Чтение 26–й страницы книги ~Две невесты на одно место~

- И мне тоже! - воскликнула Вера. - Найти бы пакостников и по шее накостылять! Вышла поглядеть, кто воет, и что увидела?

- Это ветер в трубе мусоропровода, - пояснила" соседка, - я тоже высунулась и обозлилась.

Ругая отвратительных тинейджеров, товарки по несчастью принялись отдирать вязкое месиво, в процессе работы они почти сдружились, и Вера пригласила Лизу к себе попить кофейку.

Получив чашку арабики, Лиза разоткровенничалась с новой знакомой и рассказала о своей горькой, тяжелой жизни. Она, на беду, уступила уговорам одного малопорядочного мужчины и попала в ужасные обстоятельства. Подлец целыми днями простаивал под окнами, пел серенады и умолял отдаться ему. Лиза в конце концов пала под натиском мерзавца, ушла от обожавшего ее богатого мужа, настоящего олигарха, к нищему Ромео, а потом забеременела от последнего.

И что же случилось дальше? Как только негодяй услыхал о том, что вскоре станет отцом, его отношение к Лизе моментально переменилось, из страстного влюбленного мужик трансформировался в хама. Что же получила несчастная Лизочка за свое чувство и наивность? Отец младенца поселил ее в халупе, лишив возможности выходить в город, на жизнь Лиза получает медные полушки, да еще отвратительный субъект постоянно норовит унизить ее, вот самый свежий пример притеснения: намедни Лизочка, стоя на коленях, уломала сатрапа купить ей зимнюю обувь. В конце концов тот, вдоволь натешившись видом рыдающей любимой, смилостивился и отвел беременную в грязный сарай, где, строго ограничив размер расходуемых средств, заявил:

- Возьми что-нибудь недорогое.

Несчастная Лизонька, порывшись в дерьме, нашла-таки хоть какую-то подходящую обувь, и чем же закончилось дело? Скаредный возлюбленный велел:

- Езжай домой на метро, недосуг мне тебя назад тащить.

Лиза покорно кивнула и робко попросила:

- Только покупку забери, тяжело нести пакет, токсикоз замучил.

Любовник закатил глаза, но решил проявить галантность. Когда мужик наконец-то спустя месяц нашел время привезти пустяшную покупку, Лиза испытала шок. Охамевший тип просто швырнул коробку в прихожей и ушел, не сказав ни здрасте, ни до свидания. Несчастная открыла "подарок" и зарыдала. Скряга сдал новые сапожки назад, в магазин, а Лизочке приволок нечто жуткое, из клеенки, с искусственным мехом зайца, подобное изделие и бомж натянуть постесняется!

Тут Вера остановилась, чтобы перевести дух. Я же, кое-как переварив информацию, еле-еле выдавил из себя:

- Ни в коем случае не общайся с этой соседкой!

- Конечно, милый, - мгновенно согласилась Вера, - как скажешь, всегда тебя слушаюсь! Только не" гнать же ее, коли в дверь позвонит! Какое счастье, что ты у меня не такой, заботливый, ласковый, солнышко ясное, ну за что счастье я заслужила? Лучший мужчина...

- Вера, - строго сказал я, - дай честное слово, что более не станешь вести задушевные беседы с Лизой.

- Угу, - без всякого энтузиазма воскликнула девушка.

Сделав Вере строгое внушение, я отложил телефон и вытер платком вспотевший лоб. Случилось самое неприятное, события начали развиваться наихудшим из всех возможных вариантов. Что делать? Надо расселять "невест", либо Веру, либо Лизу предстоит перетащить в другое место. Куда? Снять квартиру я не способен, попаду в финансовую яму. Ладно, сейчас займусь работой, пообщаюсь с этой Ольгой Корякиной, а уж потом займусь обстряпыванием собственных делишек. Делу время - потехе час.

* * *

Корякина разговаривала таким густым басом, что я сначала решил, будто трубку снял мужчина, и попросил:

- Сделайте одолжение, позовите Ольгу Дмитриевну.

- А кто ее спрашивает? - прогудело словно из бездонной бочки.

- Иван Павлович Подушкин. Мы лично не знакомы, но мне номер дала...

- Иван Павлович! - бас сменил тон с холодно-вежливого на дружеский. - Как же, великолепно помню вас, еще ребенком. Павел иногда приводил своего сына в лавку писателей. Я вам когда-то букварь подарила!

Из глубины моей памяти всплыло достаточно яркое воспоминание. Вот мой отец, очень красивый, осанистый, одетый в дорогой костюм, стоит в маленьком помещении, под завязку набитом пачками с книгами. Потолок в комнате очень низкий, и отец, а рост мне достался от него, задевает головой люстру, та начинает раскачиваться, угрожающе позвякивая прозрачными висюльками.

- Ой, Павел, осторожней, - вскрикивает симпатичная толстушка в ярком платье, - как бы не упала.

- Ради вас, Оленька, я согласен стать на четвереньки, - смеется отец.

Пампушечка быстро краснеет, а Павел Подушкин продолжает:

- Ангел мой, не пожалейте для несчастного прозаика вон ту книжечку, в темно-коричневом переплете.

Ольга оглядывается, берет томик и быстро сует его моему отцу со словами:

- Вообще-то издание лимитированно распределяется, секретарям Союза только продают, но для вас, Павел, я сделаю исключение.

Отец наклоняется и целует толстушечке руку, девушка делается похожей на вареного рака, хватает из какой-то пачки яркую брошюрку и, присев на корточки, протягивает издание мне.

- На, Ванечка, подарок от тети Оли, учись читать.

- Побойтесь бога, Оленька, какая же вы тетя, - смеется отец, - небось и двадцати не исполнилось.

Воспоминание стало тускнеть, я вынырнул из реки прошлого и воскликнул:

- Вы работали в Лавке писателей, на втором этаже, там, где отоваривали только членов Союза, в мансарду еще вела невообразимо крутая лестница. Очень хорошо помню вас, красивая брюнетка в ярком платье.

Ольга издала смешок.

- Очаровательное личико в прошлом, брюнетка превратилась в седую особу, но моя любовь и уважение к Павлу Подушкину остались неизменными. У вас какая-то проблема, дружочек?

- Нельзя ли нам встретиться? - попросил я.

Ольга закашлялась.

- Ну.., если вам не жаль дня на дорогу.

- Я на машине и думаю, потрачу меньше времени в пути.

- Навряд ли, сегодня сильный снегопад, - пояснила Корякина, - меньше чем за пять часов до Рязани не доехать.

- Так вы не в Москве живете! - запоздало сообразил я.

- Верно, дружочек, вы мне на мобильный звоните.

- Ох, простите.

- Ничего, ничего, он безлимитный, - успокоила. меня Ольга, - подарок от мужа, он в столице находится и не хочет, чтобы я экономила на переговорах, поэтому могу болтать сколько угодно, деньги уплачены.

Может, вопрос в разговоре решим?

Я припарковал "Жигули" у обочины и сказал:

- Заранее прошу извинения за бестактность, но работаю я журналистом, что в некоторой степени хоть как-то оправдывает мое любопытство.

- Естественно, что сын Павла не мог стать математиком, - засмеялась Ольга, - генетика страшная вещь, ее не перепрыгнуть. Спрашивайте, дружок, хотя пока я совершенно не понимаю, чем могу быть полезна, давно выпала из бурной столичной жизни, я уже много лет рязанская тетушка.

- Я работаю в журнале "Дамское счастье".

- Наверное, замечательное издание, - тактично отреагировала Ольга.

- В первых номерах, довольно давно, мы публиковали фотографию Арины, дочери Бориса Гофмайстера. Сейчас у главного редактора родилась идея пройтись, так сказать, по старым адресам, вспомнить наших прежних героев, ну, что с ними произошло?

Понимаете?

- Очень даже хорошо, - без всякого волнения ответила Ольга, - надо же, оказывается, еще живы люди, которые помнят про нас с Борисом! В свое время языки здорово работали, сплетники змеями шипели.

Но потом Боря трагически погиб, вы слышали про пожар?

- Да.

- Меня чудо спасло, - вздохнула Ольга, - я с тех пор свято поверила в пословицу, ну, эту: не было бы счастья, да несчастье помогло. Уж так в тот день у зубного намучилась, сил не нашлось до вокзала добраться, приползла домой, на городскую квартиру, и уснула в слезах, очень уж хотелось к Борьке, на дачу, запланировала себе романтическое свидание. И что вышло?

Не дожить бы мне до седых волос, если бы не больные клыки. После смерти Бори я поплакала какое-то время, а потом замуж вышла.

- Дайте мне, пожалуйста, телефон Арины, - попросил я.

Ольга зашуршала какими-то бумажками.

- Я с ней и не общалась совсем, - пробормотала она, - никогда не встречались, лишь слышала о девушке от Бори. Вроде Арина очень несдержанна была, чуть что, орать начинала, да и понятно почему. Боря девчонку избаловал до последней степени, любой каприз выполнял, стоило принцессе ножкой топнуть, как папочка в зубах требуемое волок. Очень уж мне это не нравилось, а Арина мне активной нелюбовью платила. У нас ведь с Борей серьезное дело затевалось, он мне предложение сделал, я согласием ответила, наивно надеялась на счастье, но тут в дело вмешалась Арина.

Чего уж она наговорила отцу, осталось неизвестным, но Борис мрачнел с каждым днем, а потом сказал Ольге:

- Извини, давай отложим пока бракосочетание, только не сомневайся, я люблю тебя по-прежнему.

- Твоя дочь против свадьбы, - догадалась Ольга, - конечно, ты ее послушаешь.

Гофмайстер обнял любовницу.

- Знаешь, я передумал! Все! Скоро свадьбу играем, Арина больше не сможет мною управлять, хватит!

Свое обещание Борис сдержать не успел, погиб в огне. Погоревав, Ольга нашла себе другого жениха и укатила в Рязань. С Ариной Ольга не общалась, их ничто не связывало, кроме обоюдной неприязни.

- Вот беда, - пригорюнился я, - где же мне ее найти? Главный редактор голову оторвет, если я не принесу интервью.

- Уж и не знаю, чем помочь, - вздохнула Ольга, - могу, если хотите, назвать номер телефона квартиры Бориса, вдруг Арина там по-прежнему живет?

Глава 28

Есть люди, которые благополучно всю жизнь живут в одной квартире, их принесли туда из родильного дома, они там и остались. Я сам прописан у Николетты, а маменька владеет апартаментами с незапамятных времен и не собирается менять жилплощадь. Поэтому во мне, пока рука набирала цифры номера, полученного от Корякиной, теплился слабый огонек надежды.

- Это кто? - зазвенело из телефона. - Пап, ты, Да? А когда приедешь?

- Нет, дружочек, - ласково перебил я ребенка, похоже, младшего школьника, - скажи, твоя мама дома?

- Она в больнице, на дежурстве, - бойко отрапортовало дитя, - вернется завтра, а папа в командировке, не знаю, когда приедет.

- Тебя оставили дома одного? - удивился я.

- Не, с дедушкой, - словоохотливо отозвался малыш, - только с ним скучно, он глухой и все время спит, даже будильника не слышит.

Я улыбнулся. Недавно наблюдал на улице дивную картину: согбенная бабуся, еле-еле шаркая немощными ногами, вела за руку весело подпрыгивающего ребенка. На носу у старушки сидели бифокальные очки, за ухом торчала пластмассовая коробочка, скорей всего престарелая дама была вдобавок к слепоте глуха.

- Лена, не скачи, - шамкала бабка, - иди тихо, нам сюда!

- Эй; буся, стой! - заорала первоклассница.

Старуха вздрогнула.

- Лена, тише!

- Так красный свет, - резонно возразила девочка, - а ты через шоссе понеслась.

- Где красный? - завертела головой бабушка.

- Вон.

- Не пойму никак, куда смотреть.

- На светофор.

- А-а-а.., все равно не вижу.

- Пошли, уже зеленый, - дернула школьница спутницу за рукав, - двигай, буся, живее, а то не успеем.

Эй, осторожно, там лужа! Левей ступай!

- Куда?

- Сюда.

- Зачем?

- Так вымокнешь, - заорала девчонка, - тьфу, черт, опять красный! Стой, буся! Стой! Куда прешь!!!

Отчаянно взвизгнув, девочка схватила бабку, которая, не замечая ничего вокруг, попыталась пересечь оживленную дорогу.

- Лена, - сердито сказала престарелая дама, - что за выражения! И прекрати постоянно вертеться, я за тебя отвечаю, должна доставить домой в целости и сохранности, изволь вести себя соответственно!

Лена тяжело вздохнула.

- Похоже, это я тебя должна дотащить до дома живой, - сердито заметила она, - сиди ты у телика, я бы быстрей из школы добежала, а то плюхаем второй час!

То ты в садике чуть не упала, то ногу поднять не сумела, и мы в обход двинулись, где ступенек нет, теперь светофор не видишь.

- Лена, - возразила бабушка, - дети неразумные существа, они не должны без взрослых разгуливать по проспектам.

Лена критично взглянула на бабушку.

- Ты не взрослая, ты древняя, - выпалила она, - ладно, почапали, горе мое.

Я молча смотрел, как парочка идет на другую сторону дороги, и удивлялся странному поведению родителей первоклассницы. Неужели они не понимают, что такой пожилой женщине очень опасно доверять ребенка?

Но, видно, многие отцы и матери считают, что престарелые люди великолепно способны присмотреть за их чадами. Вот сейчас и моего слишком откровенного собеседника оставили вместе с глухим дедушкой, хорошо хоть посадили дома, а не велели сопроводить на спортивные занятия.

- Скажите, дружочек, вашу маму зовут Арина? - спросил я.

- Не! Ирина Леонидовна, - отрапортовал малыш.

Я обрадовался, Арина - это вариант имени Ирина, надо же, какая удача!

- Мама, насколько я понял, врач?

- Ага.

- Вам сколько лет?

- Восемь.

- Ну, такой большой мальчик должен знать название клиники, где служит Ирина Леонидовна.

- Я Нина, - обиженно сообщил ребенок, - девочка.

- Ох, простите, пожалуйста.

- Ничего, - беззлобно откликнулась Нина, - по телефону лица не видно. Я не знаю, в какой больнице мама лечит, она хирург, аппендицит вырезает и всякое такое.

- Неужели и номер ее служебного телефона неизвестен?

- Вот он, на бумажке.

- Можете продиктовать?

- Ща, начинаю, - бойко сказала Нина.

Получив телефон, я поблагодарил девочку и моментально набрал добытый номер.

- Вторая хирургия, - ответил усталый голос.

- Можно Ирину Леонидовну?

- Она по палатам пошла.

- А когда вернется?

- Не могу сказать.

- Подскажите адрес вашей клиники, - попросил я, - везу Ирине Леонидовне небольшой сувенир от ее бывшего больного, а бумажку с названием улицы посеял.

- Надеюсь, это не торт, - донеслось из трубки, - у нас у всех тут скоро диабет начнется, словно сговорился народ! Бабам сладкое тащат, мужикам спиртное. И чего добиться хотят? Одни заболеют, другие алкоголиками станут!

Я терпеливо ждал, пока женщина перестанет ворчать. В конце концов она продиктовала мне координаты лечебницы, прибавив напоследок:

- Приедете, по местному звякните, три семнадцать, Ирина Леонидовна спустится.

* * *

Когда женщина в белом халате показалась в полупустом холле, я вздрогнул. Ирина Леонидовна мало походила на красавицу-смуглянку, улыбавшуюся с фотографии в журнале "Дамское счастье". Из-под круглой шапочки выбивались соломенно-желтые пряди. Впрочем, сейчас изменить цвет волос плевое дело, а то, что от красоты Арины не осталось и следа, объяснимо возрастными явлениями.

- И кто мне подарок прислал? - весело спросила хирург. - Теряюсь в догадках!

- Извините, я обманул, никакого презента нет.

На лице доктора появилось удивление:

- Да? Розыгрыш?

- Нет, еще раз простите и разрешите представиться, вот документ.

Ирина Леонидовна внимательно изучила удостоверение.

- Сыскное агентство? Вот уж чудеса! Пойдемте в мой кабинет.

По длинным, сильно пахнущим хлоркой коридорам мы добрались до небольшой комнатенки, забитой письменными столами. Ирина Леонидовна включила чайник, села на стул и сказала:

- Слушаю внимательно.

Я улыбнулся.

- Ваш отец, Борис Гофмайстер...

Хирург вскинула брови:

- Я же Ирина Леонидовна, а не Ирина Борисовна, извините, к Гофмайстеру не имею практически никакого отношения.