солнца". Ну, конечно, именно на закате в мистических романах
начинали твориться всякие безобразия! Впечатляющий прием, ничего
не скажешь...
рассказывать о изображенных на портретах предках. Надо сказать,
что делал он это мастерски - коротко, но с выразительными
деталями, как будто сам был свидетелем того, о чем рассказывает.
"Быть бы этому графу историком или писателем, цены бы ему не
было! - рассеянно подумала Юля. - Впрочем, в университете он
изучал именно историю... нереализованное дарование, так
получается? Ох, не очень-то, похоже, счастливый человек Матиуш
Горвич!" Юля опасалась несчастливых людей - они увеличивают
количество зла в мире, иногда даже сознательно...
Горвича, ожидая, как он прореагирует на вопросы о Тонечке - а
что в галерее есть ее портрет, Юля не сомневалась. Да и Евгений
явно не просто так завел разговор о предках графа! И вот все
трое, медленно двигаясь вдоль стены от картины к картине,
оказались наконец...
была готова вот так встретиться с ней глазами. Она вдруг ощутила
внезапную смесь испуга, радости и какого-то странного успокоения
- словно что-то в мире раз и навсегда заняло свое место...
удалось уловить тот самый "взгляд в будущее", который так потряс
когда-то Юлю. Тонечка сидела на низком диване, глядя прямо перед
собой. Всегда бледное лицо казалось еще бледнее из-за лилового
шелка платья.
были не коричневыми, а - опять же! - лиловыми. О художественных
достоинствах картины Юля судить не могла, но психологом автор
был отменным: окружавший Тонечку цвет удивительно гармонировал с
ней, оттенял ее "потусторонний" взгляд, и вообще... Если бы не
строгие каноны, существующие для фамильных портретов, то,
наверное, на спинке дивана возле Тонечки сидел бы грустный
гремлин. Юля готова была поклясться, что художник так или иначе
знал о его существовании!
гремлинами, игрушками тонечкиной магии... Тогда тоже была
полутемная гостиная, тоже казались лиловыми сгущавшиеся сумерки
- но только выглядела Тонечка неторжественно и неизящно. Теперь
же, на портрете, таинственный и странный образ подруги обрел
наконец завершенность и гармонию. Здесь Тонечка выглядела не
просто красивой - прекрасной...
боялся выдать себя. Но Горвич оказался тверже их обоих.
звали Антонина.
хотел бы говорить об этом!
беспредельный страх... и обиду? Он обижался на Тонечку?! Ну,
знаете ли! Или обида была все-таки не на нее?..
не утомлял гостей древностью. Общения и разговоров было много -
но разговоры эти не были серьезными. Граф беседовал с Евгением в
основном о политике и автомобилях, а в отсутствие Юли - о
любовницах. Кроме того, он с удовольствием расспрашивал о
полетах на "Алуэтте", интересовался, легко ли научиться им
управлять...
выглядело странным. Юля не знала почему - выглядело, и все тут!
Евгений был согласен с ней:
зачем? Демократизм показывает?
зачем еще что-то демонстрировать? Нет, это другое...
завидует мне.
Между прочим, он же поначалу принял меня за профессионального
пилота, помнишь? И даже огорчился, узнав, что я любитель...
что и завидует. Не исключено, что он с детства мечтал стать
пилотом, но что-то помешало... И вообще, для зависти порой
находятся такие потрясающие поводы, никакой фантазии не хватит!
Но я тебя вот в чем хотела предостеречь...
Тонечка тоже вначале ему симпатизировала...
на такое заявление, - не могу же я общаться с ним, совсем ему не
симпатизируя?..
опасности и без того настораживали Евгения, не позволяли ему
расслабиться. Да, но есть ли смысл в непрерывном ожидании
неизвестно чего?!
уехал, любезно оставив мне план своих владений. Мы можем сами
побродить по замку.
демонстрировать им перстень!
выполнить. Попробуй сделать что-то незаметно, когда в доме
присутствуют три десятка человек с неизвестным тебе распорядком
дня! А перстень внушал тревогу всем, видевшим его, и не стоило
понапрасну тревожить людей. К тому же, кто знает - верят или не
верят они в нечистую силу?!
любопытные, но и откровенно подозрительные взгляды. Это
беспокоило ее... и Евгений понимал, что месяц, предложенный
Горвичем, им здесь не выдержать - надо будет придумать предлог и
уехать раньше, пока не произошло чего-нибудь неожиданного.
свечение перстня заметно менялось - то усиливалось, то
ослабевало, а несколько раз исчезло совсем! - когда они гуляли
по замку? Юле казалось, что это происходит бессистемно, но
Евгений так не считал. Он сделал копию плана, и нанес на нее
некое подобие изолиний, соответствующих разной яркости свечения.
находился... ну, об этом следовало догадаться сразу: портрет в
галлерее. Ось конуса соответствовала направлению взгляда
Тонечки, и дальше по этому направлению были горы, а за ними -
"Лотос", Сент-Меллон и столица. Не прямая, не отрезок -
расходящийся луч. И действительно, с самого начала было заметно,
что в столице перстень светился слабее. Этот эффект приписали
естественной зашумленности: большой город, масса
электромагнитных излучений - а дело-то, оказывается, было не в
этом...
компас и карту, - это все, конечно, мистика, но какая-то до
умиления логичная. Нам как будто хотят что-то сказать, но мы не
понимаем...
материалисты. Я много раз с этим сталкивался.
достаточно. Кстати, тебе не становилось плохо, когда перстень
гас? Я едва не падала: такое жуткое ощущение пустоты сразу
появляется...
подобного. Конечно, эту реакцию Юли можно было отнести на счет
ее впечатлительности, но с тем же успехом могло быть наоборот:
Евгений ничего не почувствовал, потому что был слишком увлечен
замерами.
для объяснения фактов, пусть даже самых непонятных, и следование
ему защищает от пустого фантазирования. Но когда ты точно
знаешь, что новые сущности есть, этот принцип только сбивает с
толку, никак не помогая выяснить, какая же именно новая сущность
портит кровь экспериментатору.
вещами, никак помимо этого друг от друга не зависящими.