беспомощностью. Единственное, что мне позволено, это лечь за нее в яму,
отдать за нее душу свою и хотя бы этим чуточку отблагодарить за то сияние
несказанного счастья, которое осветило мою душу в этот мрачный вечер у
большого неприютного камина. Я помогу ей спастись - и это все.
горькой красоте ее глаз и отплачу ей добром за хорошие мысли обо мне. А
потом - конец. Я уйду отсюда навсегда, и дороги моей родины нескончаемой
лентой будут стлаться предо мной, и солнце встанет в радужных кругах от
слез, что просятся на ресницы.
возле Яноуской пущи. Свецилович был очень весел, много рассуждал о любви
вообще и о своей в частности. И столько чистоты и искренности было в его
глазах, так наивно, по-детски он был влюблен, что я мысленно дал себе слово
никогда не переходить дороги его чувству, не мешать ему, очистить место
возле девушки, которую любил сам.
исключением из правила. Обычно мы мучаем ту, кого любим, а сами мучаемся еще
больше от разных противоречивых мыслей, вопросов, поступков, которые другим
удается очень легко привести к единому знаменателю.
Бермана.
но обедневший и какой-то странный. Вот тут мне пишут, что все они имели
непреодолимое влечение к одиночеству и были весьма зловредны, необщительны.
Отец его лишился состояния, у него была огромная растрата, и спасся он
только тем, что проиграл большую сумму ревизору. Мать жила почти все время
при занавешенных окнах, даже гулять выходила только в сумерки. Но самая
удивительная личность - сам Берман. Он прослыл исключительным знатоком
старинной деревянной скульптуры и стекла. Несколько лет назад случилась
неприятная история. Его послали в Мниховичи от общества любителей древности,
во главе которого стоял граф Тышкевич. Там, в Мниховичах, закрывали старый
костел, а скульптуры, находившиеся в нем - по слухам, больших художественных
достоинств, - хотели приобрести для частного музея Тышкевича, который он
передавал городу. Берман поехал, прислал оттуда статую святого Христофора и
сочинил бумагу, в которой писал, что скульптуры в костеле не представляют
никакой ценности. Ему поверили, но спустя какое-то время случайно стало
известно, что Берман купил все скульптуры - в общей сложности сто семь фигур
- за мизерную цену и продал другому частному коллекционеру за крупную сумму.
Одновременно не досчитались значительного количества денег в казне общества
любителей. Принялись искать Бермана, но он исчез вместе с матерью и младшим
братом, который воспитывался в каком-то частном пансионе и только за год до
этого приехал в город. Между прочим, брат его отличался еще большей
нелюдимостью. Все время сидел в дальних покоях, не выходя ни к кому, и лишь
один раз его видели с Берманом в клубе, где он всем показался очень плохо
воспитанным молодым человеком, несмотря на его пребывание в пансионе.
исчезнуть. Ими заинтересовались. И тут выяснилось, что эти Берманы вообще
никакие не Берманы, а кто - неизвестно.
то, что Берман - преступник. Но он одурачил такого же, как сам, хищника, и
не мне его осуждать. Он еще получит по заслугам, но это потом. Тут любопытно
другое. Во-первых, куда девались его мать и брат? Во-вторых, кто он сам в
действительности? То, что он появился здесь, понятно. Ему надо было
скрыться. А вот кто он, кто его родственники - это надо выяснить. И этим я
обязательно поинтересуюсь. А у меня, Свецилович, почти никаких новостей,
разве что узнал, да и то из уст безумной, что в ту фатальную ночь выманил
Рамана из дома Гарабурда. А я даже не запомнил его морды, когда он был на
вечере у Яноуской.
роща, в которой преобладали деревья лиственных пород. И там, на небольшой
прогалине, мы увидели Рыгора, который, прислонившись к огромному выворотню,
держал на коленях длинное ружье. Увидев нас, он поднялся, по-медвежьи
покосился на нас и удобнее перехватил ручницу.
и восточной окраин, - пробормотал он вместо приветствия.
знают потайные стежки через Волотову прорву. Вы удивляетесь, что они мчат
без дороги, а они просто знают все тайные убежища в округе и все стежки к
ним, они пользуются очень древними подковами, которые прибиты новенькими
шипами. Что правда, то правда, их кони ходят, как медведь, сначала левыми, а
потом правыми ногами, и шаг у них машистый, значительно шире, чем у наших
коней. И они для привидов слишком малосильные. Привидение проходит всюду, а
эти только через поваленную ограду у прорвы... Что я узнал еще: в прошлый
раз их было не более десяти, потому что только половина коней шла так, как
идет конь, когда у него на спине сидит человек. На остальных, наверное, было
что-то полегче. Тот, кто мчится впереди, очень горячего нрава: рвет коню
губы удилами. И еще - один из них нюхает табак: я обнаружил пыль зеленого
табака на том месте, где они останавливались перед последним набегом и
натоптали много следов. Место это - большой дуб неподалеку от поваленной
ограды.
Яноуской пуще. Я определил по следам. Вот поглядите. - Он начал черкать
лозовым прутиком по земле. - Вот пуща. Тогда, когда был убит Раман, следы
исчезли вот тут, почти у болота, что вокруг пущи. Когда они гнались за тобой
после вечери у Дубатоука, следы исчезли севернее, а после той истории возле
дворца Яноуской, когда они кричали, - еще немного севернее. Видишь, пути
почти сходятся.
одной точке, где-то на болоте.
считается в том месте гиблым, но я видел, что на нем кое-где растет сивец. А
там, где растет эта трава, всегда сможет поставить ногу конь паскудника,
если паскуднику это будет очень нужно.
собой.
Хотя Рамана из хаты тогда выманил Гарабурда, но он к дикой охоте отношения
не имеет. В те две ночи, когда она появлялась в последний раз, Гарабурда
сидел в своей берлоге, как хомяк в норе. Я знаю, его дом хорошо сторожили.
пользу. Он уговорил Кульшей пригласить в тот вечер Надзею Яноускую к себе,
он послал к Кульшам и свою дочь и задержал всех до ночи.
отвечаю головой. Он плохой ездок. Он трус. И все время сидит во дворце. Но
он может подговорить на эту пакость кого-нибудь другого.
обдумывал нечто важное. Я не мешал ему: захочет - скажет сам. Однако думал
он недолго.
меня на эту догадку. Во-первых: "возле Ведьмаковой ступы". Я вчера вечером
видел там человека, очень знакомого мне человека, которого никогда б не
заподозрил, и это меня смущает. Он был очень усталый, грязный, ехал верхом к
прорве. Увидел меня, приблизился: "Что вы здесь делаете, пан Свецилович?" Я
ответил шуткой: "Ищу вчерашний день". А он захохотал и спрашивает: "Разве
вчерашний день, дьявол его побери, приходит в сегодняшний?" А я ему: "У всех
нас вчерашний день на шее висит". Он тогда: "Однако же не приходит?" Я: "А
дикая охота? Пришла ведь из прошлого". Он даже в лице изменился: "Прах ее
возьми... Не поминайте вы ее!" И двинулся вдоль трясины на север. Я
направился к вам, пан Беларэцки, а когда оглянулся, увидел: он повернул
назад и в лог спускается. Спустился и исчез.
слишком важно, а я не сплетник, я не могу просто так взвалить тяжкое
обвинение на плечи человека, который, может, и безвинный. Вы знаете - за
такое могут убить даже при одном подозрении. Скажу только, что он был среди
гостей у Яноуской. Я вечером еще подумаю, взвешу, припомню детально историю
о векселях и завтра скажу вам... А пока ничего больше сказать не могу...
По аналогии я припомнил и свои неопределенные мысли о "руках", которые
должны были мне помочь разобраться в чем-то важном.
недалеко до дома Свециловича, где тот жил со старым дядькой-слугой и
кухаркой. В случае необходимости мы сможем его найти.
их спугнул, - хрипловато сказал Рыгор. - Они найдут другую дорогу из пущи на
равнину.
поваленной ограды, - решил я.