Чтение 26–й страницы книги ~Черный трон~

уничтожить воображение, удивительное и непознанное, человеческого духа,
поместив их в ящик и навсегда похоронив в этой яме.

Стены снова пришли в движение. От невыносимой жары я покрылся
испариной. Клацанье продолжалось, запах дыма был удушающим. Я
почувствовал, что сейчас упаду, и прижался спиной к каменной стене.

- Нет! - закричал я. - Не делай этого, По! Пропади ты пропадом,
Грисуолд!

Но, казалось, никто не слышит меня. Балансируя, я пошел по краю ямы.
Откуда-то доносились голоса. Раздался треск за дверью рядом со мной.
Волосатая рука схватила меня за плечо. Я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, я был в камере. В центре не было ямы и дверь
была распахнута. Лиги и Эмерсон были рядом. Петерс стоял у двери.

- Генерал Лассаль взял город? - спросил я, повторяя, как мне
казалось, то, что только что слышал.

- Да, - ответила она.

- Ваш барьер... Он сработал?

Она кивнула.

- Но все, что произошло со мной здесь, похоже на сон, вызванный
таблетками.

- Грисуолду наконец удалось использовать Энни как оружие против вас,
- сказала она мне. - Он хотел уничтожить вас, но в конце она устояла
против приказаний Темплтона.

- Таким образом, наши пути пересеклись здесь. В мире иллюзий. А что с
Ван Кемпеленом?

- Это был трюк. Сейчас, когда Энни не является помехой, Вальдемар
снова может видеть. Ван Кемпелен на самом деле сбежал в герцогство Арагон.

- Тогда нам надо двигаться в обратный путь.

- По-видимому, так.

Мы покинули сдавшийся город, направившись на север, где нас ждала
повозка. Всю дорогу, пока мы шли, я пил воду.

Она была единственной артисткой в мире, где она пела. Бессмертное
море и песок были солью ее слов, самой песней было королевство, по
которому она шла. Она вызвала поэта наружу из пещеры, развязала ему руки,
обняла его.

- Они хотели заставить меня ощипать мою черную птицу, - сказала она,
- полуночных полетов.

По смотрел мимо нее на волнующееся море. Облако набежало на солнце.

- Доверчив будь и знай, что я не причиню тебе вреда, - сказала она
ему.

- Иллюзия, - сказал он и отвернулся от нее.

Пространство перед ним содрогнулась, как стена из стекла.

- Не уходи, - тихо сказала она.

- Иллюзия.

Он ступил в темноту сквозь расщелину в стене замка.

Пневмония сделала свое дело. Элизабет По лежала на засаленной
подушке, ее детское лицо обрамляли длинные черные волосы, большие серые
глаза, наконец, закрылись. Маленькая артистка была одета в свой лучший
довольно безвкусный наряд, украшена самыми красивыми из своих фальшивых
драгоценностей.

Ее тело положили в комнате модистки, где другие члены компании
мистера Плесида, а также миссис Филипс, миссис Алан, миссис Маккензи и их
мужья - они взяли на себя все хлопоты по погребению - должны были прийти и
засвидетельствовать свое почтение.

Место ее погребения было рядом с церковью Святого Джона. Были
протесты со стороны прихожан, что не следует хоронить актрису в священной
земле, но мистер Алан и мистер Маккензи, являющиеся членами конгрегации,
настояли на своем. Однако, могила ее оставалась необозначенной на
протяжении более века.

А сероглазый мальчик, который всегда был любимцем компании,
изумлялся... Как часто он видел, что его мама лежит вот так и умирает,
пока не придет время подойти к ней и поздороваться? На этот раз
приходилось ждать больше, чем обычно. Когда же она подойдет и приласкает
его?

Был свежий декабрьский день 1811 года. Ему было почти три года. Когда
наемный экипаж миссис Алан увозил его по мощенным улицам Ричмонда, он в
какой-то момент осознал, что его младшая сестренка Розали тоже умерла.

Его привезли в трехэтажный особняк на углу четырнадцатой улицы и
Тобако Элли, который теперь должен стать его домом. Она так и не пришла за
ним. Как долго он ждал...

После продолжительного путешествия мы, наконец, прибыли в герцогство
Арагон. Здесь было спокойно, никаких признаков войны. Некоторые подданные
Просперо говорили по-французски, другие - по-испански, третьи -
по-английски. Но мир и покой здесь были немного сродни кладбищенскому.
Если здесь и были вражеские войска, то они ушли несколько месяцев назад.
Эта местность была опустошена не войной, а болезнью. Сначала до нас
доходили слухи, потом мы столкнулись с ужасающей реальностью - похоронные
процессии, панихиды, опустевшие деревни - присутствия Красной смерти,
разновидности легочной чумы.

Во время нашего нелегкого пути наступил новый год. Вальдемар снова
был несостоятелен. Это касалось принца Просперо и его нынешнего положения.
Всего за несколько дней до нашего прибытия принц отошел от всех мирских
дел. Но это не был простой карантин. Безразличный к тому, что происходило
с большинством населения, он призвал на свою сторону сотню друзей и
сподвижников. Под предлогом спрятаться от Красной смерти они - с
соответствующим количеством слуг и одним или двумя отрядами солдат -
окопались в одном из укрепленных аббатств, где, будучи обеспеченными
всевозможной провизией, собирались переждать эпидемию.

И все бы было вполне благопристойно, если бы Просперо не был тем
самым человеком, к которому Ван Кемпелен обратился с предложением, дорогим
сердцу каждого смертного. Ван Кемпелен предпочел разделить с принцем его
затворничество.

Поскольку это касалось Энни, Вальдемар не был уверен, но чувствовал,
что, возможно, Темплтон, Гудфелло и Грисуолд тоже находятся в убежище
Просперо.

- Укажите мне это место, - настаивал я.

- Это за пределами Таррагоны, - объяснил Вальдемар, жестикулируя, что
он теперь себе позволял.

- К северо-западу. Небольшая деревушка под названием Санта Крус.

И мы отправились на восток.

На следующей неделе наша повозка въехала в Санта Крус. Ощущение было
жутким, так как городок, в основном, был пуст. Мы объехали одну улицу за
другой, пока, наконец, не увидели в отдалении здание аббатства с солдатами
на стенах и везде, где было хоть что-то, напоминающее вход. Я велел
возничему править туда.

Когда наше приближение было замечено, раздалось несколько выстрелов в
нашу сторону и команды остановиться на испанском, французском и английском
языках. Мы подчинились.

Я слез с повозки и сделал шаг в направлении аббатства.

- Стой! - повторил стражник.

- Что тебе надо, англичанин? - крикнул один из них.

- Я ищу людей, которые, возможно, вошли сюда несколько дней назад.

- Если это так, то вы не сможете с ними встретиться, - сказал он.

- Это очень важно. - Я подкинул вверх золотую монету и поймал ее.

- Наш пост здесь, у внутренней стороны стен, - сказал он. - Даже мы
не можем пройти дальше. Двери заперты изнутри.

А как насчет записки? Неужели нет возможности передать туда записку?

- Нет, - ответил он. - Никакой возможности.

- Хорошо, - сказал я. - Понимаю. Тогда мне бы хотелось получить
кое-какую информацию.

- Никакой информации у меня нет, - сказал он. - Вам бы лучше убраться
отсюда подобру-поздорову.

- Подожди! Я заплачу, - предложил я.

Он рассмеялся.

- Не притронусь к вашему золоту. Может, оно заражено.

Я набрал в легкие побольше воздуха и голосом, вполне подходящим для
военного парада, спросил:

- Солдат, был ли здесь немец по имени Ван Кемпелен? И четверо
американцев - трое мужчин и одна женщина?

Он тут же выпрямился, расправил плечи.

- Сэр, я не знаю, - ответил он. - Их тут было так много.

- Спасибо, солдат. Как я понимаю, они не выходят в город?

- Нет, сэр. И на вашем месте я бы не останавливался здесь. Я бы
поскакал к границе и гнал бы лошадей до тех пор, пока они не упали. А
потом бы бросился бежать.

- Спасибо. - Я повернулся и сел в повозку.

- Что теперь? - спросила Лиги.

- Поедем отсюда, - ответил я. - Остановимся как только исчезнем из их
поля зрения. Потом поговорим с Вальдемаром. Энни, может быть, внутри, а,
может, и нет, но я буду спрашивать не о ней.

Мы остановились рядом со скелетообразной оливковой рощей.

Когда я объяснил, что нам с Лиги необходимо открыть гроб, другие