То и другое загадочно, может легко искалечить или даже убить.
Неудивительно, что и другие разумные существа относятся к огню примерно
так же. Все это - подход алхимика.
подвижное, загадочное, полное разрушительной силы, способное и дать жизнь,
и отобрать ее. Она была моей секретаршей почти два года, прежде чем мы
поженились. Это была маленькая темноволосая девушка с красивыми руками,
которой шли яркие платья. Она любила кормить крошками птиц. Я нанял ее
через агентство на Маеле. Во времена моей молодости люди были довольны,
принимая на работу сообразительную девушку, которая умела печатать на
машинке, стенографировать и вести переписку. Однако, в наш задыхающийся в
потоке информации век агентство рекомендовало мне ее, поскольку она имела
диплом доктора секретарского дела, полученный в Маельском Университете.
Боже! Первое время дела шли хуже некуда. Она перепутала все, что только
возможно перепутать. Из-за этой неразберихи переписка стала запаздывать на
полгода. Наконец, за солидную плату мне по индивидуальному заказу
изготовили пишущую машинку двадцатого века, и я научил ее печатать на ней,
а так же дал ей несколько уроков стенографии. И она стала справляться со
своими обязанностями на уровне выпускницы колледжа со специальностью
бухгалтера моего времени. Вскоре все пришло в норму и, кроме того, лишь мы
с ней могли разобрать каракули Грегга - что было совсем неплохо с точки
зрения секретности и как-то сближало нас. Она была маленьким ярким
огоньком, а я - ушатом холодной воды, и в течение первого года нашей
совместной работы я нередко доводил ее до слез. Но вскоре я уже не мог
обходиться без нее и понял, что дело не только в том, что она хорошая
секретарша. Мы поженились и счастливо прожили шесть лет - почти шесть с
половиной... Она погибла во время пожара в Майамском Космопорту, куда
приехала, чтобы встретить меня. У нас было два сына, один жив до сих пор.
Огонь преследовал меня, так или иначе, всю жизнь. Вода, напротив, всегда
была добра ко мне.
обеими. Кокутас, Новая Индиана, Св.Мартин, Бунинград, Милосердная, Иллирия
и все прочие планеты появились на свет, пройдя через нагрев, остывание,
испарение и обводнение. И вот я пробирался сквозь леса Иллирии - мира,
задуманного как курортный рай - рядом со мной шел враг, который купил ее,
отобрав у людей, для которых я ее создал: влюбленных пар, просто
отдыхающих - людей, которым еще нравились деревья, озера и горы,
соединенные между собой тропами. Все очарование исчезло: стволы деревьев,
среди которых мы шли, были искривлены; озеро, к которому мы направлялись -
осквернено. Эта земля была покрыта ранами, ее огненная кровь сочилась из
вздымающейся впереди горы. Огонь, как всегда, угрожал мне. Над головой
нависли тучи, и из их сероватой белизны на черную землю продолжали
сыпаться хлопья пепла - бесконечный поток приглашений на похороны. Иллирия
понравилась бы Кати, если бы она попала не в это место и не в это время.
Одна мысль о том, что она сейчас находится там, где Шендон правит бал,
вызывала у меня боль. Продвигаясь все дальше, я тихо слал ему проклятия.
Вот, что я думаю об алхимии.
что у него болит плечо и вообще он устал. Я сказал, что он может
рассчитывать на мое милосердие лишь до тех пор, пока передвигаются ноги.
Удовлетворенный таким ответом, он заткнулся. Где-то через час я позволил
ему перевести дух, а сам залез на дерево, чтобы посмотреть, что нас ждет
впереди. Мы уже прошли немало и скоро должен был показаться холм, по
склону которого нам предстояло спуститься к озеру. Стало немного светлее,
и туман практически рассеялся. Это был самый жаркий день с момента моего
приземления. Карабкаясь на дерево, я весь вспотел и ободрал ладони,
которые в последние годы не подвергались таким испытаниям, о жесткую кору.
Кроме того, все ветви были покрыты толстым слоем пепла и пыли, которые
клубами взвивались в воздух при малейшем прикосновении. Глаза у меня
горели и слезились. Я несколько раз чихнул.
вершинами деревьев. Чуть дальше и немного левее я увидел дымящийся конус
новорожденного вулкана. Я снова выругался и слез с дерева.
Лава и раскаленные камни громко шипели, падая в воду. Глядя на то, что
стало с делом рук моих, мне казалось, будто меня самого вываляли в грязи.
Ленивые волны выбрасывали на берег хлопья пены и кусочки пемзы. Целые
островки подобной грязи плыли в направлении берега. На мелководье, белея
брюхом, покачивалась на волнах дохлая рыба, жутко воняло тухлыми яйцами. Я
сел на камень и закурил, глядя на все это.
изменился, оставаясь похожим на мрачную и величественную тень чего-то
скрытого от наших глаз. Я наклонился и кончиками пальцев попробовал воду.
Она была горячей, очень горячей. К востоку от острова тоже что-то
полыхало. Похоже там рос еще один конус.
сказал Грин-Грин.
рано, а мне было над чем подумать. Чуть ниже утесов южного берега острова
- той части, что была обращена к нам - лежала узенькая полоска песчаного
пляжа, оканчивающаяся небольшой, примерно футов двести в поперечнике,
бухточкой. От нее к высоким остроконечным пикам острова вела извилистая,
казавшаяся естественной тропинка.
двух третях пути наверх. Там у меня была лаборатория. Я расширил
естественные пещеры в скале.
со всех сторон, кроме обращенной к нам, отвесно вздымались к небу прямо из
воды.
что можно проникнуть на остров и с севера. На вид северная стена казалась
совершенно неприступной, как и было задумано, но на самом деле все было не
так. Я люблю на всякий случай иметь, кроме парадного, еще и черный ход.
Если мы решим воспользоваться этим путем, то нам придется вскарабкаться на
самый верх скалы, но потом мы сможем подобраться к убежищу с тыла.
до последней минуты, поскольку вся поведанная Грин-Грином история могла
оказаться кучей дерьма, поверьте моему богатому опыту, и они с Шендоном
вполне могли быть заодно. А Грин-Грин был телепатом... А может никакого
Шендона не было и в помине. Я не верил Грин-Грину ни на грош, впрочем, ими
давным-давно уже перестали пользоваться.
которая некогда звалась Ахероном. - Покажи мне где ты оставил лодку.
берегу. Однако, лодки там не оказалось.
уплыла.
Ла-Манш с оторванными руками, а затем повернуть и пересечь его в обратном
направлении. Я специально задал этот вопрос, чтобы поддеть его.
деревья, а ты пойди и найди что-нибудь, чем можно будет связать бревна.
Впрочем, я заметил довольно прочные с виду лианы.
деревья, стараясь выбирать экземпляры примерно одной высоты и толщины, не
забывая при этом следить за тем, что происходит у меня за спиной.
холодный дождик, который промочил нас до нитки и частично смыл пыль и
пепел с прибрежной растительности. Я выстругал два широких весла и пару
длинных шестов, дожидаясь Грин-Грина, который должен был набрать
достаточно лиан, чтобы связать бревна. Вдруг земля сильно вздрогнула и
жуткого вида трещина рассекла надвое ближайший конус вулкана. Река лавы
цвета закатного неба хлынула из нее, а у меня в ушах еще долго звенело эхо
взрыва. Потом поверхность озера вздыбилась и миниатюрное цунами
устремилось в мою сторону. Я бросился бежать, не чуя под собой ног, и
вскарабкался на самое высокое дерево из тех, что были неподалеку.
двадцать минут прошли еще три таких волны. Потом вода отступила, оставив
мне кучу ила, видимо, в обмен на весла и уже собранные в кучу бревна.