Наташу. А инженер безотказно перекидывался с ними мячиком, придумывал какие-то
новые, необыкновенные игры в следопытов, охотников, вырезал в лесу биты для
городков, сочинял какие-то невозможные фигуры вроде высотного дома, лимонадной
будки, метро, которых никогда прежде до него в городках и не было.
листья, янтарные - с берез и словно из красного сафьяна вырезанные - с кленов.
Но и они пригодились Чудинову. Он научил Наташу ходить на лыжах по золотой
влажной осыпи листьев, уверяя, что они дают прекрасную лыжню, отличное
скольжение. А Наташа не сразу узнала свой родной город, когда вернулась вместе
с ребятами в интернат после трехмесячного лагерного житья. Город так
отстроился за лето, что многое из виденного прежде Наташей на проектах
Чудинова, которыми он нет-нет да легонько хвастался перед своей ученицей,
перешло теперь уже с бумаги на улицу, стало прочно срубленными или красиво
выложенными из камня стенами новых жилых домов, пролегло совсем ногой улицей к
лесу, распахнулось красиво застроенной площадью, которой еще не было весной. И
Наташе было приятно знать, что город хорошеет оттого, что в этом очень нужном
деле неутомимо действует человек, который и ее само" взялся обогатить душой,
возвеличить и прославить, как он обещал это ей и городу.
непривычным в в то же время влекущим: и манера держаться, и неожиданные
обороты мыслей, и грубоватая искренность речи. Чувствовалось, что он сильный
человек. Но сила обычно не волновала Наташу. Она привыкла жить среди сильных
людей - горняков, охотников. Старик отец и сейчас еще мог трижды
перекреститься гирей-двухпудовиком. А когда-то он слыл на руднике одним из
первых силачей, несмотря на свой малый рост. Трудно было удивить Наташу силой.
Но у Чудинова сила была его волей, его строго нацеленным движением к смело и
твердо намеченному будущему, к которому он упрямо шел, ведя за собой и Наташу.
устремленным лишь к одной точке и ничего, кроме нее, до обиды не видящим
казался он Наташе.
деревьями подступившего к Зимогорску бора фигуры лыжников в лыжниц.
нему, едва постучав, ворвался Донат Ремизкин. Чудинов привык уже к подобного
рода вторжениям. Энтузиаст-репортер всегда сообщал в таких случаях что-нибудь
сверхпланово сенсационное, как он говаривал.
оттиском только что сверстанной газетной полосы.- Я прямо из типографии.
Танцуйте!
подушке, положенной на подставленный стул. Раненое колено с осени опять стало
напоминать о себе.
,и пошел приседать, выкаблучивать но паркету номера и выкидывать коленца,
старательно выплясывая все фигуры знаменитого уральского танца, имеющего шесть
заходов и потому названного "Шест"рой".- Подгорна!.. Сербияночка!..-продолжал
выкрикивать Ремизкин, притопывая, приседая и колесом носясь по номеру.-
Барыня! Холмогорочка... Зимогорочка...
и, чуточку отдышавшись, стал торжественно читать то, что было оттиснуто на
мокрой полоске:
достигнутых его трудящимися высоких успехов в добыче руды и строительстве, а
также учитывая массовый размах спортивной работы в Зимогорске..." Слышите,
Степан Михайлович? "Массовый размах". Здорово?.. "Комитет по делам физкультуры
и спорта решил провести зимнюю спартакиаду и розыгрыш кубка в городе
Зимогорске".
на Чудинова, но покосился на его ногу, махнул рукой и побежал к двери, крича
на ходу:
это же какое дело! Ей-богу, честное даю слово! Дождались-таки, признали нас!
другие лыжницы в Зимогорске. Та же Маша Богданова, старательная, наделенная
каким-то особым веселым рвением, делала вое более заметные успехи.
которое показала Маша и другие ее подруги при замере по секундомеру на три
километра, было не хуже, чем у Наташи.
видите. Еще хуже ходить стала, чем прежде. Совсем вы меня сбили.
А вы сейчас, как говорится, шкурку меняете. Прежнюю сбросили, а новую еще не
совсем нарастили. Это не всем сразу дается. И потом, я же пока вам давал
прикидку на коротких отрезках. Тут ваша выносливость, заряд ваш великолепный,
неисчерпаемый не успевают показать себя, поверьте мне, потому и результаты
получаются примерно равные. А вот постепенно начнем увеличивать дистанцию, вы
их всех бросите позади, оставите у себя за спиной. Мы еще кое-что с вами
отработаем. У вас пока не сразу ладится после старта, засиживаетесь. Посыл
лыжи у вас великолепный, но иногда вы еще коленом сами себе тормоз создаете.
Словом, унывать абсолютно не с чего.- Он брал секундомер.- Ну-ка, пошли!
Времени до спартакиады осталось немного, теперь от меня пощады не ждите.
тренером. Это был некто За-крайсний Всеволод Илларионович, человек с
необычайно четкой дикцией, изъясняющийся всегда чрезвычайно звучно,
многозначительно и без запинок.
известной степени складывалась без учета индивидуальных ваших особенностей и
имманентных, вам одной присущих качеств. Я не хочу порочить метод моего
предшественника. Товарищ Чудинов был когда-то несомненно весьма
примечательным, я бы даже сказал - выдающимся скороходом. Однако он слишком
долго держался за то, что казалось ему непреложным, а по существу отвергнуто
международной спортивной практикой. Я имею в виду режим, которым он вас в
известной степени подавлял. При наличии такой отточенной, я бы счел возможным
даже сказать - изощренной техники, как у вас, Бабурина, совершенно излишни, на
мой взгляд, подобного рода режимные ущемления, которым он вас постоянно
подвергал. Ваша техника решает все.
расторопного Тюлькина, то тот просто был заворожен Закрайским, упивался его
красноречием и был в восторге от эрудиции нового тренера.
горах, где мы смотрели прыжки с трамплина неподалеку от университета.-
Послушал бы, как выступает он на совещаниях! С багажом человек. Я имею в виду
- культурным. И, главное, у меня с ним лично сразу вполне хорошие отношения
наладились. Я ему для дочки норвежские лыжи схлопотал, неплохой свитерок для
него лично организовал. Он умеет ценить, не то что этот Чудинов. Ему было все
равно. Напялит свою допотопную кацавейку в клетку, довоенного уровня, выпуска
тысяча девятьсот тридцать девятого года, и дует себе. А этот разбирается.
прошлогоднего и вообще оказалась в плохой форме, придя к финишу четвертой. В
"Маяке" встревожились, заинтересовались системой нового тренера, убедились,
что он совершенно не следит за режимом лыжницы, во веем идет на поводу у
капризной чемпионки. Да и сама неблагодарная Алиса вскоре на одном из собраний
.лыжной секции сострила, что хотя Закрайский говорит весьма красно, но все у
него шито белыми нитками, Словом, Закрайский был отставлен. С Алисой стал
заниматься старый, опытный лыжник Иван Михайлович Короткое, который первым
делом, не боясь уронить своего достоинства, списался со Степаном и попросил
прислать график тренировок и поделиться некоторыми соображениями по части
индивидуальных особенностей Алисы. Чудинов не заставил себя долго ждать,
прислал Короткову подробное и точное описание необходимых, на его взгляд,
тренировок, посочувствовал Короткову, зная наперед, что нелегко ему придется с
капризной и набалованной чемпионкой. Алиса ничего не знала об этой переписке.
Встретив меня на одном из хоккейных матчей, она спустилась ко мне из ложи и
даже снизошла до личной беседы.
что-нибудь? Я краем уха слышала, что он опять там тренерствует. Не вынесла
душа поэта, так, что ли?
в последнее время получал от Степана довольно редко.
там. Ну, сейчас я понимаю этот хитрый ход. Просто заранее отправился, чтобы
подготовить мне в пику. Зачем было только придумывать такие сложные