над глупым ребенком. Она ощутила приступ ненависти к нему. Интуитивно Мэри
догадалась, какой вопрос он ей теперь задаст, и ее бросило в жар.
спросил он.
невнятное бормотание дали бы ему хороший повод. Сжав зубы, Мэри решила
напустить на себя веселость.
исключительно поэтому.
вдруг сразу перешли на непринужденный, по-мальчишески приятельский тон.
Смелость ее слов обезоружила Джема. Он даже не заподозрил скрывавшейся за
ними слабости, которую девушка питала к нему. В тот момент они были добрыми
друзьями, без всякой натянутости, идущей от различия полов.
изрядно громыхала, а позади цокали копытами две краденые. Тяжелые тучи
заволокли небо; дождя пока не было, туман еще не затянул возвышавшиеся вдали
холмы. Где-то слева от дороги находился Олтернан. Мэри подумала о Фрэнсисе
Дейви и принялась гадать, что сказал бы он, поведай она ему все. Наверно,
теперь уж он не предложил бы ей выжидать, да не был бы он ей рад, свались
она ему на голову под Рождество. Тут она представила себе тихий дом викария,
мирный и спокойный, а вокруг - большой поселок, много домов, над которыми,
словно страж, возвышается колокольня.
умиротворяюще. И голос Фрэнсиса Дейви сулил покой и забвение. В этом
человеке было нечто необычное, что-то будоражащее ее воображение и вместе с
тем приятное: и нарисованная им картина, и то, как он правил лошадью, и как
молча, ненавязчиво угощал ее ужином. Но поразительнее всего была тишина, что
царила в его комнате, лишенной какого-то ни было отпечатка его личности.
Будто он был всего лишь тенью человека. Когда Мэри попыталась вызвать в
памяти облик викария, он ускользал от нее, в нем не было ничего реального,
человеческого. Никакого проявления мужской натуры, которая так чувствовалась
в сидевшем рядом с ней Джеме. Он был как бы лишен плоти. Отчетливо
вспоминались лишь его бесцветные глаза и голос, мягко звучавший в ночной
тишине.
раздумья, и она задала ему вопрос наугад.
Несколько месяцев я прожила как язычница, и от этого мне как-то не по себе.
по морде. - Ты что, хочешь, чтобы мы угодили в канаву?! Ты говоришь,
церковь? Да на кой черт мне знать про церкви! Я всего-то раз и был в церкви,
когда мать внесла меня туда на руках и вынесла нареченным Иеремией. Ничего
не могу сказать тебе о церквях, но думаю, что они там держат золотишко под
замком.
"Ямайки" можно добраться пешком. Я могла бы сходить туда завтра.
не могу, но раздобыть гусыню можно - у старого фермера Такета из
Норт-Хилла. Он стал так плохо видеть, что не заметит пропажи.
придется в дальнейшем. Чудная это порода. Знал я одного священника из
Норт-Хилла, когда был еще мальцом. Он был совсем близорук и, как
рассказывали, раз в воскресное богослужение перепутал бутылки и налил в чашу
бренди вместо вина - так и причащал им прихожан. В деревне прослышали про
это, и, знаешь, в церковь набилось столько народу, что и колени преклонить
негде было. Люди стояли вдоль стен и ждали, когда наступит их черед. Батюшка
ничего не мог понять, ведь никогда в церкви не собиралось столько верующих.
Взошел он на кафедру и оглядел всех - и глаза его сияли из-под очков. Тут
он и начал читать проповедь о заблудших овцах, вернувшихся в стадо. Эту
историю мне поведал брат Мэтью. Он дважды подходил причаститься, а священник
этого даже не заметил. Знаменитый то был день в Норт-Хилле. Доставай-ка хлеб
и сыр, Мэри, а то у меня живот совсем подвело.
что же, никого и ничего не уважаешь?
пищи. Ящик с припасами у меня под ногами. А ты, если считаешь себя
праведницей, можешь скушать яблочко. В Библии о нем говорится, уж об этом-то
я знаю.
озорно пересмеиваясь. Мэри на время забыла о своих тревогах и о чувстве
долга и, вопреки твердому решению, которое она приняла утром, предалась
веселью, заразившись этим настроением от Джема. Вдали от мрачных стен
"Ямайки" к ней вернулись свойственные ее возрасту задор и жизнерадостность.
Спутник сразу же это заметил и поспешил воспользоваться такой переменой.
Заразительна была и сама праздничная атмосфера вокруг - оживление, гомон,
суета - одним словом, Рождество. На улицах было полным-полно людей,
магазинчики выглядели нарядными и веселыми, на мощеной площади теснились
повозки, тележки, кареты... Все выглядело красочно, все было в движении.
Толпы радостно возбужденных людей сгрудились у ярмарочных прилавков и
киосков. Индейки и гуси яростно долбили клювами свои клетки, пытаясь
выбраться на волю. Женщина в ярко-зеленой накидке, широко улыбаясь, держала
на плече корзину с яблоками, такими же алыми, как ее щеки.
рождественские дни. Но в Лонстоне ощущался дух большого города, он был
многолюднее, пестрее, ярче. Люди держались непринужденно, раскованно, не то
что в провинциальном Хелстоне. Все же по другую сторону реки лежало графство
Девоншир, а это - уже Англия. Фермеры из-за Девона заигрывали на улицах с
крестьянками из Восточного Корнуолла. Среди толпы сновали лавочники,
пирожники и их мальчишки-подручные, торгуя с лотков горячими пирожками,
колбасками, кексами, печеньем, сладостями.
направилась к ярко освещенному ресторану "Белый олень" в сопровождении
джентльмена в светло-сером пальто. Он подносил к глазам лорнет и важно
вышагивал, ну точь-в-точь как павлин.
расположился на холмах. На вершине самого высокого из них стоял, словно
попавший сюда из старинного предания, каменный замок. Вокруг росли деревья,
на склонах холма зеленела трава, а внизу серебрилась речка. Безжизненные
призрачные пустоши, где жить могли только нелюди, остались далеко позади.
Мэри и думать о них забыла. Да, в Лонстоне кипела жизнь. Рождество пришло в
город и выплеснулось на улицы, соединило людей и наполнило радостью их
сердца. Даже солнце пробилось сквозь тучи, будто возжелало принять участие в
празднестве.
завязать концы под подбородком. Они оставили двуколку с лошадью в конюшне, и
теперь Джем прокладывал себе путь через бурлящую толпу, ведя на поводу двух
краденых лошадей. Мэри следовала за ним. Он уверенно направился к главной
площади, заставленной палатками и шатрами, где собирался весь город.
специальное место. Ринг с лошадьми окружили хуторяне и жители деревень,
здесь же толкались барышники. Подходили и господа. Ближе к рингу сердце Мэри
забилось чаще: что, если тут окажется кто-нибудь из Норт-Хилла или фермер из
соседней деревни? Они наверняка опознают краденых лошадей. Джем невозмутимо
насвистывал, сдвинув шляпу на затылок. Оглянувшись, он подмигнул Мэри. Толпа
раздвинулась и пропустила его к рингу. Мэри стояла в сторонке, позади
толстой торговки с огромной корзиной. Она увидела, что Джем занял место в
ряду торговцев лошадьми. Он кивнул кому-то и принялся раскуривать трубку,
незаметно скользнув взглядом по другим выставленным на продажу лошадям. Вид
у него был уверенный и спокойный. Тотчас к Джему протиснулся крикливо одетый
малый в квадратной шляпе и кремовых бриджах. Говорил он громко и важно,
похлопывая по сапогу хлыстом и указывая на лошадей. По его виду и тону,
которым он говорил, Мэри догадалась, что это барышник. Вскоре к нему
присоединился невысокого роста человек с рысьими глазами и в черном сюртуке.
Он толкал барышника локтем и что-то нашептывал ему на ухо.
принадлежавшего прежде сквайру Бассету. Подойдя поближе, он наклонился и
пощупал у лошади ноги, а затем прошептал что-то в ухо барышнику. Мэри с
беспокойством наблюдала за ними.
Джема по плечу. - Экая голова, а грудь... На пустошах такие не родятся.
небрежно ответил Джем, не выпуская трубку изо рта. - Я купил его годовалым
жеребенком у старины Тима Брейя - ты помнишь Тима? В прошлом году он
распродал свое имущество и подался в Дорсет. Старина Тим говаривал, что я
сполна верну свои денежки, купив этого коня. Мать его была ирландской породы
и принесла Тиму несколько призов. Хочешь взглянуть поближе? Учти только,
дешево не продам.
попыхивал трубкой. Процедура затягивалась. Наконец они распрямились и
обратились к Джему.
На ощупь она грубая и колючая, как щетина. К тому же от него чем-то пахнет.
Ты, случаем, не подмешивал ему чего-нибудь в сено?
начал было летом чахнуть, но удалось его выходить. Я бы подержал его у себя
до весны, но уж больно дорого он мне обходится. Нет, к этому вороному не
Маккефри Энн
Ларссон Стиг
Березин Федор
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Андреев Николай