальной планеты решит
вопрос о нашей победе или поражении. И ведь если колесники будут знать,
что она находится у нас, они, скорее всего, не пойдут на такое
столкновение. Другими словами, судьба этой библиотеки определит, быть ли
миру или войне.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Свержин Владимир
Конан-Дойль Артур
Куликов Роман