сотни томов, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этой скандальной
истории. Не годится, чтобы из биографии следовало, будто твоя судьба
определилась тем, что ты не вовремя помочился. Правда? Ты ведь не совершал
ничего постыдного. Виной всему предубеждение против эксгибиционистов и
нерадивость городских властей, спустя рукава относящихся к строительству
общественных уборных. Ну ладно, пошли. Нас ничто не связывает с этим
городом. Отправимся в другой, большой город, где есть общественные уборные.
Когда есть общественные уборные, в любое время можно справить нужду, и
большую и малую...
это так, но отец почему-то зовет меня Шопеном. Ранен не я один, подумал я и
решил не донимать его. В общем, я тоже согласился с мнением отца, что нам
нечего оставаться в этом городе. Как не защищен человек, когда он мочится, -
эта мысль ужасала меня.
утверждал, что, поскольку половина вины лежит на нем, его обязанность как
отца - по-прежнему выполнять роль лошади. И я, верхом на ящике отца, покинул
город, в котором прожил много лет.
ждать, пока нам улыбнется счастье. Не отдавая себе в этом отчета, я
воображал, будто совершил полный круг и теперь вошел в ее дом с черного
хода. Утешить разбитое сердце можно было только работой, и отец где-то
достал и принес мне альбом и перо. Используя вместо стола пианино, я
принялся по памяти рисовать ее. Нужно ли говорить, что по мере роста моего
мастерства на портретах она становилась все более обнаженной.
денежные дела малоутешительны. Может быть, стоит экономнее расходовать
бумагу, делая рисунки поменьше...
маленьком рисунке пером легче выразить то, что хочешь. Я продолжал рисовать,
все уменьшая и уменьшая листки. Уменьшив их, я быстрее заканчивал свои
рисунки и поэтому стал изводить бумаги еще больше, чем прежде; тогда мне
пришлось разрезать бумагу на еще более мелкие листки. Кончилось тем, что я
прикреплял булавками к доске крохотные квадратики бумаги величиной с
подушечку большого пальца и, глядя через лупу, выводил тончайшие линии, не
различимые невооруженным глазом. Только в минуты, когда я весь отдавался
этой работе, я мог быть вместе с ней.
тишина, неожиданно оказалась наполненной людским гомоном. Почему-то я до сих
пор не замечал этого. От двери до пианино стояла очередь, и эта очередь
тянулась до самого конца коридора. Тот, кто был первым в очереди, клал
деньги в ящик (в нем находился, разумеется, отец) и, бережно взяв мой
рисунок, удалялся. Я не очень удивился. Мне даже казалось, что это длится
уже довольно давно. Действительно, в последнее время еда стала у нас гораздо
лучше, и вместо старого пианино, служившего мне столом, теперь стоял
новенький рояль. Сильно изменился и ящик отца - теперь он был не из
гофрированного картона, а из настоящей красной кожи с блестящими застежками.
Видимо, ничего не подозревая, я начал приобретать всеобщее признание. У меня
покупали рисунки прямо из-под пера, и, сколько я ни рисовал, очередь
жаждущих купить рисунок не убывала.
кажется, купил настоящую лошадь, но и это не имеет ко мне никакого
отношения. С тех пор я ни разу не видел, чтобы отец вылез из ящика, и даже
сомневаюсь, действительно ли там мой отец. На моих рисунках, она остается
такой, какой была давным-давно, хотя настоящая она должна была состариться
на те годы, которые прошли, и это неизбежно - вот где причина моей тощи.
Стоит мне об этом подумать - и в памяти отчетливо воскресает наша горькая
разлука, и из глаз, которые теперь у меня всегда на мокром месте, сразу
начинают течь слезы. И всякий раз отец протягивает из ящика руку и вытирает
мне глаза новым шелковым носовым платком. Ведь рисунок такой крохотный, что
и одной слезинки достаточно, чтобы испортить его.
имени. В мире вряд ли можно встретить энциклопедию, в которой не было бы
статьи о Шопене, изобретателе и создателе первой в мире почтовой марки. Но с
развитием почтового дела и передачей его в ведение государства мое имя
прославилось как имя лжесоздателя марок. В этом, видимо, и состоит причина
того, что ни на одной почте не висит мой портрет. И лишь красный цвет ящика,
полюбившийся моему отцу, и теперь еще кое-где принят как цвет почтовых
ящиков.
ЗА ПЯТЬ МИНУТ ДО ПОДНЯТИЯ ЗАНАВЕСА
обжигающе горячий ветер. Честно говоря, я не знаю, с каких пор он начал
дуть. От этой безумной жары и свистящего в ушах ветра я, кажется, потерял
ощущение времени.
прекрасный день вместо него подует прохладный западный ветер. И тогда этот
горячий ветер, точно призрачное видение, слетит с обнаженного тела, и никто
о нем даже не вспомнит. Да, жара ужасающая. В самом горячем ветре притаилось
предчувствие, что вот-вот он кончится.
это. Главное - будешь ты слушать мои объяснения или нет... Я знаю -
существует театр одного актера, но не наскучу ли я тебе? Ну как?..
продолжать?.. или..."
что именуется любовью, становившееся постепенно все выше и выше, пока
наконец не превратилось в огромную туманную башню и, не сформировавшись,
застыло... Любовь, возникшая, если можно так сказать, из сознания того, что
она безответна... парадоксальная любовь, начавшаяся с конца. Один поэт
сказал: любить - прекрасно, быть любимым - отвратительно. Любовь, возникшая
из безответной, не оставляет после себя и тени. Не знаю, прекрасна она или
нет, но, во всяком случае, в ее боли нет раскаяния".
горячий ветер крепчает".
Рассказ, который именно сейчас я веду. Поскольку ты слушаешь, то обязана
стать одним из его действующих лиц. Только что тебе признались в любви.
Пусть мне это будет неприятно, пусть я буду чувствовать себя глупцом, все
равно для меня было бы большим ударом, если бы мне не дали сыграть роль
отверженного".
обдающий сейчас мое обнаженное тело, - это факт. Завершение не проблема.
Дующий сейчас горячий ветер - вот что важно. Уснувшие слова и чувства, будто
через них пропустили высоковольтный за ряд, вспыхнули синим огнем - вот что
значит быть захваченным этим горячим ветром. Редкостный случай, когда
человек собственными глазами может увидеть душу".
ранишь. Но не проглядывает ли здесь слишком уж продуманный расчет?"
признаешь существование другой половины - давай прекратим этот разговор".
вспять. Насколько мое существование в тебе незначительнее твоего
существования во мне. Но когда я пытаюсь преодолеть эту муку, время начинает
медленно растворяться. Если свободно владеешь искусством соблазнять, то
всегда есть надежда ухватить хоть кусочек покоя и счастья. Поэтому для меня
так важен этот редкостный горячий ветер, возникший из безответной любви.
Изумительный лес слов, прекрасное море чувств... Достаточно слегка коснуться
твоего тела - и время останавливается, наступает вечность. В этом
мучительном вихре горячего ветра я не исчезну до самой смерти, мне даруют
искусство перевоплощения..."
И ВОТ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ ЗВОНКА К ПОДНЯТИЮ ЗАНАВЕСА,
потерпел поражение, но не ошибся. Поражение не вызвало ни малейшего
раскаяния. Значит, я не жил ради завершения.
двери прозвучало глубокое сострадание и сочувствие. Между нами не было ни
ссор, ни враждебности. Видимо, она хотела исчезнуть, постаравшись
выскользнуть не через парадный ход. Поэтому она стеснялась стука входной
двери. Подожду десять минут и забью ее гвоздями. Мне нечего надеяться, что
она возвратится. Я лишь подожду, пока она отойдет настолько далеко, чтобы не
Свержин Владимир
Белов Вольф
Никитин Юрий
Куликов Роман
Володихин Дмитрий
Ибсен Генрик