Чтение 26–й страницы книги ~Камасутра для Микки-Мауса~

- Эй, Магда, выгляни в окошко, дам тебе горошка.

Мы высунулись наружу. На дорожке, под цветущим жасмином, стоял улыбающийся Кирюшка, в руках он держал коробку.

- На, - сказал мальчик и протянул Магде картонный ящик.

- Спасибо, - растерянно ответила та, разглядывая еще одни ролики.

- Надевай живо, - велел Кирюша, - ща учиться станем. Фу, устал, прямо весь город исколесил, нигде нужного размера нет. Больших сколько угодно, а маленькие как корова языком слизала. Взял тридцать седьмой, на носок сойдут. Чего молчите? Не нравятся?

- У нее уже есть ролики, - сердито ответила Лиза.

- Откуда? - подскочил Кирюшка. - Где взяла?

- Ей Лампа купила! - заявила Лизавета.

- Вот, - огорчился Кирюшка, - всегда так! Весь день угробил, мотался, а Лампудель кайф сломала!

- Но ведь я не знала о ваших планах, - попыталась отбиться я.

Кирилл вбежал на веранду.

- Елки-палки! - воскликнул он. - Зачем ты две пары приперла?

- Эти от Лизы!

- И что теперь делать станем?

- Одни можно Оле Балакотовой на день рождения отдать, - заявила практичная Лизавета, - все равно подарок покупать придется.

- Ага, - забубнил Кирюшка, - а мои, значит, выкинуть?

- Точно. - Лиза не упустила момента поддеть его.

Мне стало жаль мальчика.

- Очень хорошо, что ты принес ролики, я целый год о таких мечтала.

- Ты? - хором вскинулись дети.

- Именно, давно думала купить, буду на них за хлебом бегать, быстро и удобно.

- Вот что, Лампа, - оживился Кирюшка, - надевай, ща будем учиться.

Тут только до меня дошло, какой капкан я поставила сама на себя.

- Уже поздно, потом, завтра.

- Нет, сейчас, - вцепились в меня дети.

Не успела я и охнуть, как Кирюшка зашнуровал на мне ботинки и вздохнул:

- Эх, нету наколенников, упадет ведь, расшибется.

- Правильно, - обрадовалась я, - завтра куплю амуницию, и начнем.

- Давай ей на колени нацепим чашечки от купальника, - затараторила Лиза, - запихнем туда вату и привяжем к ногам.

- А голова? Шлема нет, - пискнула Магда.

- Да, - сморщился Кирюшка, - голова у Лампы слабое место, ее обязательно беречь надо! Придумал! На чердаке ушанка лежит, ща принесу!

- Ни за что не надену зимнюю шапку в июне, - я попыталась было возразить, но мое слабое сопротивление было задавлено в зародыше.

Глава 29

Через десять минут меня, обутую в ролики, в ушанке и с привязанными к ногам чашечками от купальника, вытащили на дорогу.

- Давай, отталкивайся, - велел Кирюшка. Я попыталась выполнить приказ, но тут же поняла, что ноги больше не принадлежат мне. Они разъезжались в разные стороны и, похоже, в теле сместился центр тяжести, потому что голова, став неожиданно слишком тяжелой, перетягивала тело вперед. Дети принялись раздавать указания.

- Выпрямись.

- Втяни живот.

- Убери попу.

- Соедини ноги.

- Не так! Толкайся!

- Не так! Скользи!

- Не так! Стой!

- Не так! Ты на коньках никогда не каталась?

- Нет, - честно призналась я, - ни разу в жизни.

- Чего же зимой делала? - удивился Кирюшка.

Я уцепилась за Лизу.

- Все времена года я проводила одинаково, играла на арфе и складывала мозаику.

- У тебя было страшное детство, - ужаснулся Кирюшка, - небось мечтала о роликах!

- Нет, ни минуты, мне нравилось возиться с картинками.

- Только не ври, - заявила Лизавета, - это занятие никому не может прийтись по душе. Ладно, радуйся теперь, что у тебя есть мы, которые способны воплотить мечту в жизнь. Давай, начали!

"Господи, избави нас от тех, кто хочет одарить нас своими мечтами", - пронеслось в моей голове, и это была последняя связная мысль, потому что дети поволокли меня вперед, приговаривая:

- Не горюй, научишься.

Пару раз мимо проезжали машины. Увидав издали группу подростков, водители осторожно притормаживали, в нашем поселке все стараются демонстрировать хорошее воспитание, но, поравнявшись с нами, шоферы мигом давили на газ. А вы как бы поступили, увидав на проезжей части светлым, душным, безветренным июньским вечером потную, красную тетку в армейской ушанке со звездочкой на отвороте, с привязанными к коленям клоками торчащей в разные стороны ваты. Тетку тащит орда тинейджеров, азартно выкрикивая:

- Живее, шевелись, не умирай, дома скончаешься, правой, левой...

Я бы точно хотела оказаться от места происшествия как можно дальше.

- Так не пойдет, - утер пот Кирюшка, - мы ее катим, а надо, чтобы Лампа сама ногами работала.

- Как ее заставить, ума не приложу, - вздохнула Лиза, - трусливая она очень.

- Знаешь, как плавать учат? - оживился мальчик. - Бросают в воду, и человек от страха начинает руками-ногами бултыхать.

- Тут воды нет, - некстати высказалась Магда, - и потом, Лампа в роликах утонет, они тяжелые!

Кирюшка постучал указательным пальцем по лбу.

- Ты совсем ку-ку! Мы ж ее не плавать учим, хотя... Эй, Лампудель, на воде держаться умеешь?

- Нет, - в ужасе пискнула я, - даже не пытайся, сразу камнем на дно пойду!

- Дожить до старости и не научиться плавать! - возмутилась Лиза.

- Я совсем не старая!

- Но и не молодая! Тебя не водили в детстве в бассейн? - заинтересовалась Лиза.

- Нет!

- Почему?

- Мама боялась, что я получу воспаление среднего уха, - сказала я чистую правду. Лизавета захохотала.

- А на ночь тебя укутывали в вату и укладывали в коробку.

- Придумал! - заорал Кирюшка. - Ща зашевелит ногами!

Я напряглась: что еще падет на мою бедную голову, вспотевшую под ушанкой?

- Стой тут, - приказал Кирилл, - слушай, сейчас покатишься, растопырь руки в стороны, ноги держи параллельно, слегка присядь, не сгибай спину, задери подбородок, а главное - ничего не бойся, все будет в шоколаде, не трусь. Как только почувствуешь, что останавливаешься, начинай ногами отталкиваться.

- С чего бы ей катиться? - заинтересовалась Лиза.

- А меня так Вадик научил, - радостно воскликнул Кирюша, - вот на этой самой горке пнул под зад, я и понесся вниз, видишь, тут дорога под уклон идет, живо научился равновесие держать. В случае чего, там, внизу, магазин стоит, она налетит на него и остановится.

- Не делай этого! - хотела закричать я, но из горла отчего-то вырвался лишь тихий стон, и ситуация стала развиваться без моего участия.

Горя желанием побыстрей научить неподатливую особь, Кирюша толкнул меня в спину.

- Руки расставь, - послышалось сзади. Я попыталась присесть, но ничего не вышло. Дорога со страшной скоростью летела навстречу, я заорала от ужаса, но, сами понимаете, вопль не помог. Тело качалось, ноги выскакивали вперед; потом, наоборот, отчего-то они уехали назад, голову потянуло вниз. Понимая, что сейчас на полной скорости шмякнусь о дорогу и меня от перелома основания черепа не спасет никакая ушанка, я попыталась удержать лоб на одной линии с ногами, неожиданно маневр удался, но притормозить не смогла. Я сначала закрыла глаза, потом открыла и внезапно увидела перед собой дверь нашего деревенского магазина, тут я инстинктивно выставила руки вперед, чтобы смягчить удар...

Хлоп! Дверь открылась, я влетела в довольно тесное пространство, стукнулась о прилавок, шлепнулась на пол и перевела дух. Жива! Не может быть! Очевидно, я имею очень авторитетного ангела-хранителя, другой бы ни за что не упросил господа оставить меня на этом свете. Бац! Сверху на мою голову упала большая, трехлитровая банка, набитая леденцами. Через секунду меня покрыл ковер из конфет в ярких фантиках и мелких, почти невидимых осколков.

Я стряхнула с себя сладости и огляделась. У стены испуганно жались Ванда, та самая, забывшая своего младенца у соседей на втором этаже, Света, ее подруга, продавщица, и Нина Ивановна Замощина. Последняя быстрее всех пришла в себя и заголосила:

- Бог мой! Ты расшиблась! Я попыталась собрать лежащие будто отдельно от тела нижние конечности в кучу.

- Нет, я абсолютно цела.

- Господи, что у тебя на ногах! - не успокаивалась Нина Ивановна.

- Ролики, - отреченно ответила я.

Ну отчего мне вечно везет со знаком минус? Уже довольно поздно, основная часть населения дачного поселка спокойно сидит у телевизоров, в магазине должно быть пусто. И, катись с горки на коньках, ну, допустим, Надя Илловайская с третьей дачи, в лавочке тосковала бы одна продавщица, но поскольку это я, то у прилавка оказался не кто иной, как главная сплетница Нина Ивановна, и завтра, нет, уже сегодня, через час, все станут со смаком обсуждать дочь покойного генерала Романова, которая совсем сошла с ума, нацепила в июне солдатскую ушанку...

- А почему у тебя на голове ушанка? - мигом спросила Замощина.

- Темечко мерзнет, - рявкнула я.

- Летом?

- Да, лысею потихоньку.

- Боже мой! - закатила глаза Нина Ивановна. - Видела бы тебя сейчас покойная матушка... Думается, ей бы стало плохо.

Да уж, скорей всего мама бы схватилась за сердце и слабым голосом пробормотала: "Доченька, умоляю, больше никогда не совершай подобных поступков, иначе я просто умру".

Мама всегда пугала меня своей близкой смертью, если я, по ее мнению, поступала не правильно. Это был последний аргумент во всех спорах. Стоило услышать фразу: "Фросенька, как же ты станешь жить одна", как у меня мигом пропадало желание стоять на своем - я очень любила маму.

- Ты жива? - завопил Кирюшка, вбегая в магазин. - Я видел, как ты летела с горы! Жаль, мы не догадались видеокамеру включить.

- Можно опять затащить ее наверх и столкнуть, - проговорила запыхавшаяся Лиза.

- Точняк, - обрадовался Кирюшка. - Магда, дуй на дачу, открой шкаф в гостиной, там лежит "Самсунг"...

- Ну уж нет, - возразила я, - на сегодня хватит, и потом, на улице уже темнеет.

- Почему ты вся в конфетах и осколках? - тихо спросила Магдалена.

- Банка на голову упала и разбилась, - пояснила я, - а в ней лежали леденцы.

- Да, - протянул Кирюша, - шапку можно было и не надевать.

- Ты так считаешь? - спросила я, кряхтя и вставая на подгибающиеся ноги.

- Ага, - подтвердил мальчик, - если вот эта здоровенная дура из толстенного стекла, упав на твою башку в ушанке, все-таки развалилась, значит...

Кирюшка замолчал и обвел всех взглядом.

- Значит что? - заинтересовалась Лизавета.

- ..У Лампы черепушка свинцовая, - как ни в чем не бывало договорил мальчик, - упади она на асфальт с голой головой, трагедии не случится. Ну дырку в дороге пробьет.

- Нельзя сказать про голову "голая", - вмешалась я.

- Запросто!

- Нет, никто не употребляет это прилагательное по отношению к этому существительному.

- А я считаю наоборот, - не сдался Кирюша.

В этот момент мои ноги разъехались в разные стороны, чтобы удержаться, я попыталась уцепиться за прилавок, но земное притяжение оказалось сильней, и через секунду я, падая, стукнулась лбом о стекло, за которым лежали куски сыра, завернутые в пленку, стояли йогурты и громоздились пакеты с молоком, кефиром и ряженкой.

Раздался немелодичный звук, на пол хлынул поток осколков.

- Ну Лампудель, - восхитился Кирюшка, - ты прямо Терминатор с железной головой, бац - и всех убила.

- Ой, мамочки, - запричитала продавщица, - Ахмет ругаться будет.

- Это кто такой? - сразу спросила Нина Ивановна.

- Хозяин, ему точка принадлежит.

- Чеченец? - нахмурилась Замощина. - Вот не знала, чей магазинчик, больше сюда не приду.

- Почему? - удивилась Лизавета.

- Не хочу поощрять террористов, - ответила Нина Ивановна.

- Так не все же чеченцы плохие, - взвилась Лиза.

- Все, - безапелляционно заявила Замощина.

Кирюша раскрыл было рот, но я, испугавшись, что спор на национальную тему заведет нас очень далеко, быстро сказала:

- За стекло я заплачу, не волнуйтесь. Ну-ка, помогите встать, ноги скользят.

Нина Ивановна сдернула с моей головы шапку и заявила:

- Волосы у тебя и впрямь редеют, скоро облысеешь!

Стараясь сохранить самообладание, я, опираясь на Лизавету, поковыляла к выходу. Ноги тряслись, руки дрожали, ныла ушибленная спина, и слегка тошнило.

- Купи репейное масло, - не успокаивалась Замощина, - помогает от облысения.

И тут случилось невероятное. Сжав крохотные ладошки в кулачки, Магда заявила:

- Сама свое репейное масло пей, жаба бородавчатая, у Лампы волос на пять собак хватит!

Повисло изумленное молчание, в полнейшей тишине мы выскользнули за дверь, прошли несколько метров, и тут ожил Кирюшка:

- Ну, Магда, ну, выступила! Жаба бородавчатая!

- Как у нее челюсть отвисла, - закатилась в хохоте Лиза. - Ой, сейчас умру.

- Репейное масло не пьют, им мажут голову. - Я решила заняться просветительством Магды.

Но дети не слушали меня.

- Волос хватит на пять собак, - умирал, сгибаясь пополам, Кирюшка. - Ну представьте: идут шавки и у всех блондинистые ежики, как у Лампуделя! Знаешь, Магда, а ты ничего, когда из себя гордость родителей корчить устаешь.

Дойдя до дома, я юркнула в ванну и погрузилась в теплую воду. Гора белой пены возвышалась над водой, все мысли покинули меня. Полежав минут двадцать, я стала вылезать, но, очевидно, сегодня был не мой день. Поскользнувшись, я рухнула назад, в воду, ударившись головой о край ванны. Пришлось, чертыхаясь и отплевываясь, повторить попытку. Уже моя за собой ванну, я обнаружила на том месте, куда попала при падении моя голова, небольшой скол на эмали. Пальцы выронили щетку. Может, Кирюшка прав и моя черепушка в самом деле из чугуна? Иначе почему я перебила столько стекла, испортила эмаль и не могу придумать ничего конструктивного в отношении Родиона?

На следующий день неожиданно резко похолодало и полил дождь, противный, нудный. Над Москвой нависли серые, мрачные тучи, страшно хотелось спать. Проклиная детективные расследования, я выползла из-под уютного одеяла и стала собираться на работу в клуб. Только сейчас я поняла, как мне повезло, а ведь некоторые люди всю жизнь встают в шесть утра, чтобы успеть на службу. Вот бедняги, представляю, как им тяжело поздней осенью и зимой: кругом темнота, холод, слякоть, а ты бредешь, нога за ногу, к метро, чувствуя себя самым несчастным существом на свете.

Натянув джинсы, я шепотом приказала собакам:

- Эй, пошли гулять!

Но никто из членов стаи не выказал готовности к любимым прогулкам. Из кровати доносилось мерное сопение, мопсихи дремали, замотавшись в одеяло. Я толкнула Мульену:

- Вставай. Собачка открыла большие карие глаза, зевнула и вновь смежила веки. Весь ее вид говорил: "Отвяжись, бога ради. Мне очень хорошо в теплом гнездышке, я не имею ни малейшего желания шлепать лапами по лужам".

Решив оставить собак в покое, я прилепила на холодильник записку: "Мы не писали" - и пошла в гараж.

Весь день я шлялась по клубу, не зная, что придумать. Родиона не было, очевидно, он взял выходной, в кабинете массажа работал незнакомый светловолосый парень. От тоски я слишком тщательно вымыла лестницу, за что получила от дежурного администратора благосклонный кивок, а еще потом одна из клиенток послала меня в аптеку за прокладками. Получив пухлый пакет, дама небрежным жестом протянула мне пятидесятидолларовую купюру. Решив, что она ошиблась, я не стала брать деньги, а тихо сказала:

- Тут полсотни.

- Мало тебе? - скривилась клиентка.

- Наоборот, слишком много, все дают по десять долларов...

- Я не все, - отрезала тетка, - я Эльвира Раин! Слышала мое имя?

Я быстро кивнула и соврала:

- Конечно.

- Тогда бери баксы и уматывай. Я сунула зеленую купюру в карман, а потом спросила у другой уборщицы, мывшей туалет:

- Кто такая Эльвира Раин?