состоянием и отдать все это на волю северного ветра?
учтивее. Элиан сняла шлем и встряхнула подстриженными блестящими
волосами, подставляя солнцу поцарапанную щеку.
улыбнулся, найдя, что в ней все еще остается великая красота: не красота
собаки, по-саженной на цепь в зале, а красота волчицы, живущей на
свободе в диком лесу.
понравился бы не больше, чем мой выбор - моему отцу. Он пожал плечами.
Он стоял рядом с палаткой, окруженный высокими воинами, и все-таки
возвышался над ними. Одним из них был Халенан. Элиан даже не заметила,
как он отошел.
того, чтобы править, а не служить, но этот человек... о, это
действительно великое искушение.
его присутствии. - Он не бог, - резко сказала Элиан. - Да, всего лишь
сын бога. Она повернулась к нему.
А Мирейн ни одному смертному не уступит то, что получил. - Тогда слава
богу, что я - не мой отец. Какой-то демон побудил ее схватить принца за
руку. Она была сильной и теплой и тем не менее дрожала. Ладонь Элиан
была немного увереннее, но голос ее прерывался и звучал несколько выше
обычного. - Идите. Идите и поговорите с ним. Они были очень разные,
темный человек и золотой. Оба - высокородные господа, рожденные править,
они стояли лицом к лицу и мерили друг друга проницательными взглядами.
Здесь могла быть либо великая любовь, либо великая и прочная ненависть.
Даже сенели присмирели. Илхари смотрела на этих людей и вспоминала о
жеребцах, которые стоят, опустив рога, замерев и словно выбирая, то ли
терпеть присутствие друг друга, то ли ринуться в смертельный бой.
которое было похоже на поединок. Мирейн оказался выше, но Илариос -
крепче сложением, и они хорошо дополняли друг друга.
в улыбке обнажил сжатые зубы, Мирейн держался если не теплее, то
свободнее.
мне о вас. - А о вас, ваше величество, - сказал Илариос, - многое мне
поведала моя госпожа из Хан-Гилена. Именно она разожгла во мне желание
взглянуть на вас, чтобы самому понять, какого рода создание вы собой
представляете.
когда-либо в будущем вы не станете императором Асаниана.
потянулись к мечам; приближенные Мирейна держались вместе, в напряжении
сузив глаза.
приобнял Илариоса. А это, согласно законам и обычаям Золотой Империи,
было государственным преступлением: выскочка-чужеземец осмелился
коснуться священной персоны высокого принца.
всякого раскаяния. "Да, - говорили его глаза, - ты высокий принц, а я
Солнцерожденный. Если хочешь, можешь меня ненавидеть, но не смей
презирать меня".
императоров. И рассмеялся. Невольно не сдержавшись, он поддался
очевидной абсурдности их соперничества. Все еще смеясь, он протянул руки
и сам обнял Мирейна, заглянув в его черные глаза.
Мирейна, - что бы там ни было, мы встретились достойно.
Глава 12
где они одержали свою последнюю победу, - в том месте, где смыкаются
границы Ашана, Эброса и Пороса, в часе пути от форта. Это был большой,
роскошный праздник, настоящее чудо для всех окрестных мест. Люди
проделывали путь в три дня, чтобы только взглянуть на палаточный городок
возле стен города Исеброс и на великого короля.
нарядились в свои праздничные одежды для участия в пире. И у Мирейна
хватило любви, величия и чутья, чтобы распорядиться доставить все
необходимое, будь то килты и яркие украшения северян, штаны, сапоги и
расшитые кафтаны южан или даже свое простое белое одеяние жреца с
золотым поясом и золотое крученое ожерелье.
своем старом боевом килте - все равно он приковывал к себе все взгляды.
Его лицо, глаза и королевская осанка излучали свет.
оруженосцем и людьми короля успели зародиться легкие дружеские
отношения, особенно с рыцарями из королевской свиты. И теперь все
переменилось. Никто не обвинял ее, никто открыто не избегал, но легкость
в общении обернулась осторожной вежливостью. Даже Мирейн, даже он стал
ей чужим.
один миг он превратился в повелителя великой империи. Ведь быть королем
значило не только иметь привилегии одеваться в шелк и носить
драгоценности на парадных церемониях. Это значило также выполнять
тяжелую нудную работу, тратить долгие часы на советников и писарей,
проводить бесконечные и бесчисленные аудиенции. Казалось, Мирейн
преуспел в этом, но он почти не имел свободного времени, и его
совершенно не хватало на оруженосца. Правда, теперь у него было полно
слуг, которые купали и одевали его, выполняли его желания. А Элиан
по-прежнему спала у него в ногах и прислуживала ему за столом, и только.
принц не разлучались, словно и до этого они всегда были вместе. Странные
это были братья: Халенан, высокий, изящный, с темной золотистой кожей и
огненными волосами, и Мирейн, по-янонски темнокожий, по-асаниански
невысокий.
Вадином чаще, чем Илариос с Мирейном, но вспышки эти были менее
яростными и более короткими. Вадин насмехался над штанами Халенана, но
одобрял его бороду. Халенан поднимал брови при виде варварского килта,
косичек или избытка украшений и восхищался его длинноногой серой
кобылой. Далекие от презрения, они постепенно приобрели взаимное
уважение, которое переросло в крепкую дружбу. Теперь они не
расставались, представляя собой правую и левую руки короля, и если Вадин
занимался организацией армии и празднества, то Халенан разбирал горы
бумаг. Он хранил королевскую печать и носил ее на золотой цепи на шее.
Это было ощутимым бременем, и Элиан не хотела добавлять ему своих забот.
Зиад-Илариос был признан дротом короля, но держался несколько поодаль.
Он был гостем, притом королевским, мало что мог делать и еще меньше
должен был делать. Когда Элиан гнала Илхари так долго и так далеко, как
они обе могли выдерживать, его золотой жеребец тоже не сбавлял шаг;
когда ей надо было остановиться в замке или в лагере, Илариос находил
удобный повод, чтобы оказаться там же, угождая ей улыбкой или смехом. И
даже когда слезы подступали совсем близко, он точно знал, как заставить
ее забыть о неприятностях.
бояться принца. Тем не менее повод быть настороже оставался, и теперь
даже более значительный, чем прежде. По его глазам, по всему, что он
делал и говорил, было ясно: он дерзко ослушался воли и приказа отца,
подвергая и себя и всю империю опасности, не только для того, чтобы
взглянуть на Солнцерожденного. Он приехал сюда, потому что любил ее.
тоже начинала немного любить его. Элиан обнаружила, что ищет его, когда
он пропадал из поля ее зрения. Иногда она даже специально разыскивала
принца только ради удовольствия видеть его лицо или слышать прекрасный
голос, исполняющий простые песни гилени.
они ехали по залитой солнцем равнине.
следовали за ними на некотором расстоянии, ненавязчивые, словно тени,
закутанные в черное. Они никогда не заговаривали, даже если Элиан
обращалась к ним. Она никогда не видела их лиц: они всегда были скрыты,
блестели только желтые соколиные глаза, которые все видели и в которых
невозможно было прочитать, о чем думают их хозяева. - Они сопровождают
вас даже в гарем? На какое-то мгновение ей показалось, что Илариос не
станет ей отвечать. Он даже не взглянул на свою двойную тень, занятый
распутыванием гривы жеребца. Наконец он произнес:
осмелиться поднять на вас руку? Илариос взглянул на нее в изумлении и
чуть не рассмеялся.
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Лондон Джек
Маркелов Олег
Лукьяненко Сергей