пробурчал Мэт себе под нос, глядя на то, как молодой человек стал на колени
у костра и раздувает пламя. - Ну а ты, что ты умеешь?
заклинание и чтобы все вышло', как надо - ну, скажем, домовых приманить на
миску молока, если мне их помощь потребна... что еще-то? Огонь развести,
бородавки вывести и всякое такое.
- Он нам почти что родня - так долго его знает мое семейство. А если в
Латрурии есть другие мантикоры... да нет, это вряд ли.
сожрал другого. Послушай, а почему ты считаешь, что твое чародейство -
недостаточное преимущество, чтобы смело просить руки возлюбленной?
циничной усмешкой. - Уже не одно десятилетие. Там ценится только колдовство,
и я сильно сомневаюсь, чтобы .там что-то переменилось за время правления
короля Бонкорро.
колдовству?
чудес толку? Кто уважает чародея? Ну, дед мой был чародеем, а только того и
добился, что выслужился до сквайра.
считай, значит, всю жизнь на месте протоптался.
рыцаря, чтобы хоть чего-то добиться в этой жизни.
Посвящение в рыцари давало мужчине совершенно чудесные преимущества над
своими соперниками. Люди слушали не чародеев, а рыцарей. И Мэт это понял на
собственной шкуре, как только оказался .в Меровенсе.
бы был сквайром не по рождению?
если только захочет. Но отцу только того и хотелось, что сидеть на своих
кровных акрах, поучать крестьян да приглядывать за тем, как они растят
урожаи.
добьюсь большего, либо погибну в борьбе за это! Кроме того, - заключил он, -
прекрасная Панегира посмотрела бы на меня благосклоннее, если бы меня звали
сэр Паскаль!
денежки и землица>. Но он промолчал.
припасов Мэта, а еще Мэт угостил Паскаля чаем, который только-только вошел в
моду в Бордестанге, столице Меровенса. Мэт догадывался, что какие-то
предприимчивые мореплаватели отыскали путь к Китаю. <Интересно, - подумывал
он порой, - уж не из Латрурии ли родом эти моряки?> - как и в его родной
вселенной, где этот полуостров назывался Италией.
предвкушая встречу с прекрасной Панегирой, а у Мэта выразительно сосало под
ложечкой от предвкушения грядущей встречи с мантикором.
***
Воины ежились от предутренней прохлады, переминались с ноги на ногу и
жаловались друг дружке.
королева не в одно время с нами поднялась?
сержант. - Твое дело - вскочить по тревоге и встать по струнке, когда она
прикажет!
войско ждать более нескольких минут. Неужто она и вправду еще спала, покуда
они строились?
своими соображениями один пехотинец с другим. - Мы уж вскочили да
помаршировали вдосталь, а она небось сидит и лакомится сладкими
бисквитиками.
раз в это время фрейлины вели ее под руки от умывального тазика к стулу в
форме песочных часов. - Вам надо посидеть, ваше величество, - настаивала
леди Констанс. - И что бы вы ни говорили, ехать верхом в таком состоянии вам
вовсе ни к чему.
однако стул повлек ее к себе с неудержимой силой. - Какое состояние вы
имеете в виду? Просто вчера на кусочке сыра мне попалось немного плесени,
вот и все!
Вы это мужчинам скажите, ваше величество, только не пытайтесь дурачить нас -
мы ведь уже рожали детей.
дам. - Но когда женщина узнает, что внутри нее - новая жизнь, ваше
величество, она начинает светиться. Мужчины это замечают, но они, глупцы,
думают, что это из-за них!
когда узнает эту радостную весть, ваше величество. И уж конечно, он сильно
огорчится, если узнает, что вы потеряли ребенка, отправившись верхом на его
поиски.
остаться здесь, в тепле и уюте замка, и пусть себе в мире творятся всяческие
глупости; самое главное сейчас для нее другое - вырастить зерно новой жизни,
зародившейся внутри нее.
остатки тошноты. - Однажды я отпустила его от себя, но больше я этой ошибки
не повторю!
старшая все-таки возразила:
Алисанда. - И не спрашивайте меня, откуда мне это известно. Сама магия этой
страны подсказывает ее монархам, что лучше для королевства и для народа.
младших фрейлин, но Алисанда услышала ее слова, повернула к ней голову и
кивнула.
отца и которому было наплевать на благосостояние страны и народа! И мы не
должны позволить, чтобы такие дни вернулись.
Констанс. - Или жизнью наследника.
сама себя лишу своего придворного чародея, царство мое будет проклято. Мне
надо ехать!
Алисанда, - если каждое утро я начинаю с того, что меня выворачивает
наизнанку над умывальным тазиком!> ***
ведал, кроме любого контрабандиста в здешних краях, оказалась действительно
недурна. Она представляла собой несколько пещер, соединенных между собой
туннелями. По просторным туннелям идти было легко. Да и чего тут странного?
Ведь этот проход в конце концов предназначался не для того, чтобы по нему
протискивались люди, - здесь курсировали контрабандисты, нагруженные
товарами! Мэт, освещавший себе путь факелом, видел на стенах красноречивые
метки - следы работы киркой. Кто-то тут орудовал этим инструментом, пытаясь
расширить туннель, причем, похоже, не слабо расширить. Словом, Мэту переход
очень даже понравился. Тропа начиналась в пещере за маленьким водопадом в
Меровенсе. Там Мэт с Паскалем остановились и запалили факелы. Факелы были
сложены тут же наподобие поленницы, а рядом стояли кувшины с маслом, дабы
было во что обмакнуть обмотанные тряпьем концы. Факелы лежали футах в десяти
от входа в пещеру, поэтому оставались сухими, и при этом их еще и видно было
достаточно хорошо: до этого места проникал свет от входа. Даже кремень и
огниво лежали рядом. Им с Паскалем только и нужно было выбрать себе по
факелу, обмакнуть конец, обмотанный тряпками, в масло и выжечь с помощью
кремня и огнива искру (предварительно, конечно, они закрыли крышкой кувшин с
маслом). Затем Паскаль углубился в недра пещеры, а Мэт последовал за ним,
попутно гадая, сколько таможенников по ту и другую сторону границы знают про
эту тропу. Ведь если тайна известна двоим, это уже не тайна скорее всего, а
когда про нее знают трое - то это уже наверняка не тайна. Значит, если про
эту дорожку знают все семейства, живущие у границы, вряд ли про нее не знают
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Херберт Фрэнк
Круз Андрей
Шилова Юлия
Каменистый Артем