Чтение 26–й страницы книги ~Нарцисс в цепях~

- Верь или не верь, но, чтобы вернуть Дамиана к здравому рассудку, нужны часы. А чтобы он снова стал самим собой, понадобятся дни заботы, кровь и тепло.

- Как ты мог, зная все это, так с ним поступить? - В моем голосе не было даже злости - одна усталость.

- Я на себе изучил, что такое обернутый крестами гроб, ma petite. И не сделал Дамиану ничего такого, чего не было бы сделано со мной.

- Ты там лежал только несколько дней, пока я не убила Хозяйку Города.

Он покачал головой:

- Когда я вернулся в Совет вместе с Ашером и заключил с ним сделку, ценой за его жизнь стала моя свобода. Я два года провел в гробу, где не мог кормиться, не мог сесть, не мог... - Он обхватил себя руками за плечи. - Я знаю, что с Дамианом я поступил страшно, но единственное, что с ним можно было еще сделать, - это убить. Тебе бы это больше понравилось?

- Нет.

- Но я вижу обвинение в твоих глазах. Я - чудовище, потому что так с ним поступил. Но ты бы сочла меня еще большим чудовищем, если бы я убил его. Или ты бы предпочла, чтобы я выпустил его на улицы города убивать людей?

- Он бы никогда этого не сделал.

- Он обезумел, ma petite. Потерял почву под ногами. Ты помнишь пару, зверски убитую около полугода назад?

- За этот год я видела не одну зверски убитую пару. Поконкретней, пожалуйста.

Тут он тоже разозлился. И отлично, будем злиться вместе.

- Они сидели в машине, у светофора. Спереди на машине была вмятина, будто они сбили кого-то, но тела не нашли.

- Да, я помню этот случай. У них были вырваны глотки. Женщина пыталась закрыться руками, на них остались следы когтей.

- В паре кварталов от этой машины Ашер нашел Дамиана. Он был весь в крови. И полез в драку с Ашером, так что понадобилась целая дюжина наших, чтобы связать его и доставить домой. И после этого я должен был выпустить его на улицу?

- Ты должен был мне позвонить.

- Зачем? Чтобы ты его казнила? Если в вашей судебной системе безумие есть снимающее вину обстоятельство, то он невиновен. Но эта система не дает нам тех же прав, что людям. Доказательство безумия не сохранит нам жизнь.

- Я видела место преступления. Это не было похоже на нападение вампира. Скорее оборотня, но... но следы были не такими. Какое-то дико злобное животное.

- Oui, и потому я запер его и надеялся, что ты либо вернешься к нам, либо ощутишь его мольбу. Сперва я никак не пытался заблокировать его связь с тобой, но ты не пришла.

- Я не знала.

- Ты знала, что Дамиан - твой, но не спросила о нем. Ты его выбросила.

- Я не знала, - повторила я, наполняя каждое слово гневом.

- А у меня не было выбора, Анита. Я должен был его обезвредить.

- Ты думаешь, его безумие неизлечимо?

Он пожал плечами, все еще охватив себя руками.

- Если бы ты была вампиром, а он - твоим потомком-вампиром, я бы сказал, что излечимо. Но ты не вампир, ты некромант, и я просто не знаю.

- Если он останется сумасшедшим...

- Его придется уничтожить, - тихо закончил Жан-Клод.

- Я этого не хотела.

- Я тоже.

Мы еще постояли, пока я все это обдумывала, и Жан-Клод тоже - или он просто стоял.

- Если все, что ты говоришь, правда, то у тебя не было выбора.

- Но ты все равно на меня злишься. Ты хочешь наказать меня за это.

Я огрызнулась:

- А чего ты от меня ждешь? Чтобы я, узнав, что ты сунул его в ящик на полгода, бросилась тебе на шею? Да, мне это очень не нравится.

- В обычных обстоятельствах ты бы выручила Дамиана и устранилась от меня на то время, пока не остынет твой гнев.

- Примерно так, - кивнула я.

- Но сейчас я тебе буду нужен, ma petite, первые несколько ночей. Чтобы другой вампир с тем же голодом научил тебя владеть собой.

- Не могу жить с тобой, и без тебя не могу? Так?

- Я надеюсь, что твой гнев остынет до того, как тебе снова понадобится моя помощь, но боюсь, что этого не случится. Вот что запомни, ma petite: ardeur не считается с нравственными ограничениями, и даже твои предпочтения не учитывает. Если ты будешь достаточно долго ему сопротивляться, ты сломаешься, и тогда не в твоей власти будет повлиять на его выбор. Так что сделай для меня одно: если ты не сможешь простить меня прямо сейчас, всегда держи рядом с собой Натэниела или Нимир-Раджа. Не ради меня, ради себя. Потому что, если ты трахнешься с незнакомцем, из нас двоих, наверное, я скорее прощу тебе, чем ты.

Вот на этом мы и кончили разговор. Я нашла Ашера, и он подтвердил рассказ. Черт возьми, я почти ждала, что вылезет из гроба Вилли Мак-Кой и расскажет, как все было. Дамиан свихнулся и убил пару, которая, очевидно, стукнула его машиной. Мужчина вышел посмотреть, обо что ударился. Они ему сделали больно, и Дамиан ответил, убив мужчину. А вот женщина... он влез за ней в машину. Может быть, придется его убить, потому что я не поняла вовремя, что значит для Дамиана моя магия. Я много чего вовремя не поняла.

И я уехала в теплых летних сумерках, увозя с собой Натэниела. Очень трудный выдался день. Мне сейчас надо было заехать домой прихватить Рафаэля и крысолюдов, а еще Мику с его пардом. Многих он оставил в больнице оборотней, и я туда позвоню. Я бы предпочла не звонить, но сегодня ночью нам нужна будет помощь, и мое смущение - не слишком высокая цена за нее. Если бы я не прервала на полгода общение с Ричардом и Жан-Клодом, я могла бы отговорить Ричарда творить в стае то безобразие, которое он устроил. Я бы попыталась восстановить свой роман - или два, но сейчас мне надо было расхлебывать кашу, которую я заварила своим уходом. В полнолуние Ричард может стать мертвецом, а Джейкоб - Ульфриком. Дамиан окажется неизлечимо безумен, и его придется уничтожить. Пара, которая сбила его, могла остаться жить, если бы я знала, что за чертовщину натворила моя магия.

Я много от чего шарахалась в поучениях Марианны, потому что для моего монотеистического сознания оно отдавало чистым ведьмовством, но теперь я поняла: мне надо знать, как действует моя сила. Поздно привередничать. Бог продолжал говорить мне, что я с Ним в мире. Я - не Зло. Но я где-то в глубине этому не верила. В этой глубине мне казалось, что ведьмовство, поднятие мертвецов - занятие не очень христианское. Но если Бог не возражает, чтобы я это делала, в чем же проблема? Я об этом молилась достаточно часто и не раз получала ответ - он состоял в том, что надо это продолжать, что это то, что мне нужно делать. Если Бог не против, кто я такая тогда, чтобы сомневаться? Смотри, куда заводит гордыня: двое мертвецов, один безумец, и Ричард теряет стаю... а тогда мертвецов станет куда больше.

Ведя машину, я ощутила вдруг внутреннее спокойствие. Обычно прикосновение Бога бывает золотистым и теплым, но иногда, когда я торможу и не сразу понимаю, чего Он для меня хочет, я ощущаю эту спокойную печаль, печаль родителя, который смотрит на ребенка, получающего тяжелый, но необходимый урок. Никогда раньше я не обращалась к Богу с вопросом о Ричарде и Жан-Клоде - во всяком случае, с вопросом о выборе. Вроде как-то неуместно спрашивать Бога, какого выбрать любовника, тем более если мне кажется, будто я знаю, кого Он выбрал бы. Я в том смысле, что вампиры - это ведь Зло?

Но сейчас, в наступающей тьме, ощущая Его тихое присутствие, заполняющее машину, я поняла, что не спрашивала лишь по одной причине: боялась получить ответ. Я ехала и молилась и ответа не получала, но я знала, что Он слышит меня.

Глава 20

Парковалась возле дома я уже в полной темноте. В доме горел свет почти в каждом окне, будто у меня дома собралась вечеринка, а меня не потрудились известить. Дорожка была забита машинами, а те, что не поместились, стояли на дороге. Этот дом я сняла, в частности, еще и потому, что нет близких соседей, и никто посторонний не пострадает, если я во что-то вляпаюсь. Вляпываюсь я обычно во что-нибудь со стрельбой, и потому я тщательно искала дом без соседей. Здесь некому было подойти к окну посмотреть, что за переполох в соседнем доме. Только деревья и пустынная дорога, которым все равно, чем я занимаюсь. То есть это я думаю, что деревьям все равно; Марианна могла бы сказать, что здесь я ошибаюсь. Что ж, ей виднее.

Я поставила машину достаточно далеко от дома, где были только деревья на обочинах. Мы с Натэниелом остались сидеть в темноте, слушая, как затихает выключенный мотор. Натэниел почти не говорил с той минуты, как я вышла из ванной Жан-Клода, а сорок минут дороги до дома вообще молчал. Впрочем, я тоже.

Я оставила Жан-Клода обижаться, твердо заявив, что вернусь завтра вечером и вытащу Дамиана из ящика. Не потому мне не хотелось оставаться с Жан-Клодом, что он запер Дамиана на все это время, а потому, что он в конце концов все-таки превратил меня в монстра. Я знала и без того, что секс с ним сильнее связывал метки, но теперь, когда мы их объединили... что теперь даст секс? И только с Жан-Клодом ситуация переменилась или сегодня меня с Ричардом тоже ждут мистические сюрпризы? Вполне вероятно, а Жан-Клод действительно понятия не имеет, какого рода они могут быть. Он сам не знал, что делает, - действительно не знал. Поскольку и я понятия не имела, что творю я сама, и Ричард не знал тем более. Это ставило нас в трудное положение. Завтра я позвоню Марианне, исходя из положения, что все виды магии похожи друг на друга, но сегодня я предоставлена самой себе. Вот странно-то!

Конечно, я не была одна в буквальном смысле слова. Рядом со мной сидел Натэниел. Он тоже смотрел на меня, лицо спокойно, руки на коленях, ремень безопасности еще не отстегнут. Волосы он убрал в толстую косу, лицо стало очень простым, без украшений. В свете луны глаза казались светло-серыми, а не переливающимися фиалковыми, как обычно. Он выглядел куда более нормально, чем мне приходилось его видеть. Человек, сидящий рядом со мной, личность, и мне вдруг стукнуло в голову, что как личность я его и не знаю. Он был для меня не личностью, а обязанностью - тот, кого надо спасти, выручить, помочь. Дело, задание, но не личность.

Жара вокруг джипа нарастала. Если еще немного посидим, придется мне снова включать кондиционер. Если Жан-Клод прав, то сегодня мы с Натэниелом имели секс. Хотелось думать, что он все-таки не прав, потому что я относилась к Натэниелу как к ребенку, причем ребенку - жертве страстей взрослых. О таких детях заботятся, но не занимаются с ними сексом, даже если они этого хотят.

Грудь слегка побаливала от следа зубов. Мы так часто спали в одной постели, что странно было, когда его со мной не было. Но я все равно не видела в нем взрослого - горько, но правда.

- Жан-Клод был вполне уверен, что ardeur сегодня достаточно насытился, и до конца ночи нам не помешает, - сказала я.

Натэниел кивнул.

- Тебе не понадобиться кормить его, пока несколько часов не поспишь. Жан-Клод мне это слегка растолковал.

Это меня возмутило.

- Что? Он с тобой об этом говорил?

Он покачал головой:

- Анита, он беспокоится за тебя.

- Да уж!

- Ты действительно не собираешься спать сегодня в Цирке?

- Нет, - ответила я, скрестив руки на груди. Наверняка я выглядела столь же непреклонно, как была настроена.

- А когда ты завтра утром проснешься, что будет?

Очень тихо звучал его голос в жаркой и темной машине.

- Я не понимаю, к чему ты.

- Понимаешь.

Я вздохнула:

- Натэниел, я не хочу этого делать. Не хочу иметь в себе инкуба Жан-Клода. Я бы предпочла быть настоящей Нимир-Ра, чем кормиться от других.

- А если ты заполучила и то и другое? - спросил он еще тише.

Я пожала плечами, все так же скрестив руки, но сейчас это был не жест непреклонности, а скорее попытка обнять себя за плечи от неуверенности.

- Тогда не знаю.

- Я буду здесь, Анита, в твоем распоряжении.

- Где будешь? - глянула я на него.

- Завтра, здесь, когда ты проснешься.

- И что еще рассказал тебе Жан-Клод, пока я моталась, выясняя, что с Дамианом?

Натэниел не отвел глаза, не изменился в лице. Его этот разговор ни на йоту не смутил.

- Что не будет держать зла, если ты со мной по-настоящему будешь иметь секс.

Я всмотрелась в его лицо.

- А то, что было сегодня, ты сексом не считаешь? - спросила я наполовину утвердительно.

- Нет.

- Я тоже, но... - Хорошо, что темно, потому что я зарделась, но мне, черт побери, хотелось получить ответ на этот вопрос еще от кого-нибудь. - Я знаю, почему я не считаю это настоящим сексом, а ты почему?

Он улыбнулся и отвел глаза, опустил их.

- Когда в первый раз ты мне обработала спину, это было для меня ближе к настоящему сексу.

- Игра "доминант - подчиненный"?

- Да нет, - ответил он, не поднимая глаз. - Если бы действительно понадобился презерватив, это и был бы секс.

- Ты имеешь в виду сношение.

Он кивнул, все так же не глядя на меня.

- Вот и у меня такое же чувство. Но Жан-Клод сказал, что я занимаюсь самообманом.

Натэниел блеснул мимолетной улыбкой и опять уставился в никуда.

- А мне он сказал, что я очень американец, очень самцовый и очень молодой.

- Ты американец, мужского пола, двадцати лет, - сказала я. - Каким тебе еще быть?

Он посмотрел на меня и снова отвернулся. Явно он был не в своей тарелке.

- Что еще говорил Жан-Клод?

- Ты будешь сердиться.

- Выкладывай, Натэниел.

Он пожал плечами, и полоски его топа обнажили плечи почти целиком.

- Он надеется, что ты выберешь меня своим pomme de sang. Сказал, что говорил тебе об этом.

- Говорил.

- Можно мне расстегнуть ремень?

- Пожалуйста, не стесняйся.

Он отщелкнул ремень и повернулся ко мне лицом, подтянув одну ногу на сиденье, закинув косу на плечо.

- Жан-Клод сказал, что чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее становится ardeur, но если кормить его, как только он возникнет, то справиться с ним легче.

- Он говорил мне.

- Он боится, что ты попытаешься выяснить это завтра, без него. Он опасается, что ты будешь сопротивляться весь день и сдашься лишь тогда, когда будешь вынуждена.

- Интересная идея, - сказала я.

Натэниел покачал головой:

- Не упирайся, Анита, не борись. Мне страшно думать, чем это может кончиться.

- Так. Значит, завтра утром я должна перевернуться с боку на бок и рухнуть в твои объятия? - Мне не удалось сдержать язвительности, и у него на лице появилась обида, так что мне тут же захотелось извиниться: - Ничего личного, Натэниел. Дело не в тебе, а в необходимости делать то, что мне не нравится.

- Я знаю. - Он снова опустил голову, чтобы не смотреть мне в глаза. - Только обещай мне, что когда завтра утром тобой овладеет голод, ты обратишься ко мне - или к другому - сразу, и не будешь стараться быть такой... упорной.

- А какое слово ты хотел сказать?

Он улыбнулся:

- Упрямой.

Я не могла сдержать улыбку.

- Не уверена, что смогу сразу лечь на спину, как только на меня накатит, ardeur. Я просто не умею сдаваться быстро, Натэниел. Ты это понимаешь?

- Тебе надо доказать, что ты сильнее его.

- Нет, я просто должна быть той, кто я есть. А я такая, которая не уступает кому-нибудь или чему-нибудь.

- Это еще слабо сказано, - осклабился он.

- Ты надо мной смеешься?

- Чуть-чуть.

- Натэниел, ты видел, что я сделала с шеей Джейсона. Если я тебе что-нибудь сделаю? В смысле, по-настоящему плохое?

- Джейсон выздоровеет, Анита, и он не жаловался, когда Ашер его уносил. - Широко улыбаясь, Натэниел отвернулся, будто хотел сдержать смех.

- В чем дело?

Он мотнул головой:

- Ты разозлишься, а он этого не хотел бы.

- Что он сказал, Натэниел?

- Спроси его сама. Он всегда умел говорить тебе всякие мерзости, а ты их считала остроумными. Если скажу я, ты озвереешь.

- А если я тебе прикажу мне сказать?

Он секунду подумал и блеснул очередной улыбкой. Хорошей такой улыбкой, молодой, спокойной, настоящей. Когда я впервые увидела Натэниела, он забыл, как надо улыбаться.

- А я все равно не скажу.

- Ничего себе подчиненный!

Улыбка перешла в ухмылку.

- Ты же не любишь, когда я покорный. Тебе от этого неуютно.

- Так ты меняешься, чтобы мне было приятно?

Улыбка исчезла, но не то чтобы настроение у него ухудшилось - просто веселость сменилась задумчивостью.

- Поначалу так и было, а последнее время мне и самому приятно.

Тут уж улыбнулась я:

- Самая лучшая новость за всю эту ночь.

- Я рад.

Я отстегнула ремень безопасности.

- Давай вылезем из машины, пока не расплавились.

И я открыла дверцу, зная, что он поступит так же. Дверцы захлопнулись, и я нажала кнопку на брелоке, запирая джип. Он пискнул, и мы пошли к дороге, обходя машины, направляясь к моему дому. Коса спадала ему за спину и покачивалась на ходу.

Из стада машин вышли нам навстречу Черри и Зейн.

- Мы уж думали, вы заблудились, - сказала она с улыбкой.

- Ребята, вы всех запустили в дом? - спросила я.

Улыбка исчезла в растерянности.

- Да. Я думала, это можно.

Я улыбнулась в ответ:

- Нет, Черри, все правильно. Если бы я подумала заранее, то распорядилась бы, чтобы их впустили.