и ярость, глаза красные, прищуренные - то ли чтобы в них не лез песок,
то ли по какой другой причине; кулачки сжаты, свитер так и норовит
улететь вместе с рубашкой; темно-русые волосы (позже я разглядел, что у
Энеи несколько светлых прядей) растрепались, на щеках разводы слез;
тапочки на резиновой подошве - ну и обувь для путешественницы во
времени! - на плече висит рюкзачок... Я, должно быть, производил
впечатление безумца: коренастый, мускулистый, не слишком толковый на вид
детина двадцати семи лет, лежащий плашмя на ковре-самолете; лицо скрыто
очками и платком, грязные волосы стоят дыбом, одежда вся в песке...
устремление на меня, а на ковер.
боевых скафандрах.
обернулась, будто разыскивая существо, на которое недавно нападала. Я
заметил, что руки девочки покрыты кровоточащими порезами.
проклят!
спрыгнуть и схватить ее.
ни странно, вой ветра не заглушил ее слов):
показалась Энее заслуживающей доверия. Девочка забралась на дрожащий,
словно от возбуждения, ковер, уселась у меня за спиной; нас разделяли
только рюкзаки. Я снова повязал платок и крикнул:
звездолета над Башней Хроноса оставалось меньше двух минут. За это
время, тем паче в таких условиях, мне даже не найти входа в Третью
Пещерную Гробницу. Внезапно из-за дюны вывалился бронированный
"скарабей", чуть не раздавивший нас всмятку; хорошо, что он круто
свернул влево и принялся палить по невидимой цели.
скорость. Я то и дело сверялся с компасом. Пока не выберемся из долины,
будем лететь строго на север - не хватало еще в довершение всего
врезаться в стену ущелья!
я и тут же устыдился собственной глупости. Кому я объясняю - человеку,
который только что появился из этой самой гробницы!
вновь прикоснулся к нитям, задавая автопилоту направление. Нас обняло
силовое поле, сквозь которое все же проникали песчинки. "На такой высоте
мы ни во что не вре..." Я не договорил. Из клубов пыли неожиданно
вынырнул огромный скиммер. Не знаю, как мне удалось среагировать, но я
успел. Ковер спикировал вниз, мы удержались на нем только благодаря
силовому экрану. Скиммер пронесся мимо на расстоянии не больше метра.
Попав в воздушный поток из турбины скиммера, ковер под нами заходил
ходуном.
какой-нибудь ориентир. Зря мы забрались так высоко - ковер наверняка
засекли все окрестные тактические датчики, детекторы, радары и системы
наведения. Интересно, почему в нас не стреляют? Может, никак не
разберутся в суматохе? Я посмотрел на Энею, которая старалась спрятать
лицо от ветра за моим вещмешком.
ошибиться.
были красные, но сухие.
Сверился с компасом, подкорректировал курс. Оставалось надеяться, что мы
и впрямь ни во что не врежемся. А вдруг сейчас над головой возникнет
плазменный выхлоп? Увы, мои ожидания не оправдались.
констатация факта.
ждать звездолет, но мы слегка опаздываем...
моргнули и прижались к ковру. Я до сих пор не знаю, что это было - то ли
действительно полыхнула молния, то ли по нам кто-то выстрелил. В сотый
раз за бесконечный день я проклял того, кто не позаботился оборудовать
ковер навигационными приборами: ни тебе альтиметра, ни спидометра...
Судя по тому, как ревел снаружи силового экрана ветер, мы летели с
весьма приличной скоростью, но точнее определить было нельзя. Этот полет
напоминал мои приключения в подземном лабиринте, но там я мог хотя бы
положиться на автопилот. Что ж, даже если у нас на хвосте вся
Швейцарская Гвардия, скоро придется притормозить: впереди Уздечка с ее
высоченными скалами. На скорости около трехсот километров в час мы
достигнем гор и Башни Хроноса за шесть минут. Я вновь поглядел на
хронометр. С момента взлета прошло четыре с половиной минуты. Если
верить карте, пустыня резко обрывалась у гор. Ладно, еще минута, и...
мы просто вылетели из нее, словно выбрались из-под одеяла. Я увидел, что
ковер движется вниз - или земля поднимается ему навстречу - и мы вот-вот
врежемся в валун.
тяжести придавила нас к ковру, но мы все-таки перелетели через валун. И
тут же метрах в двадцати прямо перед нами возникла скальная стена.
Тормозить было некогда.
подниматься и опускаться строго вертикально и что силовой экран не дает
пассажирам упасть (какая забота! Ну да, он ведь сконструировал ковер для
своей ненаглядной племянницы).
девяносто градусов. Для маневра у нас было всего-навсего двадцать
метров; когда ковер наконец выровнялся, от стены его отделяло несколько
сантиметров. Я подался вперед всем телом и задрал край ковра,
постаравшись не задеть левитационные нити. Энея крепче прижалась ко мне.
Пока мы не перевалили через гребень, я не оглядывался - не хватало еще
обнаружить, что я страдаю не только клаустро-, но и агорафобией.
лестницы и террасы с горгульями, - и я выровнял ковер.
размещались посты наблюдения, детекторы и зенитные установки швейцарских
гвардейцев. Вершина Башни маячила в сотне метров над нами, над нашими
головами нависали каменные балконы, заполненные солдатами в боевых
скафандрах.
Башню забросали плазменными гранатами. Но боевые скафандры выдерживают и
не такое, почему же их разнесло буквально вдребезги?
предупреждение запоздало: Энея не сводила глаз с Башни.
открылся сад у южного фасада Башни. Догорающие "скарабеи", рухнувший
скиммер, бесчисленные мертвые тела, словно игрушки, разбросанные
капризным ребенком... У затейливой изгороди догорала лучевая установка,
способная уничтожить звездолет на орбите.
корабль Консула. Его окутывали клубы пара. Я увидел А.Беттика, который
махал нам из открытого люка.
в него. Ковер запрыгал по коридору.
- то ли обо всем позаботился А.Беттик, то ли корабль и не нуждался в
приказах. Ускорение прижало нас к полу; сработали компенсаторы, окутав
наши тела силовыми коконами. Взревел реактивный двигатель; со свистом
рассекая атмосферу, звездолет Консула устремился прочь от Гипериона и
впервые за два столетия снова вышел в космос.
за лацкан кителя.
пытаясь высвободиться.
пронизывающую все тело.