шестнадцать бутылок. Он, правда, сломал после этого несколько
стульев и еще кое-что, но так мило извинялся наутро, что сестры
и слышать ничего не захотели о возмещении убытков.
хочешь!
что касается выпивки. Впрочем, и качество закусок не оставляло
желать лучшего. Что же до самих сестер, то имя поклонникам их
было легион. Любая из них могла выйти замуж за кого бы ни
пожелала, но интересы дела, не говоря уж о собственных их
наклонностях, требовали, чтобы они ограничивали свои
потребности только любовниками.
пришло вдруг в голову, что Эймз -- убежденный затворник и вряд
ли обрадуется, если его потревожат утром.
самом этом звании присутствовало обаяние. Быть епископом! Мать
временами заговаривала о карьере церковного деятеля или хотя бы
политика, если поэзия его подведет. Однако одежда да и мнения
именно этого епископа казались такими прозаичными и
незатейливыми. Промотавшийся брачный агент, как назвал его дон
Франческо. Мистер Херд не отвечал представлениям Дениса о
духовном пастыре, да он и епископом был всего-навсего
колониальным. Серый такой человечек -- ни пышности, ни блеска,
ни изящества. К тому же нельзя сказать, чтобы Денис произвел на
него какое-то особое впечатление.
с визитом в такую рань.
пещеру Меркурия. Кит был прав. Он должен попытаться "найти
себя". Нужно побыть одному, как следует все обдумать. Или не
нужно? Как-то не хотелось ему оставаться наедине со своими
мыслями. Уж больно они были гнетущими. Он нуждался в чьем-либо
обществе.
полная.
возможно, останется завтракать. Эймз подождет. Как и епископ. И
пещера. А к Герцогине он искренне привязался.
старинный монастырь, построенный Добрым Герцогом Альфредом.
следующее утро приходится оставаться по-прежнему обходительным.
Но ведь нам с вами, Эймз, нет нужды церемонничать? Мне очень
хочется, чтобы вы появились у меня нынче вечером. Неужели вы и
вправду никак не можете прийти? Я хочу, чтобы вы познакомились
с Малипиццо и сказали ему несколько приятных слов. Вы слишком
холодны с ним. Самое главное -- поддерживать добрые отношения с
законом.
чем проявлять вежливость по отношению к людям, а иногда -- и
ничего разумнее. Вам хотелось бы провести пару недель в тюрьме?
Рано или поздно он вас туда упечет, если, конечно, вы не
сумеете внушить ему чувство признательности. Он представляет
здесь правосудие. Я знаю, вы его не выносите. Но так ли уж
трудно обменяться с ним дружеским рукопожатием?
хозяин. Это все английские сантименты. В стране, где личные
отношения все еще кое-что значат, от них проку мало.
продажности? -- спросил Эймз. -- Хорошенькие порядки!
правительстве.
Кит. -- И всегда оказываетесь неправы. Вспомните, как я вас
предостерегал насчет того увлечения. И вспомните, каким ослом
вы себя в итоге выставили.
спросил Эймз.
умел проявлять тактичность. Он сделал вид, будто поглощен
отрезанием кончика у сигары.
страшась того, что должно было последовать.
на Непенте, потому что лондонская полиция разыскивала его в
связи с некоторыми происшествиями в Ричмонд-парке; будто
настоящая его фамилия вовсе не Эймз, а Даниэлс -- ну, знаете,
печально известный Ходжсон Даниэлс, тот, что был замешан в
скандал вокруг Клуба "Лотос"; будто он являлся местным
уполномоченным международной шайки торговцев живым товаром,
дочерние предприятия которой раскиданы по всему свету; будто он
и вообще не мужчина, а бывшая владелица меблированных комнат,
имеющая основательную причину скрываться под мужским обличьем;
будто он заядлый морфинист, лишенный сана баптистский
священник, удалившийся от дел ростовщик, огнепоклонник, румын,
оступившийся банковский клерк, опустившийся жокей, который
после вынужденной отставки покрыл себя позором в связи с одним
ист-эндским исправительным заведением, предназначенным для
мальчиков из Бермондси, а затем -- после того, как заложил
драгоценности собственной матушки, забросал дам из общества
анонимными письмами с угрозами разоблачить их мужей, а самих
мужей точь в точь такими же, но уже с угрозами относительно
дам; пытался шантажировать трех членов Кабинета министров;
лишил множество несчастных девушек-служанок их тяжким трудом
заработанных накоплений, продавая им поддельные Библии -- затем
после захватывающей погони был, наконец, изловлен полицией на
площади Пикадилли, причем в руках у него находился
сорокафунтовый лосось, которого он на глазах у множества
свидетелей стянул на Бонд-стрит прямо из витрины рыботорговца.
это было известно. Добрые друзья не оставляли его своими
заботами.
некая проживавшая на острове дама. Вследствие определенного
физического недостатка она редко появлялась на людях, ей только
и оставалось, что сидеть, подобно Пенелопе, дома и ткать ковры
-- этот был еще не из самых ярких, -- пуская в дело обрывки
приносимых слугами сплетен, которые она скрепляла
злокачественными выделениями собственного разнузданного
воображения. Мистера Эймза отчасти утешала мысль о том, что он
не единственный из оклеветанных таким манером обитателей
острова, и что чем человек безобиднее, тем страшнее связанные с
ним россказни. И все-таки он страдал. Вот по какой причине
(помимо отвращения, питаемого им к Паркеровой отраве и к
невоздержанной, шумной болтовне завсегдатаев) он так редко
заглядывал в клуб "Альфа и Омега" -- ему неизбежно пришлось бы
встречаться там со сводным братом этой дамы. Разумеется, он
прекрасно понимал, как ему следовало поступить. Ему следовало
воспользоваться примером людей, которые вели себя, как
мерзавцы, и открыто этим гордились. Только так и можно было
сквитаться с нею: выбить у нее почву из-под ног. Кит нередко
прочитывал ему на эту тему краткую лекцию:
достоинства совершения какого-нибудь непотребства. Это
единственный способ заткнуть ей рот, если, конечно, вы не
предпочитаете ее отравить, что даже здесь обойдется вам
недешево, хотя можете быть уверены -- я сделаю все для меня
посильное, чтобы Малипиццо закрыл на содеянное вами глаза. Я
только боюсь, что вы не осознаете должным образом достоинств
негодяйства как формы художественного творчества и образа
жизни. Подумайте сами: любому правому делу соответствуют тысячи
неправых! Какое обширное поле приложения сил для одаренного
человека, особенно в стране вроде этой, где независимое и
открытое поведение все еще пользуется уважением. А вы за
последнее время не совершили ничего достойного занесения в
chronique scandaleuse(13) Непенте. Сколько лет прошло со времени
этого вашего увлечения, двенадцать? Время уходит, а вы
по-прежнему возитесь со своим старичком Перрелли, погружаясь в
трясину нравственного оцепенения. Вы ведете себя попросту
Акунин Борис
Посняков Андрей
Махров Алексей
Флинт Эрик
Смоленский Вадим
Каменистый Артем