Чтение 26–й страницы книги ~Малыш и Буйвол~

- Три дня назад вы подписали бумагу.

- Ты мне подсовываешь, я подписываю, не читая.

- Это было разрешение на охоту.

- Неважно. Всыпать розог!

- Но их не за что наказывать. Теолот какое-то время сверлил взглядом своего управляющего. Силт, потупившись, терпеливо ждал.

- Ладно, пусть заходят, - Теолот отодвинул тарелку с олениной, тыльной стороной ладони вытер губы, откинулся на высокую спинку кресла, вздернул подбородок. Он представил, как выглядит со стороны - грузная фигура, величественная осанка, каменное лицо. Кресло, похожее на трон. Алый ковер за спиной. Огромный камин, словно зев чудовища. На стенах оружие: клинки, арбалеты, пики.

Определенно, ему нравилось быть хозяином.

Эх, если бы это был настоящий замок...

Неуверенно переступили порог охотники, сдернули шапки, склонились в поклоне.

- Что там у вас? - спросил Теолот.

За охотников ответил Силт:

- Господин! Ремиз и Астан получили разрешение на добычу одного кабана, предварительно договорившись разделить мясо поровну. Но после охоты Ремиз вспомнил, что год назад Астан взял у него в долг половину оленьей туши и до сих пор не отдал. Поэтому Ремиз требует себе две трети кабана в счет старого долга. Астан говорит, что договор пересматривать нельзя. От долга он не отказывается, обещает отдать позже.

- Который из вас Ремиз, который Астан? - спросил Теолот. И снова ответил Силт:

- Ремиз, - показал он рукой на высокого простолюдина с широким лицом, изъеденным оспой. - И Астан, - управляющий повернулся ко второму охотнику, бородатому и плешивому.

- А ты упитанный, Астан, - ухмыльнулся Теолот. - Должно быть, браконьерничаешь?

Охотник вздрогнул и что-то испуганно пробормотал.

- Что он сказал? - недовольно спросил Теолот.

- Никак нельзя, - повторил управляющий слова Астана.

- Знаю я вас, - лицо Теолота помрачнело. - Все воруете! Смотрите - поймаю, засеку до смерти!

- Как поступить с кабаном, господин? - напомнил Силт.

- Да... - Теолот мрачно глянул на управляющего. Задумался надолго, окаменел.

Охотники мяли шапки в руках - уж и сами, не рады, что пришли. Говорили жены, что к новому хозяину на глаза лучше не показываться. Но в горячке спора забыли обо всем, решили, что уж если кто и рассудит, то...

- Ладно, - сказал Теолот, оживая. - Поступим так. Ремиз получает две трети туши. Тем самым с Астана списывается старый долг. Вот вам мое решение. А теперь самое главное, - Теолот оскалился. - За то, что рассудил я вас по закону, отдаете мне треть от кабаньей туши. Каждый. Итого, к завтрашнему дню две трети кабана должны быть у меня.

- Но... - побледневший Астан вздернул голову, наткнулся на холодный взгляд Теолота и сразу сник, опустил безвольно руки.

- А теперь убирайтесь!

Охотники поспешили уйти. Но Силт не двинулся с места.

- Что-то еще? - спросил Теолот, хмуро разглядывая управляющего.

- Ваш отец так бы не поступил, - сказал Силт.

- Мой отец! - фыркнул Теолот. - Он поступил много хуже, когда засунул меня в эту дыру!

- Вы оставили без пищи две семьи.

- Они и так обворовывают мои леса.

- Потому и воруют, что не могут добыть пропитание честно. Люди недовольны.

- Я тоже!

- Раньше все было иначе.

- Хозяин сменился.

- Люди ропщут. Боюсь... - Силт замялся.

- Боишься? Чего боишься?

- Охотники - не крестьяне. Терпеть не привыкли. И оружие у них есть.

- Бунта боишься?

- Выпустят стрелу из леса. Попробуй найди потом стрелка. Или огня подпустят.

- Ты что же, запугать меня стараешься?

- Просто предупреждаю. Ропщет народ. Волнуется. Разговоры всякие ходят.

- Какие разговоры?

- Про стрелу из леса. Про огонь. Много чего говорят.

- Кто говорит? - Теолот привстал, навис над столом, подался к управляющему. Лицо его налилось краснотой, скулы закаменели, угол перекошенного рта подергивался. - Кто?!

- Кто ж его знает... Ветер носит, в уши задувает.

- Ты мне это брось! Говори, кто слухи распускает!

- Не знаю. Но слышал, к ведьме гости зачастили.

- К старой карге? Она еще жива?

- Жива. Ходят к ней люди, как и раньше. Только вопросы у них теперь другие. Спрашивают, долго ли еще им так жить. Сколько еще мучиться. А ведьма отвечает, что немного. Новый хозяин, говорит, долго не проживет.

- Вон оно что... - протянул Теолот. Глаза его сощурились, превратились в узкие щелочки. - Вот, значит, как...

- Ведьме верят.

- Ах она, карга старая! Народ мутит...

- Знает она многое. Видит былое и будущее. Судьбы людей читает.

- Что ж... - Теолот опустился в кресло, крепко сжал подлокотники. - Придется напомнить всем, кто здесь хозяин. Завтра же снарядишь людей за ведьмой. Поглядим, что она при мне нагадает.

- Как бы не вышло чего, господин, - негромко сказал Силт.

- А ты чего тут мне указываешь! - вскинулся Теолот.

- Я не указываю, господин. Я помогаю.

- Не нужна мне твоя помощь!

- Ваш отец, господин...

- Да хватит мне тут про моего отца! Завтра же отправляй людей! Пусть привезут сюда ведьму!

- Хорошо, господин. Как скажете. Все будет сделано. - В голосе управляющего слышалась покорность, поза выражала смирение.

Теолот, тяжело дыша, долго разглядывал горбатого Сита. Наконец успокоился, криво чему-то усмехнулся и вернулся к трапезе.

Вечером прибыли нежданные гости.

Слышно их было издалека. Сначала раскатился над тихим лесом звонкий собачий лай. Потом послышались людские голоса, взрывы хохота. Истошно крякая, сорвались с застывшей поверхности маленького озерца испуганные утки.

- Кто бы это? - озабоченно спросил себя Теолот, выглядывая в окно.

Уже темнело. Деревья смыкались плотней, просветы меж стволов заливала тьма. Стелился по земле тяжелый низовой туман, редкий, призрачный, жутковатый; цеплялся за кусты, повисал на ветках, колыхался, словно рваные полотнища паутины.

На узкой лесной дороге показалась длинная процессия. Впереди, оживленно переговариваясь, двигались богато разряженные всадники на ухоженных откормленных конях. Следом на мулах и непримечательных крестьянских лошадках ехали люди попроще, везли зачехленное оружие и множество каких-то тюков. Рвались на коротких поводках собаки, чуя тревожащие, влекущие запахи дикого леса.

Теолот распахнул окно, высунулся на улицу. Закричал во весь голос, узнавая родные лица:

- Уж не Медвежатник ли Крост ко мне пожаловал?! А кто это там еще?! Неужели сам толстый Миатас?! Вот уж не думал!..

Сразу поднялось настроение, забылась скука.

- Что гостей не встречаешь? - пробасил Крост, бывший сосед и старый и сослуживец. - Прячешься, что ли?

- Не ждал вас! - крикнул Теолот из окна, развел руками. - бы еще ночью приехали!

- На переправе задержались.

- Ну, милости прошу!

Теолот закрыл окно, пробежался по комнатам, проверил все ли в порядке. Только потом вышел на улицу. Вышколенные слуги уже встречали гостей, расседлывали лошадей, складывали привезенное снаряжение под навес. Раскинув руки, улыбаясь, Теолот двинулся к прибывшим друзьям.

- Приехали к тебе на охоту, - прогудел богатырь Крост, осторожно обнимая хозяина.

- Очень рад!

- Места у тебя тут знатные. Зверья много.

- Да уж. Этого добра хватает.

- Поживем у тебя несколько дней. Разместишь?

- Конечно! Рад буду!

Теолот обошел всех, с каждым поздоровался, каждому улыбнулся. Из шести благородных гостей только один человек был незнакомый. Все остальные уже не раз бывали у него, многих он знал еще с молодых лет.

- Прошу в дом! Только вот угощать мне вас нечем. Не ждал.

- А ты не волнуйся. Мы с собой привезли.

Праздновали всю ночь, шумно, весело, не давая роздыху ни себе, ни слугам. Вспоминали былое: битвы и поединки, победы и поражения. Перечисляли имена знакомых бойцов и названия мест, где проходили сражения. Рассуждали о просчетах известных полководцев. Спорили о тактике и стратегии.

Потом заговорили об охоте. Крост снова стал рассказывать свою старую историю, как ходил на медведя с одним ножом. Его уже никто не слушал - наслушались в свое время, - и он злился, дергал за одежду собеседников, пытаясь привлечь их внимание, потом вскочил и стал показывать в лицах, как боролся с медведем, как бил его ножом, как катались они по земле. Задрав рубаху, предъявил исполосованную шрамами спину. Пренебрежительно отмахнувшись, толстый Миатас оголил бесформенное, изуродованное сизыми рубцами пузо. Объявил, гордый произведенным эффектом:

- Секач пропорол. Кишки наружу вывалились. Мне их назад впихнули, а дыру на брюхе заштопали, словно прореху на мешке. - Он рассмеялся.

Зашел разговор о повадках кабанов. Крост, распалившись, говорил, что на кабанов охотился с простой заостренной жердью - бил их в самое сердце, сверху в горб, когда они неслись на него. Ему не верили - чтобы пропороть прочную шкуру и слой жира, нужна отточенная сталь, жердью ничего не сделаешь. Крост снова напомнил, что ходил на медведя с одним ножом, и на него замахали руками.

Пасть камина дышала жаром. Над углями томилось на вертелах мясо. Капли жира падали в огонь, трещали, сгорая, и сизый чад плыл через всю комнату к распахнутым в ночь окнам. Сновали в дыму молчаливые проворные слуги, будто танцевали сложный групповой танец. Всюду - на столах, на стенах, на полу горели свечи и светильники. Гремели голоса, звенела посуда.

Притихший лес издалека заглядывал в освещенные окна.

На рассвете, когда уставшие гости стали расходиться по приготовленным комнатам, пьяный Теолот широким взмахом руки подозвал Сита.

- Пока подождем, - сказал он управляющему, безудержно икая.

- Что, господин? - Силт придержал хозяина за локоть.

- Ведьма... Пока ее сюда не надо... Я приказал, да?.. Отменяю!..

- Хорошо, господин.

- У меня гости, - громким шепотом поделился Теолот. - Это мои друзья, и мы будем охотиться.

- Я все понял, господин.

- Ты ничего не можешь понять! - вскинулся Теолот. - Мои друзья это... Это... Это мои друзья... Понимаешь?

- Да.

- Вот так-то! - Теолот назидательно устремил в потолок указательный палец. - А с ведьмой мы разберемся как-нибудь потом.

- Хорошо, господин.

- Может быть, я сам к ней отправлюсь, - Теолот невидяще смотрел куда-то в сторону. - Ты ведь знаешь дорогу?

- Я здесь родился, господин.

- В этой глуши? Ты родился? - Теолот попытался сфокусировать взгляд на лице управляющего. - Здесь?

- Да, господин. Моя семья много десятилетий служила вашему деду и вашему отцу. Теперь я служу вам.

- Понимаю... - Теолот важно кивнул. - Все понимаю... Вот за это я тебя и уважаю... А со старой каргой я еще поговорю! С детства ее ненавижу!..

Захмелевший Крост, подобрав со стола нож, показывал слугам, как он боролся с медведем. Выходило, что зверя он свалил на землю подножкой, а потом запинал до смерти.

- Пошли спать, друг! - крикнул Теолот, пытаясь поймать отбрыкивающегося Кроста. - А потом мы отправимся душить медведей голыми руками!

- Голыми руками! - подтвердил Крост, сгреб Теолота в охапку и сдавил так, что у того хрустнули ребра. - Голыми руками! - объявил он слугам и, задевая стены плечами, удалился в свою комнату, словно добычу неся под мышкой придушенного хозяина и друга.

Глава 21

Зло зудели голодные комары.

- В этих местах я провел едва ли не половину детства, - сказал Буйвол, подняв лицо вверх, к синим прогалинам неба. Малыш звонко хлопнул себя по шее:

- Как только тебя здесь не сожрали...

Вот уже второй день друзья продирались сквозь лес. Далеко позади осталась Великая Река, через которую их перевез старик-лодочник, скрипучий, как уключины его лодки. Перевез и высадил на пологом подтопленном берегу, где из мшистой почвы выпирали похожие на змей корни чахлых берез. Впрочем, и настоящих змей здесь хватало - из-под самых ног порой выскальзывали черные гадюки и серые ужи, так похожие на ожившие корни деревьев.

Потом земля стала суше, упругий мох сменила высокая, по пояс, трава, и змей уже не было видно. Кругом колонны стволов возносили кроны к солнцу. Деревья, не сумевшие пробиться на свет, разрастались вширь, пытались оттеснить неуступчивые кусты. Словно гнилые зубы торчали трухлявые, источенные муравьями пни. Вились по стволам сухие косы хмеля.

- Мы жили довольно далеко отсюда, на границе леса, - рассказывал Буйвол. - Но отец постоянно брал меня с собой на вырубки. Жили мы в шалашах, было нас человек пятнадцать. Всегда брали в лес женщин - жен, сестер, - чтобы было кому за порядком следить, есть готовить и уют создавать. Я, мальчишка, обычно им помогал. Но такая работа мне не нравилась. Как только представлялась возможность, я убегал к отцу, и тогда он позволял мне взяться за топор. Объяснял, что к чему, показывал, как правильно рубить, чтобы ствол лег в нужном направлении. Обычно мне доставалось самое интересное - я обрубал сучья у поваленного дерева. Участок вырубали долго, иной раз целый месяц. Когда мы заканчивали, приходили другие люди, с тяглом - с быками, лошадьми. Они тащили лес к реке, вязали там плоты...

Малыш слушал вполуха. Идти было тяжело. Неровная земля то и дело куда-то проваливалась. Валежник, прячась в траве, подло бил по ногам. Комары с лету вонзались в кожу.

А увлеченный воспоминаниями Буйвол, казалось, не ощущал никаких неудобств.

- Про ведьму я слышал с самого детства, - рассказывал мечник. - У нас ею всегда ребятишек пугали. Говорили - не будешь слушаться, придет старая страшная ведьма, сунет в мешок и утащит с собой в лес. А потом я услышал настоящие рассказы про нее. Мне было лет двенадцать, наверное. Помню - лето было дождливое. Небо тяжелое, низкое, сумрачное. Ночами по всему лесу шорох. А ночи беззвездные, темные. В шалашах холодно... Помню - сидим у костра, уже поели, кругом ночь, а спать идти не хочется. И кто-то рассказывает о ведьме, что живет где-то в этих лесах. Чужие люди найти ее не могут, а вот своим она всегда помогает. И будто бы она все наперед знает, то случится. Но ничего не говорит, если ее не спрашивают.

А если ее кто спросит - она все расскажет: что было и что будет.

Молится она всем богам, всех их знает по именам... Да... Много его рассказывали... Много... - Буйвол словно бы выдохся, выговорился. Он еще пробормотал что-то, потом досадливо потер переносицу, тряхнул головой.

- Помнишь я рассказывал тебе про своего деда? - сказал Малыш. - Он ведь тоже ходил к ведьме. И что?..

Буйвол какое-то время шагал, не говоря ни слова. Казалось, он полностью поглощен своими мыслями и не слышит напарника. Потом он пожал плечами:

- Конечно, помню... Но твой дед не знал, что именно надо спрашивать. А я знаю.

- Да?

- Да.

- И о чем же ты ее спросишь?

- О судьбе.

- Ты узнаешь, что ты должен сделать, а потом поступишь наоборот... - в голосе Малыша не было вопросительной интонации.

- Да.

- А ты не думал, что твой вопрос и ее ответ - также часть судьбы?

- Думал... - Буйвол остановился, глаза его потемнели, губы сжались. - Думал! Думаю! Я постоянно об этом думаю! И что бы я ни делал, я не могу отделаться от мысли, что это не я принимаю решения. Куда бы я ни шел, я вижу, что меня ведут, словно овцу на веревке! И я ничего не могу поделать! Да, я способен сейчас развернуться и направиться в другую сторону! Я могу плюнуть на все и уйти из леса! Но если я это сделаю, я опять буду думать, что я должен был так поступить! А я не хочу поступать так, как должен! Я хочу поступать так, как я сам хочу!..

- А что, если это одно и то же? - сказал Малыш. Осекшийся Буйвол долго разглядывал необычайно серьезное лицо товарища. Наконец сказал хмуро и жестко:

- Я не хочу быть овцой.

Он постоял еще немного, а потом вытащил меч из ножен И врубился в плотные заросли искореженного замшелого ивняка.

Речка была маленькая - местами ее можно было, разбежавшись, перепрыгнуть. К воде кренились старые березы, смыкались кронами, словно поддерживали друг друга, не давая упасть. Но со временем они все равно падали, выворачивая на корнях пласты торфяного берега.

Буйвол помнил эту реку. Когда-то они с отцом бреднем ловили здесь рыбу. Неровное дно было устлано корягами, и сеть, цепляясь за них, постоянно рвалась.

- Мы ловили здесь рыбу, - сказал Буйвол.

- А она здесь есть?

- Конечно... Вон смотри, - Буйвол вытянул руку, показывая на воду. - Возле того берега. Щука.

- Где? - Малыш вытянул шею.

Река играла бликами. Плыли по течению сухие листья, кружились в маленьких водоворотах. Стелились по дну нити водорослей.

- Рядом с выступающими корнями. Темная спина. Щука. Замерла. Поджидает.

- Вижу. Вижу! - Малыш потянулся к луку.

- Не надо, все равно не попадешь.

- Почему это?

- В воде все выглядит не так...